- Я не знала, что там вода. Я… Я детский смех слышала, - признаюсь несмело. Не хочу выглядеть идиоткой. Теперь уже ни в чем не уверена. Вдруг у меня попросту крыша уезжает?
Дамир обнимает меня, растирает плечи, хотя кожа уже и так красная от горячей воды. И все же меня еще слегка потряхивает. А внутри… Внутри все еще холодно.
- Дамир, - тихо зову его, сама не знаю, чего ищу.
- Не делай так больше, - просит тот с таким надрывом, такой болью, что мне становится стыдно. - Никогда… Поклянись! - Асадов требовательно сжимает мои плечи, причиняет боль, но словно и не замечает этого. - Поклянись, что больше никогда не уйдешь, не сказав мне! Никогда!
В его взгляде такая решимость вперемешку со страхом. Страхом за меня! Именно сейчас я отчетливо это понимаю. Замираю, дыхание сначала перехватывает, а затем наоборот - сердце ускоряется.
- Поцелуй меня, - прошу его. Сама делаю шаг, прижимаюсь ближе.
Я все не могла найти решение, металась в сомнениях, но сейчас их больше нет. Единственное отчаянное желание - быть с ним. Разделить этот страх на двоих, выплыть, забыться.
- Лера, - хрипло выдыхает он, прижимается губами к моим. Жадно пьет поцелуй. Иначе и не сказать. Делится со мной дыханием, прижимает так крепко, что еще немного и останутся синяки. - Лерочка…
- Не отпускай меня, - шепчу ответ, хватаюсь за его руки. - Не отпускай, - отчаянно требую, испытываю невообразимую потребность быть рядом, касаться, чувствовать тепло его тела.
- Никогда, - очень серьезно отвечает Асадов. Берет мои лицо в ладони, смотрит так, словно душу наживую вскрывает. Сколько всего в его глазах - любовь, чувство вины, страх, боль, отчаяние. - Я люблю тебя. Люблю. Больше жизни.
Всхлипываю, не могу ответить ни слова. Эмоции переполняют. Меня накрывает от случившегося, и я не уверена, где мои мысли и чувства, а где то, что навеяно опасностью и зашкаливающими гормонами.
- Я все для тебя сделаю. Только позволь. Дай нам шанс. Прошу, не отталкивай.
- Я не… - задыхаюсь от нежных поцелуев, которыми он покрывает мое лицо. И хотя отчетливо ощущаю возбуждение Дамира, тот не спешит преходить к более активный действиям.
- Ничего не отвечай сейчас, - шепчет он. - Просто слушай. То, что между нами.
Дамир берет мою руку, кладет себе на грудь, а я чувствую, как бешено колотится его сердце.
- Оно для тебя, Светлячок. Твое. Навсегда. Хочешь - забери.
Я по-прежнему молчу. Только на глаза наворачиваются слезы. Его пронзительный взгляд вскрывает мою рану на сердце, забирает то, что в ней так долго копилось.
- Зачем? - всхлипываю.
- Сегодня я тебя едва не потерял, - признается он. - Это пиздец страшно. Мир без тебя. Я так не хочу.
Он нежно проводит костяшками пальцев по моей щеке, стирает слезы, которые смешиваются с водой.
- Ты моя душа, Лера. С самого первого дня. Просто я не сразу это понял. Я так виноват перед тобой, перед ним… - его широкая ладонь ложится на мой живот, скользит ниже. - Я всю жизнь буду искупать эту вину. Клянусь, ты не пожалеешь, если позволишь.
Наверное, я слишком слабая, слишком податливая, слишком наивная. Не знаю. Но я уступаю, прижимаюсь к его губами, целую, чувствую, что Дамир напряжен, не предпринимает ничего, позволяя мне сделать свой выбор.
- Не дай мне пожалеть, - прошу его тихо-тихо. Но он слышит. Вижу это по глазам. - Еще раз я не выдержу… пожалуйста…
- Любимая моя, - выдыхает Дамир, подхватывает меня под ягодицы и прижимает к стенке душевой кабины. - Клянусь, ты не пожалеешь.
Его жадные губы буквально обрушиваются на меня. И я позволяю, больше того - отвечаю с не меньшим желанием. Потому что тоже истосковалась, тоже хочу этого так же сильно.
Первое проникновение становится неожиданным и в то же время таким долгожданным.
- Лера, - хрипит Асадов с каким-то надрывом. - Как же я скучал.
- И я, - тихо-тихо отвечаю, припадаю губами к его крепкой шее, прикусываю, из-за чего слышу то ли рык, то ли хрип. - Я тоже.
Мы, наконец, вместе, едины, и это наполняет мою опустошенную душу светом. Я полностью отдаюсь моменту, впитываю каждое мгновение. Подаюсь вперед, стараясь стать ближе, а Дамир меняет движение становится все более жадным и ненасытным. Его плоть во мне, и это так правильно, так волшебно, что я совершенно не думаю о том, что будет после.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Каждое движение наполняет мое тело предвкушением, усиливает желание, которым я кажется и так накачана под завязку. И все равно мне хочется глубже, быстрее. Неосознанно царапаюсь, впиваюсь ногтями в широкие мужские плечи.
- Чертовка, - рычит в ответ Дамир, входит особенно глубоко и резко, задевает чувствительные места, а затем, чтобы окончательно дожать меня, опускает ладонь ниже, находит чувствительн узелок, который уже вовсю пульсирует, и не хватает лишь малости.
Я ведь забыла, как это - быть с ним. Быть под ним. Впитывать каждое движение наслаждаться этой бешенной мужской энергетикой.
- Давай, Светлячок, кончи, моя хорошая, сейчас, - приговаривает он, лаская все интенсивнее. И я послушно срываюсь в пропасть, содрогаюсь от удовольствия, которое сносит все барьеры и условности. Чувствую, как отчаянно вколачивается в мое тело Дамир, как стискивает до синяков мои бедра, как сдавленно стонет, но не отрывает свой взгляд ни на секунду.
Мы оба опустошены и одновременно с этим будто возрождаемся. Тяжелое, прерывистое дыхание - одно на двоих.
- Лера…
Голос Асадова неуловимо меняется, становится глубже, мягче. Как и во взгляде появляется надежда. Меня же отпускает тот холод, который, казалось бы, выстудил все внутри. Робко улыбаюсь. Сил нет ни на что. Даже просто стоять - ноги буквально подкашиваются. И я благодарна Дамиру, что он поддерживает меня, дает опору, не позволяя упасть. Глаза сами закрываются. Мне кажется, еще немного, и я усну прямо здесь, в душе.
Впервые за эти долгие мрачные дни я испытываю умиротворение. И дело даже не в сексуальном удовлетворении, тут все куда глубже. Полностью поддаюсь этому чувству, растворяясь в моменте.
Засыпая в надежных руках, я не подозреваю, что утро принесет новость, после которой многое изменится. Не только для меня.
27 Дамир
Я просыпаюсь первым. Эта ночь становится для меня новым отсчетом. Сложно объяснить, но внутри живет стойкое ощущение, что теперь все изменится. Что вчера мы перешагнули очень важную черту, и теперь Лера не сможет делать вид, что между нами ничего нет.
Стоит вспомнить ее реакцию, ее слова, взгляды, как внутри все отзывается.
Хочется подгрести поближе, занежить, заласкать ее тело, разбудить, чтобы снова взять - долго, мучительно медленно, так, чтобы прочувствовать каждую секунду.
Вчера мы оба были не просто на взводе - мы словно подошли к незримой черте, за которой можно потерять все. Но удержались. Вцепились друг в друга намертво.
В итоге я просто встаю, спускаюсь вниз, чтобы удержаться от соблазна и дать Лере банально отдохнуть. После вчерашнего стресса это важно. А остальное мы наверстаем и позже.
Словно почувствовав, звонит Рустам. Даже странно, что в такую рань.
- Не спишь?
- Очень своевременный вопрос, - ворчу в ответ. - Уже нет.
- Хорошо. Сейчас заеду.
И все. Короткие гудки. Но тон его голоса мне уже не нравится.
К тому моменту, как я выхожу на улицу, Сабуров уже ждет меня.
- Я же просил сказал, если решишь что-то делать, - начинает он с места в карьер.
- Ты о чем?
- А ты не понимаешь? - вижу, что друг на взводе, но никак не уловлю суть.
- Пока нет. Но ты же мне сейчас объяснишь, да?
Рус молчит, смотрит хмуро и чертыхается.
- То есть это не ты?
- Да что не я-то?!
- Басманова подорвал.
- Чего? - голос сипит так, будто я с бодуна встал. - Когда?
- Ночью. Сам вот только недавно узнал, сразу к тебе приехал.
- А это уже точно, что он?
- Точно, - кивает Рустам.
