— Спасибо, — пробормотал тот, — я уже в порядке.
Исидий действительно хорошо знал свое дело, и маг быстро приходил в себя. Усадив Баруса в кресло, целитель подошел к Джаю, и тот протянул ему ладонь. Мгновенное щекочущее тепло пробежало от его пальцев, и Исидий выпустил его руку.
— С вами все в порядке, — сказал целитель.
Стоящий рядом герцог ар-Сантар вопросительно посмотрел на него, и тот продолжил:
— Синяки на запястье, несколько царапин и вчерашний порез на лице, еще небольшое переутомление. А в остальном милорд полностью здоров.
— Благодарю вас, мастер, — ответил герцог.
— А теперь вы, молодой человек, — сказал Исидий, повернувшись к Лару, и в его голосе явно угадывался профессиональный интерес. Эльф хотел отказаться, но целитель требовательно протянул руку, и Лару ничего не оставалось делать, как протянуть свою в ответ. Маленький добродушный целитель умел справляться с самыми капризными пациентами.
— Да уж, — пробормотал Исидий, и выразительно посмотрел на Лара, — когда немного освободитесь, загляните ко мне. Милорд, пожалуйста, проследите за этим.
При желании, целитель находил убийственные аргументы и для самых больших упрямцев. Потом он повернулся ко всем остальным и произнес:
— Если моя помощь больше не нужна, то я прощаюсь, господа, меня ожидает еще один пациент.
Коротко поклонившись, он исчез за дверью. Исидий не первый год работал при дворе и прекрасно понимал, что если его не пригласили на это собрание раньше, то в дальнейшем, его присутствие так же не желательно.
Когда целитель ушел, герцог ар-Тан повернулся к Барусу.
— Вы можете объяснить, что произошло? — спросил он.
— Не сейчас, — отрезал маг.
— У вас есть еще вопросы к моему сыну? — вмешался герцог ар-Сантар.
— Я выяснил достаточно.
— А у вас? — герцог повернулся к главному советнику.
— Нет, ваша светлость, — ответил тот. — Милорд и его спутник могут быть свободны.
Джай не заставил себя долго упрашивать. Он подождал, пока Лар восстановит маску, и собрался уходить, когда герцог ар-Сантар окликнул его.
— Переберешься в покои Тереха, — приказал он, потом посмотрел на эльфа и говорил уже для двоих, — и постарайтесь поменьше бродить по дворцу. Ко мне не приходите. Старик — прислужник Риама уже явился к тебе?
Когда юноша утвердительно кивнул в ответ, удивляясь тому, откуда отец знает про Либиуса, герцог продолжил:
— Пришлешь его за деньгами.
— Когда мы сможем вернуться домой? — только и успел спросить Джай.
— Сначала нужно дождаться императора, — ответил герцог. — А теперь идите.
Уже выходя, Джай все-таки успел услышать часть разговора, который велся в другом конце комнаты. Герцог ар-Тан был зол:
— Объясните мне, что здесь только что произошло, Барус? Сначала вы превратили допрос в фарс… почему вы настояли на присутствии Джая?
— Он бы и так узнал каждое слово. А эльф без него вообще не стал бы говорить. Вы думаете, он отвечал вам? Он отвечал ему.
— Объяснитесь, в конце концов.
— Нет, ар-Тан, сейчас это не в моей власти.
— И что в таком случае я должен передать императору?
— Передайте, что Высший совет соберется так быстро, как только это возможно.
Герцог явно не ожидал такого поворота дел, но он не был бы дипломатом, если бы не предпринял еще одну попытку:
— Это дело государственной важности, и вы должны…
— Это дело всемирной важности, и я уже давно вам ничего не должен, — отрезал маг.
Дальше Джай ничего не услышал, потому что слуга закрыл дверь за его спиной. И они снова шли по бесконечным коридорам, только теперь в обратную сторону. Когда они вернулись, Либиус был в комнате.
— Ну, как все прошло, милорд? — первым делом поинтересовался он.
— Понятия не имею, — честно ответил юноша, усаживая в свежевычищенное кресло.
— Это бывает, — философски пожал плечами старик, а потом посмотрел на замершего посреди комнаты и не знающего, куда себя деть, Лара.
— Ну что, жив? — насмешливо спросил он и сунул ему в руки тарелку с утренней кашей, — тогда ешь, еще не известно, когда в следующий раз покормят, денег все равно нет. А император сейчас приемов не устраивает, нету его.
Лара не пришлось долго уговаривать. Он проглотил все почти мгновенно, даже не смотря на то, что каша давно успела остыть.
— Либиус, мы переезжаем, — сообщил Джай, после того как эльф расправился со своим завтраком.
— Это куда? Тут вроде только порядок навели.
— В покои Тереха.
— А-а, — только и произнес Либиус.
Все он понимал, этот старик, кем бы он ни был на самом деле. Если уж Джай перебирался в комнаты старшего брата, то старый хозяин туда не вернется.
Сборы не заняли много времени. Из всех вещей у сына герцога были только гайны, и смена одежды, которую принесли вчера. Так что через несколько минут они уже шли по восточному коридору, в сторону рассветной башни.
Единственное, что так и не понял Джай за два года проведенных во дворце — по какому принципу здесь размещали гостей. И как получилось так, что Тереху полагалось жить в рассветной башне, герцогу ар-Сантару — в северном крыле, а Джаю где-то посередине.
Рассветная башня была лучшим вариантом. Восточная часть дворца считалась самой привилегированной. Здесь находились покои императора, наследника престола принца Марана, и некоторых приближенных к императорскому семейству особ. И именно поэтому, восточное крыло являлось самым защищенным, во всех смыслах. Здесь всегда было много охранников, и очень редко появлялись праздно шатающиеся придворные. Оно обслуживалось отдельным штатом слуг.
Здесь было безопаснее, удобнее и тише — то есть лучше во всех отношениях.
По сравнению со скромной комнатой Джая, у Тереха были настоящие покои, включающие прихожую, спальню, рабочий кабинет и ванную комнату. Последние пару лет Терех практически жил во дворце, приезжая домой только изредка и ненадолго. В шкафу лежали его вещи, на столе стояли его книги, все здесь ждало его возвращения. И теперь уныло приветствовало нового владельца, который вторгся незваным гостем в чужой дом.
— Ничего, милорд, скоро все образуется, — ободряюще протянул Либиус, — время пройдет…
Джай согласно кивнул, думая уже о другом.
С помощью заклинания поиска Барусу удалось узнать, что на самом деле произошло в их родовом замке прошлой ночью. И это так сильно напугало великого и могущественного, что он даже решил созвать Высший совет, который не собирался уже больше ста лет. Хуже всего было то, что собственные воспоминания оставались недоступными для самого юноши.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
