- Это было не трудно.
- Что, снова отказ?
- Но ведь ты еще ничего не предложил! - подавила улыбку Ева.
- Перенесем сие знаменательное событие на другое время. Ты все испортила, - притворно рассердился Всеслав.
За окном стояла морозная синева ночи. Матовый абажур рассеивал по комнате зеленый свет. Пахло жареным луком и пролитым шампанским. В кухне засвистел чайник.
Ева легко поднялась, подошла к Славке, обняла сзади за плечи, прижалась лицом к его затылку.
- Какой ты упрямый, Смирнов. Будешь чай?
- Жасминовый…
Она отправилась заваривать чай с лепестками жасмина, а он положил себе на тарелку еще вареников. Вспомнился разговор с бывшей домработницей Мартова - ее упоминание о какой-то журнальной или газетной статье может быть и зацепкой, и пустышкой. Мало ли о чем шла речь? О рекламе продукции фирмы «МиМ», например.
На ходу дожевывая вареник, сыщик набрал номер домашнего телефона Тараса Михалина:
- Это Смирнов беспокоит. Вы размещали свою рекламу в печатных изданиях, Тарас Дмитриевич?
Тот не сразу понял, о чем его спрашивают.
- У нас есть менеджер по рекламе, - растерялся он. - А в чем дело?
- Могу я поговорить с ним?
- Да, конечно.
- Еще вопрос, - добавил сыщик. - Господин Мартов имел отношение к каким-нибудь печатным изданиям?
На том конце воцарилось молчание.
- Вообще-то нет. Хотя… возможно, в молодости он и печатался. Мы ведь занимались журналистикой, учились этому. У Феликса могли быть какие-то писательские опыты. Мне, например, удавалось публиковать свои статьи, пока я не потерял к ним интерес.
- А о чем вы писали?
- В основном о спорте, - ответил Михалин. - Эта тема мне наиболее близка и понятна. Что касается Феликса… то он увлекался политикой, международными делами. Наверное, о чем-то подобном и мог писать. Только прошу: отнеситесь к моим словам как к предположению. Это было давно - учеба, работа репортером, телевидение… все уже быльем поросло.
- У господина Мартова в последние полгода не появлялось желание снова написать статью, сделать репортаж?
- Во всяком случае, мне он ни о чем таком не говорил, - вздохнул Тарас. - Впрочем, не исключено. Иногда он в шутку предлагал издавать журнал для мужчин - нечто вроде «Плейбоя» со спортивным уклоном. Мы смеялись, и все. Но если бы Феликс решил вернуться к журналистике, он бы не стал этого скрывать. Зачем?
- Я понял. Спасибо, Тарас Дмитриевич. И последний вопрос: где вы были позапрошлой ночью… с первого на второе февраля?
Сыщик имел в виду ночь, которую они с Евой провели в Марфине. Он специально выждал время. Почему? Внутренний голос подсказал: не торопись, Слава.
- Дома, - без заминки ответил Михалин.
- Боюсь, что подтвердить сей факт некому.
- А в чем, собственно, дело? Чем позапрошлая ночь отличается от всех остальных? - разволновался Тарас. - Вы обязаны поставить меня в известность…
- Я обязан искать убийцу, - перебил его Смирнов. - И я его ищу. Поэтому позвольте мне самому решать: кого, когда и о чем спрашивать.
Господин Михалин с трудом сдержал готовые сорваться с языка резкие слова. Однако сдержал.
- Той ночью я был не один, - сквозь зубы выговорил он. - Это может подтвердить моя… знакомая Анжела Саркис. Она работает косметологом в салоне красоты «Стиль». Вы гарантируете, что сказанное мной останется между нами?
- Конфиденциальность - одно из условий моей работы.
- Слава богу! - саркастически усмехнулся Михалин. - Я бы не хотел прослыть сплетником. Мужчина, который не умеет беречь репутацию женщины, по меньшей мере жалок. Надеюсь, вы не поставите меня в глупое положение?
- Постараюсь.
Смирнов закончил разговор и только теперь увидел Еву. Она, улыбаясь, разливала по чашкам чай. В воздухе витал аромат жасмина.
- Как идет расследование?
- Туго, - признался сыщик. - Медленнее, чем я предполагал. Ниточки обрываются одна за другой. Просто голова идет кругом.
Ева села, размешала сахар в своей чашке. И сказала:
- У меня новая клиентка. Она собирается ехать в Испанию работать, изучает язык.
- Очень интересно!
- Не иронизируй, пожалуйста, - вспылила Ева. - Я хочу, чтобы ты ей помог. Она приехала в Москву из глубинки, торгует на оптовом рынке продуктами. Но денег платят мало, вот она и решила поискать счастья за рубежом.
- Оригинальная идея, - съехидничал Всеслав. - А что от меня требуется? Помочь с оформлением документов на выезд?
- Вовсе нет. Там другое. Нечистая сила!
- Во-о-от как! - закатил глаза сыщик. - Снова происки «потусторонних»? Полтергейст? Проделки инопланетян? Это не ко мне. Москва кишит магами - черными, белыми, восточными - на любой вкус. Они не откажут. Или пусть обратится к уфологам! Те тоже будут рады оказать услугу.
- Зря смеешься. Я к ней приехала заниматься - испугалась. На женщине лица нет, а в другой комнате ее подруга плачет.
- Так их двое?
- Ну да, - подтвердила Ева. - Римма и Люся. Снимают квартиру в Братееве. В Испанию собирается ехать Римма, а Люся остается в Москве. Только как же она останется, если…
- Ладно, - смилостивился Всеслав. - Рассказывай, в чем проблема. Занавески ни с того ни с сего загораются? Вещи по квартире летают? А?
Ева даже не обиделась, что он ее перебил. Хотя в другой раз не преминула бы прочитать лекцию о правилах поведения.
- Почти угадал, - сказала она. - Вроде того…
- Чего?
- Ну… вещи летают. Понимаешь, Римме кажется, что за ними все время кто-то наблюдает. Однажды… это было весной… подруги застали в квартире полнейший беспорядок - все было разбросано, сдвинуто, будто домовой взбесился и накуролесил. Они поохали, поахали, прибрали, да и забыли: ничего ведь не пропало! А недавно нечистая сила опять дала о себе знать - подруги пришли домой… и застали ужасный беспорядок. Вещи валялись повсюду, но это еще не самое страшное. Посреди комнаты на ковре растеклось пятно крови. Представляешь? Римма хотела милицию вызвать, но подруга ни в какую - плачет, рыдает, умоляет не далать этого.
- Почему?
- Боится. Говорит, никто ни в чем разбираться не станет, все повесят на них. Ведь на самом деле неизвестно, что в квартире произошло. Вдруг кто-то убил кого-то? Например, воры не поделили между собой добычу, подрались, один другого замочил… разве потом они смогут доказать, что не виноваты?
- Фу, Ева, - скривился сыщик. - Что за лексикон? «Замочил»… Кровь была человеческая?
- Откуда им знать? Замыли, да и все. Теперь на том месте образовалось светлое пятно. Ковер был старый, грязный, а кровь отмывали стиральным порошком. Ну и… они боятся даже взглянуть на то место, ночами не спят - прислушиваются, не пытается ли кто-то дверь открыть. Замок у них плохонький, на честном слове держится.
- Пусть новый поставят!
Ева бросила на Смирнова испепеляющий взгляд.
- Замок-то поставить проще простого! - сердито сказала она. - А от страха куда деваться?
Сыщик понял, что ему не отвертеться. Ева уже все решила.
- Из квартиры что-нибудь пропало? - вздохнул он.
- Римма говорит, что нет. Она деньги на дубленку копит, прячет в бельевом шкафу. Шкаф выпотрошили, но денег не взяли. Так ты поможешь?
- Какую же добычу тогда воры не поделили, по-твоему? - усмехнулся Всеслав.
- Вот я и говорю… нечистая сила!
Глава 11
Тучи, полные снега, висели над Москвой. На каменное лицо города опустилась белая вуаль тумана. Все застыло в ожидании снегопада.
Тарас Михалин сидел в своем рабочем кабинете, уставившись в принесенные секретаршей бумаги. Было тепло, уютно. На столе стояла чашка с дымящимся чаем. Но совсем другие мысли, не связанные с деятельностью фирмы «МиМ», витали в голове господина Михалина - обрывки разговора с сыщиком, с Анжелой, анонимный звонок, последняя размолвка с Феликсом. Если бы повернуть время вспять!
- Ну и что? Что? - вслух произнес он. - Я бы не сказал тех слов? Или Феликс повел бы себя иначе? Или… Это безумие! На нас обоих будто затмение нашло.
Тарас вздрогнул от звуков собственного голоса. Неужели он разговаривает сам с собой? Так и свихнуться недолго! Он с раздражением отодвинул прочь бумаги. Как же ему быть? Продолжать молчать?
Тайная мука, которую он гнал от себя и в которой не желал признаваться, пожирала его изнутри. Тарас не осознавал до конца, что с ним происходит, и в желании избавиться от наваждения кидался из крайности в крайность. После смерти Феликса произошло еще одно событие, которому он не находил объяснения и которое…
Вскочив, Тарас распахнул окно - холодный воздух ударил в лицо, погасил лихорадочный жар, объявший тело и душу. Неоконченная мысль была невыносима, и додумывать ее до конца Тарас не собирался.
- Я сам себя обманываю, - прошептал господин Михалин, с тоской глядя на бледный призрак города, проступающий сквозь белесую пелену. - Я хочу скрыться от того, что проснулось во мне. Я жалок, ничтожен в этой ужасающей трусости перед самим собой, перед теми проявлениями моей натуры, которых я до сих пор не обнаруживал. Выходит, я - комедиант, разыгрывающий перед людьми насквозь фальшивую пьесу! Но зачем? Почему? Кто научил меня стыдиться порывов собственной души, отрицать ее существование с истерическим упорством неврастеника, со страстью неслыханной, невиданной? Ведь я считал себя холодным, трезвым, рассудочным…