— Верно, и я тоже, — призналась Эйприл. — Обычно я так не поступаю. Просто вино ударило в голову.
И в другие части тела. Майк Стейнман оказался моложе и симпатичнее, чем она предполагала. Ему было тридцать четыре года, он был холост и чертовски сексуален. Перед ним оказалось трудно устоять, особенно под влиянием винных паров.
— Именно так всегда говорят люди, — поддразнил он ее, имея в виду их связь на одну ночь — причину неловкости для них обоих, хотя по телефону они справлялись с этой неловкостью довольно успешно. Эйприл уже не жалела, что набралась мужества и позвонила ему. Наверное, он — неплохой человек, но уж точно сноб по части кулинарии и любитель коротких связей.
— Как насчет легкого ужина сегодня вечером? — повторила она свое предложение. Она была очень симпатичной молодой женщиной, но он уже был не в силах что-либо изменить. Его отзыв пошел на полосу, а написать так скоро новый отзыв о ее ресторане он, увы, не сможет. — На сегодня у нас все столики заказаны заранее, но если ты придешь примерно в девять вечера, я смогу приберечь маленький столик в дальнем конце зала. Индейку предлагать не буду, если уж ты ее терпеть не можешь. А как насчет лобстера?
— Превосходно! Но сначала мне нужно быть на встрече общества «Анонимных алкоголиков», — поддразнил ее Майк. Он хотя бы обладал чувством юмора, и на том спасибо. Эйприл старалась говорить сдержанно, чтобы он не подумал, будто она пытается соблазнить его или что он интересует ее как мужчина. Главное, не проговориться об истинной причине их совместного ужина. Она старалась разговаривать так, будто всего лишь хочет пригласить его на дружеский ужин. Впрочем, дружеский ужин, дружеские отношения тоже могли бы стать хорошей основой, доведись им разделить ответственность за воспитание ребенка. — Спасибо за предложение, — поблагодарил Майк. — До встречи в девять. — Он не мог не отдать ей должное: Эйприл позвонила ему, несмотря на его нелестный отзыв. Но ведь они еще и провели вместе ночь, а это что-нибудь да значит! Эйприл была ему симпатична, но Майк тогда подумал, что было бы некорректно звонить ей после того, как он раскритиковал ее кухню и нелестно отозвался о ресторане. Тогда он почти уже было передумал писать негативный отзыв, чтобы иметь возможность еще когда-нибудь встретиться с ней, но в конечном итоге решил не поступаться истиной и сохранить верность журналистской этике. Он был многим обязан своей газете и потому предпочел любимую работу продолжению знакомства с хозяйкой ресторана, о чем сам потом сожалел. В общем, он был рад и ее неожиданному звонку, и приглашению на ужин, хотя и не мог знать истинную причину. Тогда у них был потрясающий секс, хотя они оба и были изрядно пьяны. Наверное, и ей было хорошо с ним, если она решила позвонить ему три месяца спустя. И теперь он чувствовал себя польщенным и с нетерпением ждал новой встречи.
Майк пришел в ресторан, когда на часах было несколько минут десятого. Эйприл с удивлением смотрела на него. В нем одновременно была и серьезность взрослого мужчины, и какое-то очаровательное мальчишество. Стоило Эйприл его увидеть, как у нее участился пульс. Майк выглядел очень даже привлекательно — в джинсах, туристических ботинках и старом рыбацком свитере. Она вспомнила, как он говорил, что в колледже изучал журналистику. Мечтал стать военным корреспондентом и писать очерки из горячих точек планеты, однако, как он сам ей признался, после первой же журналистской командировки его скрутил жестокий приступ малярии, и на то, чтобы восстановить здоровье, ему потребовался целый год. Решив больше не рисковать, он переквалифицировался в обозревателя ресторанной кухни и вин. Впрочем, он не любил это занятие, предпочитая более интересные вещи. Однако к этому времени у него уже была устоявшаяся репутация и солидная работа. А его сарказм, который он порой допускал в своих обзорах, придавал им остроту и специфический шарм. Майк без особого пиетета относился к ресторанам, о которых регулярно писал, а также к отдельным поварам. Тем не менее и редактору газеты, и читателям нравились его хлесткие комментарии и язвительные замечания. Это был его фирменный стиль, он писал о ресторанах вот уже десять лет. Люди прислушивались к его мнению, и именно это примиряло Майка с его работой — независимо от того, нравилась она ему или нет.
Войдя внутрь, Майк огляделся по сторонам, ища глазами Эйприл. К нему тут же подошел метрдотель и проводил его к столику в тихом уголке в глубине зала. Вскоре из кухни вышла Эйприл, на ходу вытирая о передник руки. Сняв фартук, она передала его одному из юношей, убиравшему посуду со столов, а сама остановилась, чтобы поприветствовать посетителей. Увидев Майка, она улыбнулась, подошла к нему и села рядом. На Эйприл была ее повседневная рабочая одежда. Волосы зачесаны наверх и стянуты резинкой в конский хвост. На лице ни следа косметики. На ней были брюки в мелкую черно-белую клетку и белая поварская куртка не первой свежести, на ногах сабо.
С тех пор как Майк видел ее в последний раз, лицо ее слегка округлилось, что, однако, нисколько не портило ее внешность, а когда Эйприл улыбалась, то выглядела просто очаровательно. У нее были красивые карие глаза, в которых, даже когда она улыбнулась и поблагодарила его за то, что он пришел, как ему показалось, промелькнула грусть. Она попросила официанта принести бутылку чилийского вина. Майк занялся лобстером. Эйприл также посоветовала ему пасту с остававшимися белыми трюфелями. Майк был в восторге от такого предложения — это куда экзотичнее, нежели мясной рулет, жареный цыпленок или «стейк тартар», которым славился ее ресторан. Его собственные вкусы были более изысканными, а вкусовые рецепторы более чувствительными, и главное, теперь она это знала. Вина, которые предложил ему Жан-Пьер, также полагались к блюдам гораздо более изысканным, чем те, которыми его здесь потчевали в прошлый раз.
— Ты понимаешь, что я имел в виду? — произнес он, с удовольствием поглощая пасту с трюфелями, после чего вернулся к лобстеру. — Твои способности значительно выше средних. Зачем подавать гамбургеры, если в Париже твой ресторан получил бы как минимум три звездочки? Ты трудишься ниже своих возможностей, Эйприл. Именно это я и хотел сказать в своем обзоре. — Его слова прозвучали резко, о чем он тут же пожалел. С другой стороны, это было честное признание.
— Скажи, как часто, по твоему мнению, люди заказывают такие блюда? — спросила его Эйприл. — Раз в месяц, раз в два месяца. Никто не питается деликатесами постоянно. Например, я на такое не способна, да и не хотела бы. Может, к тебе это не относится, но в большинстве своем люди едят привычные блюда. Наши посетители, наши завсегдатаи, приходят один-два раза в неделю, некоторые даже чаще. И я каждый день готовлю по возможности улучшенный вариант тех блюд, какие они чаше всего заказывают. Но на всякий случай у меня всегда есть пара-тройка экзотических блюд вроде пасты с трюфелями или улиток. Так что мой ресторан именно такой, каким я его задумывала. Я по-прежнему готовлю особые блюда. Мы предлагаем деликатесы, но чаше я даю возможность нашим посетителям есть любимую ими еду. Именно для этого и существует мой ресторан, — честно призналась Эйприл. Так она и задумывала свое детище, и ей удалось воплотить в реальность этот замысел. В этот вечер все столики в ресторане были заняты. Посетители заходили в зал даже после полуночи, умоляя найти им местечко и накормить. Майк обратил на это внимание, пока они увлеченно болтали о ресторанах Франции и Италии, где раньше работала Эйприл. Как выяснилось, их вкусы совпадают: она питали слабость к кухне этих стран. Майк еще в первую встречу отметил, что Эйприл отлично разбирается в кухнях разных стран и знает толк в винах.
