— Миллиард. Но ей он выпал. И я полагаю, потому что Ёлка подсознательно хотела чего-то невероятного, необычного… так совпало. Сила постаралась выполнить пожелание своего носителя. И мы получили девчушку с невероятным разрушительным потенциалом. Что и испытали на себе бедняги фальшивомонетчики…
— Полагаешь?
— Конечно. Ёлка сама сказала, что первый выход в средневековый город — это как открытие, она ждала чего-то необычного, невероятного, фантастического… ну и получила. По полной программе. При этом — заметь, жива, здорова, никто из ее друзей даже царапинки не огреб, да еще и с прибылью вышли из ситуации, которая могла кончиться смертью всех шалопаев. Невероятно? Да! Но не для «глаза урагана».
— А дальше не будет ли хуже? Может, ее все-таки предупредить?
— Зачем? — искренне удивился директор. — Не вздумай! Во-первых, пока об этом знаем только мы с тобой. И пусть так и остается. Отношение к ней должно быть естественным. Во-вторых, это отличный отбор.
— Отбор?
— Разумеется! Как директор я могу многое не замечать. Сам понимаешь, нельзя объять необъятное. Как УМ она узнает и увидит многое, что надо бы исправить в Универе. И ее сила позаботится об исправлении. Гарантирую.
— Понятно. Проверка на вшивость?
— Именно так. Ну и…
— Что? — поинтересовался магистр Теодорус, заметив лукавые огоньки в глазах директора.
— Нам с тобой так и так ничего не угрожает. Она к нам хорошо относится, и мы знаем, от чего защищаться. А мне жутко любопытно посмотреть — что же будет происходить в Универе?
Магистр Теодорус только головой покачал.
— И как ты можешь быть директором? Сам ведь мальчишка мальчишкой…
— А другой с этим дурдомом и не справится, — парировал Антел Герлей, поудобнее располагаясь в кресле. — Так что — посмотрим, чем все это дело кончится.
— Посмотрим. Главное — не забывать о мерах безопасности. Для нас с тобой.
— А остальной преподавательский состав тебе не жалко?
— Если взрослый состоявшийся маг не может о себе позаботиться — кто ж ему доктор?
Магистры чокнулись стаканами и одновременно осушили их.
* * *
Отработка в библиотеке мне жутко… понравилась!
Чаще бы такая лафа на голову сваливалась. Я вообще была неоправданно счастлива все эти дни. С утра я вскакивала и бежала в купальни. Потом — на занятия. А после занятий учила уроки около часа — и на три часа удирала в библиотеку.
Зря директор нас путал — отработка оказалась замечательной вещью.
Так получилось — в архивах Универа была куча книг. Книги привозили, присылали, дарили, завещали — и поток был практически непрерывным. Разбирать их магистр Истрон просто не успевал. Физически.
Допускать к книгам домовых не позволяла душа библиотекаря.
Оставались только ученики.
Мы брали книгу, проверяли состояние, вносили ее в каталог, ставили штамп и приписывали к определенной полке.
В теории.
На практике мы брали книгу, начинали проверять на сохранность и отсутствие страниц — и намертво впечатывались в текст. Магистр Истрон терпел минут десять, потом начинал ругаться, а потом вместе с нами влипал глазами в книгу.
И принимался объяснять нам прочитанное.
Объяснять у него вообще получалось великолепно.
Весело, живо, без напряга, простыми ясными словами. И теория каким-то образом превращалась в практику под его руководством.
Одним словом, когда через три дня наша отработка закончилась — я все равно продолжила бегать в библиотеку.
Ребята периодически сачковали — им больше нравилось погулять, искупаться, построить глазки симпатичным девушкам.
Мне была интересна магия.
Я смотрела восторженными глазами на преподавателей.
Не отрывалась от учебников.
И, затаив дыхание, слушала магистра Истрона.
Пока у нас было всего четыре магических предмета. Магоматика. То есть математический расчет нужных параметров заклинания. Ауристика — изучение ауры. Развитие силовых каналов. И строение потоков магического эфира.
Пока это было то, что мы могли изучать без вреда для себя. Ну и общеобразовательные. Физическая культура. Языки. Этикет. История.
По каждому предмету нам обещали экзамен. А сдавали их тут очень интересно. Не в конце учебного года, когда что-то чудом задержалось в памяти, а ты после года мучений злая и усталая.
Нет!
В начале учебного года. На это отводился один лунный круг.
И вот тут ученикам приходилось солоно. Надо было вспомнить все после весело проведенного лета. Выучить. И сдать.
Поэтому пока мы даже не видели старшекурсников.
Они все сидели по местам и зубрили, зубрили, зубрили…
Ибо несданный экзамен означал пересдачу, а три несданных экзамена за сессию — автоматическое отчисление.
А быть отчисленными из УНИВЕРА?!
Лично я знала: если меня отсюда выгонят — я вот сразу же за воротами и умру.
Лягу и умру.
И ничего другого мне не надо.
Этот старый корпус, озеро-купальня, беспросветно черная форма и удивительно веселые и живые глаза преподавателей.
Это вам не мир техники — отчитал и свободен!
Здесь преподаватели любили свое дело всей душой. Магия была у них в крови, костях, душе и теле, разуме и чувствах. И говоря о ней — они говорили о своей душе. А можете вы найти человека, которому неинтересно поговорить о себе любимом?
Группа у нас тоже подобралась хорошая.
Я, Лерг, Лютик, Эвин, вечно растрепанный человек Тархо, педантичный рыженький гном Дерфер, эльф Шаталоривэль, братья-близнецы Варлин и Марлин, настолько замкнутые друг на друге и своей магии, что весь остальной мир для них не существовал, и вампир Норфельт. Последний умудрился почти сразу сдружиться с эльфом: «Привет, меня зовут Норфельт, кто хочет — Нор. А ты? Шаталоривэль? Слушай, Шалек, пошли сегодня в трактир? Люблю эльфов под маринадом…».
Впрочем, со всеми остальными Нор тоже дружил. Просто с Шалеком они как-то быстрее всего нашли общий язык. Мы же объединились четверкой. А Тархо с Дерфером обожали препираться по каждому поводу.
Меня ребята вообще опекали всей группой. Причем — без малейших покушений на меня как на женщину. Свой парень — и все тут. А кто еще? Подруга? Подруги на факультете лекарей. Или на иноформке. А тут — боевые товарищи. И никаких интрижек между ними не бывает.
Это мне по пьянке разъяснил Эвин. На оборотней спиртное вообще действует иначе, чем на людей. Быстро опьяняет до состояния «мордой в кусты», еще быстрее проходит и не награждает похмельем. И оборотня потянуло на откровения.
* * *
«Ёлка, ну какая из тебя девчонка? — пьяно признавался оборотень. — Ты замечательная, умная, даже симпатичная, но ты же как сестренка! Тебя просто не получается не то что тронуть, даже и подумать! Ты же смотришь такими детскими восторженными глазами! Тебя хочется погладить по головке и дать конфетку. А не затащить в постель!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
