они у меня не занимали.
Следующие две недели двор, блестяще и в кратчайшие сроки организованный князем Шедадом (с поправкой на местные условия, конечно), и примкнувшие Владетельные, откровенно развлекался. Днем молодняк, вырвавшийся из тесных оков города и не принужденный более изображать степенное достоинство, гурьбами, ватагами и иными группами лиц по предварительному сговору, носился по лесам с копьями и рогатинами и били дичь почем зря. Многие дамы и девицы от них ничуть не отставали, хотя Валисса, например, предпочла соколиную охоту.
Разок самая молодая часть двора выбралась на рыбалку, где Тумил с царевичами показали всем такой мастер-класс, что уже на следующий день двор в полном составе судачил о том, что государь-де с рыбами договорился как-то.
Нет, ну все ведь знают, что царь с рыбами умеет разговаривать!
Вечера же проходили в пирах, пирушках, посиделках за азартными и не очень играми (мое величество сдуру научил всех играть в «Крокодила»), и всем, в общем-то, было очень весело, кроме, отчего-то, Нварда, который с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее.
Причина такого его настроя выяснилась ровно на седьмой день, в самый разгар пира, когда юноша встал со своего места, приблизился ко мне твердым шагом и испросил дозволения обратиться. Неслыханная, кстати, дерзость по местным понятиям.
— Государь. — твердо, четко и достаточно громко произнес юноша, когда получил одобрение от старшего по званию — меня. — Вы обещали, что отдадите мне в жены царевну Тинатин, когда я вернусь из похода в Зимнолесье.
— Было такое, обещал. — с общеизвестным фактом спорить мало толку, даже если хочется.
А если еще и не собираешься этого делать, так и вовсе бесполезняк.
— Однако вот он я, здесь, а о нашей свадьбе ровным счетом ничего не слыхать. — народ за столами начал затихать и прислушиваться к разговору.
Никак на скандал надеются?
— Голубь мой, — я откинулся на спинку кресла и смерил молодого человека взглядом, — а я-то тут при чем?
Нвард скрипнул зубами.
— Да, обещал, и от слова своего не отказываюсь. Так ведь ты же сватов-то не шлешь! Откуда мне знать, собираешься ты жениться на царевне или передумал, может? Это тебе ее руки просить положено, а не мне, старому, за тобой бегать и упрашивать.
Сын Ржавого на миг прикрыл глаза и вздохнул.
— Тогда я прошу. — ответил он. — Пусть станет моей женой.
Я хмыкнул.
— Ты ничего не перепутал? Допускаю, что не так уж плохо сохранился для своих лет, но на юную девицу уж всяко не похож, хоть и с косой хожу. — я кивнул в сторону Тинатин. — Вон тебе царевна, ее и спрашивай, пойдет за тебя или не захочет. А я, если что, возражений не имею.
В общем, свадьбу назначили на следующий месяц.
На последний день перед возвращения я тоже решил сходить порыбачить, а не изображать свадебного генерала (с соколами я никак, а носиться с охотничьей пикой или луком годы уже сильно не те, так что приходилось больше символизировать, отдавать распоряжение к началу веселухи, а потом, все больше, посиживать за походным столиком в обществе таких же пожилых участников действа, и под бренчание Хриса-лирника вести высокоумные беседы, ну или в джетан играть — все это так весело, что уже на третий день пришлось «изобрести» карты и домино).
Кроме нескольких обязательных телохранителей из Блистательных со мной увязались Тумил, что для стремянного в общем-то вовсе не удивительно, и Валараш. Преподобный, конечно же, человек заслуживающий всяческого уважения, да к тому же был настоятелем храма Морского Деда, но, простите, где он и где рыбалка? Я с самого начала заподозрил, что это не к добру. Так оно, собственно, и оказалось.
Закинули удочки, обменялись ничего не значащими вежливыми фразами, после чего Валараш, не то что в долгий ящик дело не откладывая, но даже первой поклевки не дождавшись, взял быка за рога.
— Государь, — произнес жрец, — Через месяц я отбываю в Ооз. Первые переселенцы уже стягиваются туда, и если мы хотим в этом году на новых землях собрать хотя бы один урожай, то пора приступить к вторжению в Большую Степь.
— Помню, мы обсуждали это. — кивнул я.
— Верно вы помните, повелитель, и о том, что поручили мне основать на новых землях монастырь.
— Отлично помню. — и тут резона возражать не было. — Но удалиться в него ты сможешь не ранее чем через год, а скорее через два. Таков был наш уговор, когда я тебя с Ежиного удела снимал.
— Я помню, ваше величество. Однако заложить его уже на начальной стадии переселения вы не воспрещаете?
— Нет, разумеется. — я пожал плечами. — Ты уже решил где его построишь?
— Между Щумскими горами и Усталым морем. Но… это опасное место, отвлекать на оборону монастыря солдат, которые должны охранять крестьян и ходить в дозоры, не кажется мне правильным.
— И что ты предлагаешь?
Действительно интересно, кстати.
— Если вы, государь, дадите свое дозволение, то Церковь, за свой кошт, могла бы нанять отряд витязей. — ответил Валараш. — На правах временных монахов.
— Витязи вряд ли станут слушаться священников, а временный монах не может быть настоятелем. — заметил я.
Преподобный покосился на Тумила. Я тоже.
Парень сидел насупившись, нахохлившийся как воробушек, и не отрываясь смотрел на гладь озера.
— Рати может быть настоятелем. — буркнул он наконец, а затем повернулся ко мне и посмотрел в глаза. — Я ведь знал, что ты объявляешь поход за веру, когда степень служения выбирал.
Он чуть улыбнулся, совсем невесело.
— Асир когда-нибудь станет царем, а я хочу когда-нибудь стать примасом и быть своему другу надежной опорой, чтобы ему, как тебе, величество, не приходилось с первосвященником себя вести как с быком на танцовище. Если я в свои лета буду настоятелем, то вполне могу в этой задумке преуспеть.
Да уж, не воробушек, зря я про него так. Вообще-то по привычке, на самом-то деле. Вытянулся за последнее время, вырос, уже не проказливый шкодный мальчик, каким я его впервые узнал — юноша, что по меркам Мангала синоним слову «взрослый». Нет, не воробушек. Орленок.
Птенец
