Дав отбой, я задумчиво уставился на трубку. Не нравился мне голос директрисы, очень не нравился. Передо мной возникла взлохмаченная Дарья.
– Что там?
– Зинаида в школу требует. Как бы насчет покраски.
– Я с тобой.
– Черта лысого. Охрана отдыхает. – Я направился в душ.
Войдя за мной следом, Дашка с возгласом «подвинься, фраер!» сунулась под ледяные струи. Визг ее, должно быть, напугал соседей.
– Вруби горячую, морда! Горячую вруби!
Затем мы наскоро позавтракали, после чего я дал инструкцию:
– Кроме Ильи, никого не впускай. Каким бы голосом он ни говорил и кем бы ни представлялся.
Дашка проблеяла:
– Ваша мама пришла, молочка принесла.
– Угу, – кивнул я, – у меня, как ты знаешь, имеется ключ.
– А если волк войдет без ключа? – осведомилась Дарья. – Прыгать в окно или прятаться в шкаф?
Надевая кроссовки, я заметил:
– Чужой сюда не проникнет. Ни злой волк, ни отряд спецназа. Войдет лишь тот, кого ты сама впустишь. Будь внимательна.
– Заколдовано, что ли? – улыбнулась Дашка. – Давно бы так.
Чмокнув ее в нос, я собрался выйти, но зазвонил телефон. Жена взяла в комнате трубку, отозвалась и вынесла трубку мне. Звонил дражайший Вася.
– Пацаны вышли на того козла, – сообщил он возбужденно. – Через десять минут с ним стрелка.
– Оперативно! – удивился я.
– Ну, – хохотнул Вася. – Куда его доставить?
– К школе, я буду там. Минут через сорок успеешь?
– Без проблем. – Вася дал отбой.
Забирая трубку, Дарья полюбопытствовала:
– Почему так сияешь?
– Нашли парня, который назначил мне встречу в баре, – ответил я, выходя. – Теперь мы быстренько все раскрутим.
– Не скажи «гоп», – бросила мне вслед жена.
И разумеется, оказалась права. Мне припомнилось едкое замечание Стивена Пирса: «Иной Мангуст если и отличается от сапожника, то непременно в худшую сторону». Сказано это было около двухсот лет назад.
Не теряй в меня веры, учитель.
ГЛАВА 11
В школе было непривычно пустынно. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, я поймал себя на том, что скучаю по детской толчее, неразберихе с расписанием уроков и непобедимой общей бестолковости. Скучаю, хоть застрели. А в ремонте школа действительно нуждалась.
Директиса восседала в кабинете, утомленно грызясь с бухгалтершей.
– Серафима Петровна, проверьте тщательно. Это денежный документ.
Бухгалтерша, бой-баба пенсионного возраста, топталась у стола, будто рыла землю копытами.
– Ой, блин… Проверяй, не проверяй – денег не прибудет. Начислены второго июля, отправлены – девятого.
– Серафима Петровна, давайте без этих «блин». Если я настаиваю на проверке, значит, имею основания. – Тут директиса заметила меня, застывшего у двери. – В общем, Серафима Петровна, у меня все. Работайте.
Бухгалтерша точно хлебнула уксуса.
– Могу проверить, могу полы помыть. Результат будет тот же.
– Очень сомневаюсь, Серафима Петровна. А насчет полов… помыли бы их хоть у себя в комнате.
– Бегу, спешу и падаю! – Бухгалтерша протопала мимо меня, как гренадер, обдав запахом пота.
Директриса со вздохом указала на стул:
– Прошу, Глеб Михайлович.
Возраст ее определить было трудно: чуть за тридцать или около сорока. Типичная старая дева с жиденькой косой вокруг затылка. Она являлась нам только в двух платьях: в мышино-сером для будней и в оранжевом под праздники. Сейчас на ней был нелепый цветастый малахай (уже третье платье), очевидно предназначенный для лета. Разглаживая воротник этого одеяния, она смотрела на меня взглядом, в котором читалась решимость. Любопытно только, решимость на что?
Сев на указанный стул, я благопристойно сложил руки на коленях и произнес на английский манер:
– Хорошая погода, не правда ли?
Лицо ее выразило осуждение:
– Глеб Михайлович, у меня мало времени.
Я подарил ей улыбку:
– А у меня, Зинаида Павловна, времени пруд пруди. Готов курсировать между школой и домом сколько прикажете. С огромным удовольствием.
Она вдруг хихикнула. Была в ней такая милая черта.
– Глеб Михайлович, ваш юмор не всегда уместен.
– Знаю, – кивнул я. – Поэтому не перейти ли нам в классы? Не осмотреть ли фронт работ?
Директриса опустила взгляд:
– Я не побеспокоила бы вас из-за покраски. Вы обещали на следующей неделе, и я верю вам, но… тут возникли некоторые обстоятельства… Вы не обиделись, что я приняла на работу вашу супругу?
Я отмахнулся:
– Уже переварил. Что за обстоятельства?
– Сегодня утром сюда приходили… Глеб Михайлович, только не волнуйтесь. Утром приходили из уголовного розыска. Вот я записала фамилии. – Она вынула из ящика стола листок. – Майор Калитин, капитан Сычова и лейтенант Гномкин. Представились официально. Интересовались вами, причем задавали такие вопросы… – Во взгляде Зинаиды вновь вспыхнула решимость. – Я указала им на дверь, но они грозили вызвать меня повесткой на Петровку и допросить по всей форме. Плевать, пусть вызывают. Но майор Калитин грозил, что вам будет хуже, если я откажусь сотрудничать. Задавали такие вопросы… Начиная с того, как давно вы работаете в школе, сколько получаете, и кончая тем… о Господи!.. не замечены ли вы в приставании к девочкам или к мальчикам. В сексуальном плане, понимаете?
Вскочив со стула, я плеснул воды из графина в стакан.
– Понимаю, Зинаида Павловна. Вот выпейте.
Она оттолкнула мою руку, расплескав воду.
– Глеб Михайлович, я в порядке. Что у вас за причуды?… Я сказала им, что буду жаловаться и не позволю дискредитировать школу, что вы безупречный преподаватель и активно участвуете в общественной жизни…
– Тут, положим, вы соврали, – ввернул я.
– Глеб Михайлович, я знаю, как с ними разговаривать! – Директрису несло на всех парусах. – Я обещала, что так не оставлю. А майор Калитин с наглой ухмылочкой мне заявляет: жалуйтесь хоть в прокуратуру, хоть в ООН. Ладно, говорю, в чем его подозревают? Вас то есть. Ни в чем, говорят, обычная рутинная проверка. Ничего себе «ни в чем»! После всех этих гадких вопросиков! Глеб Михайлович, давайте поступим так…
Я непочтительно перебил:
– Зинаида Павловна, почему вы не проинформировали меня по телефону? Зачем было мне сюда мчаться?
Директриса вылупила на меня глаза:
– Вы просто ребенок! Телефон может прослушиваться!
– Телефон не прослушивается, Зинаида Павловна. Все чисто.
– Вы не можете этого знать.
– Однако я вас уверяю.
– Глеб Михайлович, не стройте из себя специалиста. Силовые структуры имеют теперь такое оснащение, что спаси нас боже.
Что с ней было делать?
– Ладно, спасибо. – Я направился к двери. – Приму контрмеры.
Она догнала меня на лестнице:
– Что за меры вы собираетесь принять?
– Пожалуюсь в газету. Или обращусь в Комитет солдатских матерей.
Зинаида хихикнула:
– Вы невозможны. Как жена вас выносит?
– Хороший вопрос. Непременно у нее поинтересуюсь.
Мы спустились на первый этаж, пересекли вестибюль и вышли на школьное крыльцо. Щурясь от солнца, директриса удержала меня за руку.
– В чем вас подозревают?
– В том, что вместо французского я преподаю биологию.
– Глеб Михайлович, серьезно.
– А серьезно, – разозлился я, – на меня хотят повесить грабеж с шестнадцатью трупами. Возможно, трупов уже больше. Так что, Зинаида Павловна, всмотритесь, кто перед вами.
Она поняла, что на сей раз я не шучу.
– Но это же… просто абсурд!
– Откуда вам это известно? Может, я тот, за кого они меня принимают.
Бледные щеки директрисы порозовели:
– Когда вы дурачитесь, терпеть вас еще можно. Но когда вы говорите такие вещи… Глеб Михайлович, я готова треснуть вас по башке!
– Если башка прояснится – скажу спасибо. – Я спустился на ступеньку вниз.
Между тем в школьные ворота вошли двое: Вася, с которым я назначил встречу, и – вот сюрприз! – Павел Тимофеевич Хлыстин, сухопарый господин с тросточкой. Вася нынче был в спортивном адидасовском прикиде, а Хлыстин – по-прежнему в светлом костюме, только иного оттенка. Славная эта парочка бодро шагала к нам. А за стальными прутьями школьных ворот поблескивал «БМВ» цвета капучино, подпертый джипом охраны. Четверо амбалов расположились вдоль ворот, точно орангутаны в клетке.
Не заметив незваных гостей, директриса воскликнула:
– Стойте, Глеб Михайлович! Надо поставить их на место: у меня есть кое-какие связи!
– Зинаида Павловна, спасибо, я справлюсь сам.
– Ну да, справитесь! Вы просто большой ребенок! Как хотите, но я активно вмешаюсь!
Это уже было черт знает что. А Вася и господин с тросточкой неотвратимо приближались. Впрыгнув на крыльцо, я взял директрису за плечи:
– Не лезьте в это дело. Я с этим быстро разберусь и займусь покраской школы. Обещаю, ни пятнышка не останется.
– При чем здесь пятна?! Думаете, я помешана на репутации?!
