Козуля чуть отступила в сторону и, остановившись, спросила:
– Как тебя зовут?
Голос у неё был такой мягкий, такой приятный.
«Я и сама хотела бы это знать», – подумала бедная Алиса и ответила печально:
– Никак не могу вспомнить.
– Нет, так не годится. Подумай ещё, – сказала Козуля.
Алиса, казалось, напрягла все извилины своего мозга, но из этого ничего не вышло, и она робко попросила:
– Может быть, ты скажешь, как зовут тебя, а я вспомню своё имя.
– Хорошо, но для этого нужно пройти чуть глубже в лес: здесь я не могу вспомнить.
Алиса нежно обхватила руками мягкую шею Козули, и они направились вместе в глубь леса. Благополучно добравшись до опушки, путешественницы оказались перед другим бескрайним полем. Тут Козуля вдруг высоко подпрыгнула и, освободившись от Алисиных объятий, радостно воскликнула:
– Я Козуля! А ты… боже мой, ты человеческое дитя.
В тот же миг в её прекрасных карих глазах мелькнула тревога, и через секунду, сделав огромный скачок, она во всю прыть понеслась прочь.
Алиса смотрела ей вслед и чуть не плакала от огорчения: ах как жаль лишиться вдруг такой приятной спутницы.
«Однако теперь я знаю своё имя, – быстро утешилась Алиса. – и уж теперь-то я его не забуду. Ладно, но по какой же дороге мне двигаться дальше?»
Решение, куда идти, далось без труда, потому что перед Алисой была всего одна дорога – через новый лес, а два столба с указателями в виде рук на неё и указывали.
– Ясно! – сказала себе Алиса. – По этой дороге дойду до развилки, а потом придётся выбирать: руки, я уверена, будут указывать различные направления.
Но этого, к счастью, ни разу не случилось. Алиса долго шла по дороге, не раз ей попадались развилки, но руки-указатели на столбах всегда были вытянуты в одну и ту же сторону, только надписи на них различались. На одной руке было написано: «В усадьбу Твидлдума», а на другой: «В усадьбу Твидлди».
«По-видимому, – решила Алиса, – эти господа живут в одной усадьбе. Как это мне раньше не пришло в голову? Ну, я у них не задержусь. Скажу им: “Как поживаете?” – и попрошу указать выход из леса. Мне бы только добраться до Восьмого ряда засветло».
И она двинулась вперёд, разговаривая сама с собой, пока не наткнулась за крутым поворотом дороги на двух маленьких толстячков. Они появились так неожиданно, что Алиса невольно отшатнулась, но тотчас же поняла, что бояться нечего, потому что была совершенно уверена: это хозяева Четвёртого ряда – Твидлдум и Твидлди.
Глава 4
Твидлдум и Твидлди
Они стояли под деревом рядышком, обнявшись, похожие как две капли воды, с вышитыми на манжетах буквами ДУМ и ДИ, чтобы, видимо, можно было их различить.
«Наверное, остальные буквы вышиты у каждого из них на задней стороне воротника», – подумала Алиса.
Они стояли тихо, будто неживые, и Алиса попыталась их обойти, чтобы посмотреть, действительно ли у них на воротниках сзади вышито «Твидл», но её остановил человечек, помеченный буквами ДУМ:
– Даже если ты думаешь, что мы восковые, сначала заплати. Восковые фигуры не для того делаются, чтобы на них даром глазеть. Ни в каком случае!
– Наоборот, – возразил тот, у которого на манжете было вышито «Ди». – Если ты думаешь, что мы живые, так поговори с нами.
– Я очень виновата, – только и могла выговорить Алиса, потому что в её голове, как тиканье часов, зазвучали слова старинной песенки, и она еле удержалась, чтобы не произнести их вслух:
Раз Твидлдум и ТвидлдиЗатеяли сражатьсяЗа то, что будто ТвидлдиСломал трещотку братца.Откуда Ворон ни возьмись,Большой, чернее вару:Бойцы от страха затряслисьИ вмиг забыли свару!
– Я знаю, что ты подумала, – сказал Твидлдум. – Но это не так. Ни в каком случае!
– Наоборот. – Вступил тут же Твидлди. – Если бы это было так, то могло бы быть, а если бы это могло бы быть, оно бы так и было. Но так как это не так, этого и нет. Простая логика.
– Я думала, как лучше выбраться из лесу, а то становится темно. Может, вы окажете мне любезность и поможете отыскать дорогу? – как могла вежливо попросила Алиса, но толстячки только переглянулись и ухмыльнулись.
Они были так похожи на пару школьников, только очень толстых, что Алиса не смогла удержаться и, ткнув пальцем в сторону Твидлдума, произнесла:
– Первый ученик.
– Ни в каком случае! – тут же последовало в ответ, и Твидлдум закрыл рот с таким звуком, словно захлопнул.
– Второй ученик. – Алиса указала на Твидлди, ничуть не удивившись, когда тот выкрикнул:
– Наоборот!
– Ты всё сделала неправильно с самого начала! – воскликнул Твидлдум. – Первым делом, когда приходишь с визитом, надо сказать: «Как поживаете?» – и поздороваться.
И братья сначала поцеловались, а потом протянули ошарашенной таким бурным проявлением чувств Алисе свои свободные руки.
Девочка в недоумении посмотрела на них, не зная, с кем поздороваться сначала, чтобы не обиделся другой, и в конце концов протянула им обе руки одновременно. И тотчас же братья втянули её в хоровод. Это казалось настолько естественным, что Алиса даже не удивилась, когда услышала музыку, которая, по-видимому, раздавалась с дерева – они как раз под ним танцевали, а производили её, очевидно, ветки, что тёрлись одна о другую, как смычки о струны.
Очень толстые кавалеры скоро запыхались.
– Четыре тура совершенно достаточно, – сказал, с трудом переводя дыхание, Твидлдум, и танец прекратился так же внезапно, как начался, а музыка стихла.
Отпустив руки Алисы, с минуту братья молча смотрели на гостью, а та совершенно не знала, как завязать разговор – ведь не скажешь «Как поживаете?» – если только что кружилась с ними в танце.
– Надеюсь, вы не очень устали? – решилась она наконец.
– Ни в коем случае. Спасибо, что спросила, – ответил Твидлдум.
– Это очень любезно, – поддакнул Твидлди. – Ты любишь стихи?
– Д-д-а… отчего же… некоторые, – не вполне уверенно пролепетала Алиса. – Но, может быть, вы всё же подскажете, как выбраться из этого леса?
– Что бы мне прочитать ей? – Твидлди посмотрел на Твидлдума большими серьёзными глазами, не обратив на слова девочки ни малейшего внимания.
– Я думаю, «Плотник и Тюлень» – оно самое длинное.
Твидлдум нежно обнял брата, и тот начал:
Сияло солнце в небесах…
Со всей вежливостью, на которую только была способна, Алиса осмелилась его прервать:
– Если оно очень длинное, может быть, вы сначала укажете мне дорогу? – сказала она.
Твидлди мягко улыбнулся и начал снова:
Сияло солнце в небесах –Полдневное светило –И золотых барашков блескНа волны наводило.Но странность заключалась в том,Что это… ночью было.Надувшись, на него лунаС досадою глядела,Решив, что солнце по ночамМогло б ложиться смело.«Вот наглость, – думала она. –Так портить мне всё дело».Был сух на берегу песок,Мокра вода морская…Не видно было облаковНа синеве без края.Не видно также было птиц:Их улетела стая.Гуляли Плотник и ТюленьПо бережку согласно,Над тем, что много так песку,Рыдая громогласно:– Когда бы весь песок убрать…Вот было бы прекрасно!– Что, если б семь служанок здесьСемь мётел в руки взяли? –Спросил Тюлень. – Они песокВ полгода бы убрали?..Но Плотник проронил слезуИ отвечал:– Едва ли!..– Ах, Устрицы!.. Пойдём пройтись, –Сказал Тюлень с мольбою. –И погулять, и поболтать,Внимая волн прибою.Мы можем четырёх из васЗа ручки взять с собою.Из Устриц старшая тогдаБезмолвно лишь взглянула.Из Устриц старшая тогдаТюленю подмигнула:Мол, не покину мель свою!.. –И головой качнула.Но уж четыре молодыхСпешили по дорожке,Помывшись, платьица встряхнувИ вычистив сапожки.Тут странность заключалась в том –Зачем: где взять им, бедным, ножки?Ещё четыре, и ещёЧетыре показались:Ещё, спеша, едва дыша,Из моря появлялись,Скакали через гребни волнИ за берег цеплялись.Тюлень и Плотник шли вперёд,Пожалуй, больше мили,Потом уселись на камняхИ отдохнуть решили,А крошки Устрицы на нихГлазёнки устремили.И очень смирно стали ждатьУставившись рядками.Тюлень сказал:– Пришла пораПотолковать нам с вами.Мы всем займёмся: сургучом,Судами, башмаками…О кочанах, о короляхМы с вами поболтаем,И отчего валы кипят,Как будто чайник с чаем,И есть ли крылья у свиней –Мы это всё узнаем.Но Устрицы повременитьПросили с разговором:– Нас, Устриц жирненьких, взялаОдышка в беге скором.И за согласье обождатьБлагодарили хором.– Нам нужен хлеб, – сказал Тюлень, –Он трапезы основа!Но уксус с перцем тоже здесьПолезны – это к слову…Итак, закусывать начнём –Ведь всё у вас готово?– Не нами ж! – Устриц ужас взял,Они позеленели… –Ужель любезность вся велаК такой зловещей цели?..– Как ночь ясна!.. – пропел Тюлень. –На вид вы б поглядели.Вы так любезны, что пришли…Нам с вами так отрадно…– Отрежь-ка мне ещё ломоть, –Тут буркнул Плотник жадно. –Оглох ты, что ли, братец мой?Мне на тебя досадно.Тюлень сказал:– Такой обман…Мне перед ними стыдно…Ещё заставить их бежатьТак далеко… Обидно.А Плотник только проворчал:– Тут масла и не видно.Тюлень сказал:– Как я скорблю,Как плачу я над вами…И самых крупных выбрал онС горючими слезами,Всё время носовой платокДержа перед глазами.– Надеюсь, – Плотник тут спросил, –Что вы прошлись приятно?..Ведь, может, вам уже пораИдти домой обратно?..Но так как съели всех – никтоНе отвечал, понятно.
Алиса горестно вздохнула: ей было жалко бедных Устриц, – и сказала:
