Темнело действительно так быстро, что Алиса подумала, уж не гроза ли надвигается.
– Какая огромная туча и как быстро двигается! Что это? Да у неё как будто крылья? – воскликнула девочка.
– Это Ворон! – закричал Твидлдум в страшном испуге.
И оба брата вмиг пустились наутёк, так что лишь пятки засверкали.
Алиса тоже укрылась под большим деревом в лесу, решив, что здесь Ворон ей не страшен: птица слишком велика, чтобы протиснуться между деревьями. Но лучше бы Ворон не хлопал так своими крыльями: будто целый ураган бушует в лесу. Вон чью-то шаль подхватило и понесло, как бумажку.
Глава 5
Шерсть и вода
Алиса поймала шаль на лету, а через минуту показалась и её хозяйка, Белая Королева, которая неслась, как безумная, с широко распахнутыми объятиями, так что была похожа на огромную летящую птицу. Девочка почтительно пошла ей навстречу, вытянув руки с шалью перед собой.
– Я очень рада, что могу вернуть вам эту вещь, – сказала она Королеве, помогая облачиться в шаль.
Но та лишь беспомощно смотрела на неё испуганными глазами и твердила шёпотом какую-то бессмыслицу, звучавшую словно «бут-тер-брод, бут-тер-брод».
Алиса поняла, что никакой беседы не получится, если она не начнёт сама, и несмело поинтересовалась:
– Я удостоена чести видеть саму Белую Королеву и имею удовольствие говорить с ней?
– Да-да, только какое может быть удовольствие в разговоре? Удовольствие в молчании.
Алиса решила, что не стоит затевать спор: лучше согласиться, – и, осмотрев Белую Королеву повнимательнее, подумала: «Фу какая неряха! Всё на ней вкривь да вкось и держится на одних булавочках».
– Вы позволите поправить на вас шаль? – предложила она Королеве.
– Не понимаю, право, что с ней сделалось, с этой шалью, – ответила с грустью та. – Видно, потеряла терпение. Я и там её приколола, и здесь, но никак на неё не угодишь.
– Она не может держаться, будучи приколотой на одной стороне, – сказала Алиса и деликатно исправила оплошность Королевы. – Боже мой, а что случилось с вашими волосами?
Девочка в ужасе всплеснула руками, а Королева горестно вздохнула:
– В них запуталась щётка, никак не вытащить, а гребёнку я вчера потеряла.
Алиса осторожно вытащила из её волос щётку и, причесав, как умела, заметила:
– Так-то гораздо лучше. Но, право, вам не мешало бы обзавестись горничной.
– Я с удовольствием взяла бы тебя, – обрадовалась Королева. – Два пенса в неделю, через день – варенье.
Алиса с трудом удержалась от смеха:
– Но я вовсе не собираюсь ни к кому наниматься, да и варенье меня очень мало интересует.
– Это очень хорошее варенье, – обиделась Королева.
– Верю, только сегодня мне не хочется варенья.
– А ты всё равно его сегодня и не получила бы. У меня такое правило: завтра варенье и вчера варенье, но сегодня – никогда.
– Как же так? – возразила Алиса. – Всё равно должно когда-нибудь получиться «сегодня варенье».
– Никогда не получится, – заявила Королева. – Я ведь тебе объяснила: варенье через день. А сегодняшний день разве через день? Сегодняшний день – сегодня.
– Я не могу этого понять, – сказала Алиса. – Здесь всё ужасно запутано.
– Это оттого, что ты живёшь назад, – снисходительно заметила Королева. – Конечно, сначала может кружиться голова, трудно привыкнуть, но…
– Я живу назад? – очень удивилась Алиса. – Вот уж не подозревала. А что это значит?
– Но с другой стороны, – не обращая ни малейшего внимания на её слова, продолжала Королева, – жизнь назад имеет большое преимущество: у тебя память работает в обе стороны.
– Вряд ли… Моя память работает в одну сторону: я запоминаю только то, что уже прошло.
– О, тогда у тебя неважная память, – надула губы Королева. – Это очень плохо, когда память работает только назад.
– Скажите мне, пожалуйста, – решилась спросить Алиса, – какие события вы помните лучше всего?
– Ну, конечно, те, что случились от этой недели через неделю, – спокойно ответила Королева, налепив себе на палец большой кусок пластыря. – Вот, например, королевский Офицер сейчас в тюрьме: отбывает наказание, – а суд над ним начнётся только в будущую пятницу. Ну и, понятно, преступление произойдёт в самом конце.
– А если он и вовсе не совершит преступления? – в недоумении спросила Алиса.
– Тем лучше. Разве нет?
Королева закрепила пластырь на своём пальце кусочком тесьмы, и Алиса поняла, что спорить бесполезно.
– Конечно, лучше, но ведь если его уже подвергли наказанию, очень нехорошо.
– Ты совершенно не права, – возразила Королева. – Тебя когда-нибудь наказывали?
– Да, но только после того, как провинилась, не заранее.
– И ты становилась после этого лучше! – с торжеством воскликнула Королева.
– Да, но я сначала нашалила, а уже потом меня за это наказали. Вот в чём разница! – стояла на своём Алиса.
– А если бы ты вообще не шалила, было бы гораздо лучше, лучше, лучше и лучше! – С каждым «лучше» голос Королевы становился всё выше, пока не перешёл наконец в визг.
– Тут какое-то недоразумение… – начала было Алиса, но Королева принялась вдруг так громко стонать, что фраза так и осталась незаконченной.
Стоны между тем перешли в вопли, Королева затрясла рукой, да так, словно хотела её оторвать.
– У меня из пальца идёт кровь! Ой-ой-ой-ой! Ай-ай-ай!
Её визг походил на звук паровозного свистка, и Алисе пришлось заткнуть себе уши обеими руками, чтобы не оглохнуть.
– Что случилось? – успела она спросить в момент затишья, когда могла рассчитывать, что Королева её услышит. – Вы укололи себе палец?
– Пока нет, но скоро уколю. Ой-ой-ой!..
– Когда, вы думаете, это случится? – Алиса едва удерживалась от смеха.
– Когда буду опять прикалывать шаль, – прохныкала Королева. – Вот сейчас отстегнётся брошка у меня на груди… Ой-ой-ой!
Едва эти слова были сказаны, как брошка действительно расстегнулась, и Королева быстро её схватила.
– Осторожно! – закричала Алиса. – Вы её не так держите.
Она взялась за брошку, но было уже поздно: булавка скользнула и уколола Королеве палец.
– Вот почему шла кровь, – улыбнулась Королева. – Теперь ты понимаешь, как у нас здесь всё происходит?
– А почему же вы сейчас не плачете? – спросила Алиса, приготовившись зажать уши ладонями, чтобы не оглохнуть от воплей.
– Зачем? – спокойно сказала Королева. – Я уже выплакала всё вперёд. Какой толк опять начинать?
Стало значительно светлее.
– Наверное, Ворон улетел, – предположила Алиса. – Мне сначала показалось, будто надвигается гроза. Я так рада, что всё обошлось.
– Как бы и я хотела чему-нибудь обрадоваться! – воскликнула Королева. – Но я не могу запомнить, как это делается. Ты счастливая. Живёшь в этом лесу и можешь обрадоваться, когда захочешь.
– Только здесь так пусто и одиноко, – сказала грустно Алиса, и две непрошеные слезинки медленно скатились по её щекам.
– Ой, только вот этого не надо! Умоляю! – закричала бедная Королева, заламывая в отчаянии руки. – Посмотри, какая ты большая девочка. Посмотри, сколько ты прошла сегодня. Посмотри, который час. Посмотри на что угодно, только не плачь.
Алиса не могла не улыбнуться, пусть и сквозь слёзы.
– Что же, вы перестаёте плакать, когда на что-нибудь смотрите?
– Разумеется, – уверенно сказала Королева. – Нельзя же это делать одновременно. Либо плакать, либо смотреть. Ну, давай: посмотри сначала, какая ты большая. Сколько тебе лет?
– Семь с половиной скоро. Честное слово.
– Зачем «честное слово»? – удивилась Королева. – Я и так тебе верю. А теперь и ты поверь мне. Если я скажу, что мне сто один год шесть месяцев один день, поверишь?
– Нет… этому поверить не могу, – медленно проговорила Алиса.
– Не можешь? – грустно вздохнула Королева. – А ты попробуй… Для начала закрой глаза…
Алиса засмеялась:
– Да нет, незачем и пробовать – это совершенно невозможно!
– Вероятно, у тебя было мало практики, – возразила Королева. – Когда я была в твоём возрасте, то практиковалась каждый день по получасу. Мне иногда удавалось поверить аж шесть раз во что-нибудь совершенно невозможное утром ещё до завтрака… Ой, опять эта шаль падает.
При этих словах брошка на груди Королевы расстегнулась, и внезапный порыв ветра сорвал шаль с её плеч и унёс через ручеёк. Королева, вытянув руки, помчалась следом, и на сей раз ей удалось поймать свою шаль самой.
– Поймала! – закричала она с торжеством. – Вот увидишь: теперь сама смогу её приколоть.
– Значит, палец у вас, слава богу, прошёл? – учтиво сказала Алиса и переступила вслед за Королевой через ручей.
– О, совсем не болит! – почему-то едва не провизжала Королева. – Не болит… не бо-о-лит… не бооо-лит… не бо-о-о…
