– Что мы сейчас решаем? – спросил Марк, стягивая с тарелки бутерброд. Это стало сигналом – тарелку тут же перехватили Ваня с Федей.
– Сладкова ищет справедливости, – впервые за весь день включился в беседу Димочка и улыбнулся. На щеках румянец, в глазах по килограмму сахара в кубиках.
– Подождите вы со справедливостью! – оторвалась от возни Катрин – она придвигалась к Гере, а он все отползал. – Делать-то нам что?
– А у нас теперь каждый сам по себе, – подвел итог Славка. – Вот каждый и решает, что делать. Ведь так?
– Не так! – не согласился Ваня. – Пускай Тырин все решит. Как раньше.
– Но мне больше не доверяют. Сладкова! Чего молчишь?
– Я не знаю, – прошептала Соня. В голове смешалось слишком много правд. Среди них была Сонина, но какая-то незначительная, неважная.
– Ну ладно уже, повоевали и хватит, – вздохнул Гера. – Захочет Гладкий вернуться – пускай возвращается. Никто его не тронет. Если кому-то понадобилась наша проверочная – ну и фиг с ним. Нам-то это не нужно. Все были готовы ее написать. Потом выяснится, что ее просто куда-то засунули и забыли. Странно, что сеть раньше не трогали. Давно ее пора было угробить, такую корявую. Ну что, все решили?
– Не все. Остался еще вопрос доверия нашему лидеру, – громко произнес Макс, и Лена наконец вырвалась из его рук. Макс смотрел на нее таким взглядом, как будто собирался прямо сейчас читать стихи. Ну или, на худой конец, фотографировать.
– Уже не лидеру, фюреру, – подсказал Марк и грустно глянул на пустую тарелку из-под бутербродов.
– «Фюрер» и переводится с немецкого как «лидер», «вождь», – жизнерадостно поддакнул Фил.
Народ стал перебрасывать взгляды – смотреть в глаза никто не решался, поэтому все мазали друг по другу, и только Димочка с глупой улыбкой пялился на Томочку.
– Голосуем, – как всегда вовремя встрял со своим предложением Тырин. – Если вы за то, чтобы этот вопрос решал я, тогда перестаньте мне не доверять. И если уж вы проголосуете, то будем играть по старым правилам.
– И что ты сделаешь? – спросил главный анархист класса – Ваня.
– Я все исправлю.
– А если нет?
– Вы все испортите.
– Тогда я – за тебя! – вскинул перепачканную в сахарной пудре ладонь Ваня.
– Не поняла, за что мы голосуем? – Катрин перестала возиться.
– За справедливость, – торопился вперед Федя. – Тырин наш фюрер, и мы ему не прекословим.
– Не надо так конкретно, – поморщился Славка, но было видно, что формулировка его устраивает.
– Надо, надо, – закивал Фил.
– Кто же тогда рухнул сеть и где наша проверочная? – Гера руку поднял, но вопрос все же задал.
Тырин внимательно посмотрел на него, словно ждал других вопросов. Не дождался, начал отвечать:
– Проверочную могли куда угодно сунуть. Мармеладова просто попала под горячую руку. А сеть – совпадение.
– Ты же говорил, что таких совпадений не бывает. – Соня проигрывала, но еще трепыхалась.
– Свою точку зрения надо уметь отстаивать. – Славка стукнул себя кулаком в грудь и вскинул руку.
Соня поняла, что обувается, только когда рядом с собой увидела ноги Марка и разглядела свои руки, шнурующие кроссовки.
– Ты не проголосовала, – произнес он. – «За» или «против».
Соня выпрямилась.
– Кажется, это в твоих интересах, – добавил Гмыря.
– Я – воздержавшаяся! – выдохнула Соня и потянула на себя дверь. Марк помог ей справиться с тугим замком.
– Ты не довольна? – спросил он уже на лестничной клетке.
– Почему? Довольна! – Слезы подступили неожиданно, и Соня глубоко вздохнула, не давая им выхода. – Только в этом нет справедливости.
– А как было бы справедливо?
– Ну, чтобы по-честному.
– Так как честно? Как?
– Не знаю, чтобы всем хорошо.
– Но так не бывает.
– Почему раньше было, а теперь – быть не может?
– Не знаю, – словно эхо, вернул Соне ее слова Марк. – Может, мы другие. Ну… не такие хорошие, чтобы добиваться хорошего.
– Но ведь это неправда! – Соня прыгнула на три ступеньки наверх. – Кто? Ну кто здесь плохой?
– А кто здесь хороший?
Соня заметалась. Кто? Макс! Но он только что плохо повел себя с Томкой. Димочка? Но он подставил ее саму. Она сама? Но Тихон говорил, что она два раза уже предала Падалкина. Кто тогда? Гера? Катрин? Но их эгоизм, их нежелание делать что-то самим…
– Ты будешь бороться дальше? – грустно спросил Марк.
А может, Марк?
Он был невысокий и полноватый. Густая черная шевелюра и смуглое красивое лицо делали его похожим на цыгана. Захочешь, а не поверишь. Да и какие тайны скрывает этот внимательный взгляд, какие бури витают за этим лбом?
– Не буду! – прошептала Соня, начиная спускаться. – Все же – «за»! А чем я от всех отличаюсь?
Соня шагала, смешивая слезы с действительностью. Глаза слипались, соленая вода делала все вокруг нереальным, расплывчатым. Она до того привыкла чувствовать рядом кого-то, с кем можно поговорить, кто всегда поможет, что обступающая пустота становилась весомой, становилась осязаемой. Ее можно было потрогать. Можно было оттолкнуть, ударить. Но за удар действительность могла дать сдачи.
Тырин врал. И почему-то всех устраивало его вранье. Проверочная с сетью не случайное стечение обстоятельств, и Славка в этом наверняка замешан. Это была никому не нужная правда, и сказать ее оказалось некому. Потому что они так решили. Потому что они команда. А в команде друг друга не предают. Она тоже не предаст.
Что-то яркое загорелось перед Соней. И она остановилась, чтобы понять, что это.
Мандарины. Вся витрина маленького сколоченного из досок киоска была заложена небольшими оранжевыми мячиками.
– Килограмм, – сказала Соня в окошечко и похлопала себя по карманам. Где-то у нее лежали деньги. – И шоколадку.
Когда ничего не осталось, идешь только в одном направлении – в сторону любви.
– Не ходи туда!
Соня успела только голову из окошка вынуть да мандарины в пакете вытянуть, как на нее обрушились эти слова.
– Почему?
Макс и Ленка. Держатся за руки. Кривина смотрит в сторону, но от этого не рождается ощущение, что они по отдельности. Они вместе. Пальцы переплетены в один запутанный комок. Видно, какая большая ладонь у Макса и какие коротенькие пальчики у Лены. У Макса сумка перекинута через плечо, висит на боку. Когда двигается, значки цокают – из каждой поездки привозит новые и прикалывает.
– Что ты там хочешь узнать? Марк сказал, что ты сегодня выступаешь в роли правдолюба.
– Что произошло в спортзале.
– Зачем?
– Разве это так плохо – знать правду?
– Не плохо. По-детски как-то. Не все ли равно?
У Лены тонкая короткая куртка, форменная юбка короче обычного, обнажающая острые коленки. Кривина маленькая и худенькая, по физкультуре у нее вечные четверки. Она не замерзшая, а какая-то обмороженная.
– Мандаринку дай.
Просит, а сама не смотрит в глаза. Руку протягивает и глядит на прозрачный пакет, словно мандарин должен сам выскочить из него и оказаться, уже почищенный, в ее маленьких пальчиках.
– Вас Тырин прислал? – Соня удобней перехватила пакет, обмотав ручки вокруг ладони.
– Хочешь, я тебе помогу подготовиться к проверочной по физике? – Макс поправил тряпичную лямку, заставляя сумку подняться до уровня живота.
– Не хочу! – Соня попятилась. – Я больше ничего не хочу! Ведь все, что происходит, это неправильно! Так быть не должно! Мы больше не вместе!
– О чем она? – подняла голову Лена. Точно обмороженная.
– Наоборот, как раз сейчас мы вместе. И теперь уже до конца.
Соня уходила. Друзья стояли и просто смотрели на нее. Такие равнодушные. Такие далекие.
Макс повернулся к Лене и что-то негромко сказал – Соня отошла не так далеко, но все равно не слышно. А может, и хорошо, что не слышно. Потому что из-за этой тишины с шевелящимися губами Соня поняла, что Макс все знает. И что произошло в спортзале. И даже кто украл проверочную.
– А если Тырин прикажет тебе спрыгнуть с шестого этажа, ты это тоже сделаешь? – крикнула Соня, чтобы перебить тишину.
Теперь Макс заговорил громко:
– Я пошлю кого-нибудь вместо себя. Например, тебя.
– Пойдем, – потянула Лена.
И они исчезли.
Соня сильнее сжала пакет и упрямо пошла в сторону Парковой, к больнице. Правда где-то была, ее надо было только увидеть. Или услышать. Это сейчас было очень-очень нужно.
Ее пропустили без задержки – отзвенело, оттрещало пять часов. Лифт все так же тяжело вздыхал, воздух был таким же затхлым. Страшный коридор с покореженным линолеумом, с блестящими, словно жирными, стенами.
Тихон полулежал в кровати с планшетником на коленях. На появление Сони всего лишь повел глазами, не отрываясь от чтения.
– Как прошло собрание?
– Постановили, что ты сам упал. – Соня осторожно положила пакет с мандаринами на тумбочку, рядом с точно таким же пакетом, с точно такими же небольшими крепенькими плодами.
– А еще?
– Макс бросил Тамару.
– Не то!
