Внезапно цеппелин накренило вбок и всё, что в нем было, повалилось вправо. Кравчик чуть не свалился, но успел ухватиться за какую‑то торчащую ручку. Зою удержал ремень, а капитан ухватился за спинку кресла. В следующее мгновение цеппелин выпрямился, но его ровное положение было недолгим. Воздушный аппарат стал заваливаться уже вперёд. Это было пострашнее, чем манёвр вправо, потому, что таким образом цеппелин двигался в направлении земли.
— Какого чёрта ты делаешь?! — крикнул капитан, хватая пленного пилота за воротник.
Юный ополченец посмотрел в сторону вражеского лётчика. Тот дрожал в конвульсиях, сжимая штурвал летательного аппарата. Его движения были неадекватными, и вслед за его судорожными руками дёргался штурвал, а с ним и весь дирижабль. На искривившемся лице пилота ведьмы застыла гримаса, изо рта шла пена.
— Да что с ним? — в недоумении крикнул капитан.
Пилот ещё сильней замотал руками, дёргая штурвал в разные стороны. Дирижабль закрутило словно карусель.
— У него ломка! — догадавшись, крикнул Кравчик.
По телевизору он видел, как происходит это ужасное явление. Зоя, быстро сообразив, схватила штурвал и попыталась его выпрямить. Капитан же обхватил судорожного пилота за шею и потащил его вон из кресла. Летательный аппарат стабилизировался. Принцесса перепрыгнула на место пленного лётчика и покраснев от волнения, вцепилась в рулевое управление.
— Сможете вести? — спросил капитан у Зои.
— Смогу, только вот приземлиться, на…наверное, нет, — нервно усмехнувшись, ответила девушка.
Её юмор явно не понравился остальным. Хотя чего они хотели от неё, ведь принцесса только взрывала эти дирижабли, а не управляла ими. Кравчик помог капитану вытолкнуть буйного вражеского лётчика в проход. Тот продолжал неистово трястись и издавать стоны. Его бросили на железный пол и перевернули на спину. Кравчик опустился на колени и посмотрел в лицо вражеского офицера, оно было бледное, зрачки закатились, а изо рта фонтаном продолжала литься пена. Лётчик истерично забился в судорогах, потом громко закричал и погрузился в обморок.
— Проклятые наркоманы, — недовольно прокряхтел Музыка, и снял с себя ремень, им он начал привязывать руки пленника к железной трубе.
— Чтобы не натворил глупостей, пускай отходит, — пояснил он.
Юный ополченец, соглашаясь, кивнул. Встав с колен, он поспешил в кабину к принцессе. Та, краснея от волнения, сосредоточившись изо всех сил, вела незнакомый для себя аппарат. Её чёлка предательски спадала на глаза. Девушка, нервничая, безуспешно пыталась её сдуть.
— Зоя, у тебя, получается, управлять этой махиной? — испуганно спросил юноша.
В ответ девушка недовольно нахмурилась.
— Да, — коротко, ответила она.
Парень настолько был рад такому ответу, что ему захотелось обнять и поцеловать юную лётчицу. Однако это явно помешало бы ей вести цеппелин, поэтому парень ограничился лишь тем, что нежно поправив принцессе чёлку. Зоя никак не отреагировала, уж слишком она была озадачена управлением гигантской воздушной машины.
Гудя, дирижабль шёл, не меняя курса заложенного пилотом ведьмы. Это существенно облегчало задачу принцессы Зои. Она быстро сообразила, что к чему, ведь цеппелины нарочно строили очень простыми в управлении. Это делалось с расчётом на то, чтобы с ними мог справиться любой мало — мальски понимающий наркоман, не говоря уже об асе королевских ВВС.
За круглыми окнами — иллюминаторами, на фоне голубого неба, проносились белоснежные облака. Солнце поднималось всё выше, и уже было совсем светло и ярко. Гигантские махокрылы исчезли. По — видимому, их спугнули неожиданные манёвры дирижабля. Это слегка огорчило Кравчика. Он сел на небольшое кресло позади Зои и задумался.
Капитан Музыка, закончив с наркоманом, сел в кресло второго пилота.
— Следи за ним, — бросил он Кравчику, указывая на связанного врага.
Юный ополченец с недовольным видом встал с места и вернулся в проход, соединяющий кабину с остальными помещениями дирижабля. Он сел на пол возле лежащего без сознания бедолаги, руки которого были привязаны к идущей вдоль пола трубе. Пилот ведьмы был без сознания, поэтому молодой человек, не обращая на него внимания, расслабился. Кравчик ужасно устал, ему хотелось есть, тело болело от ночных пробежек. Его клонило в сон, и только из последних сил юноша удерживался от того, чтобы окончательно не заснуть. Он решил поразмышлять, ведь это, как правило, всегда мешало ему спать. 'А может, это другая планета?' — сказал он сам себе, посмотрев в иллюминатор, где увидел проносящиеся мимо перистые облака и краешек горизонта. Но эта мысль показалась ему совсем уж неправдоподобной, и юноша прогнал её прочь. Он взглянул на затылки сосредоточенной Зои и капитана, развалившегося в кресле второго пилота. Наводчика не было видно. 'Наверное, заснул в одной из кают', — про себя усмехнулся юный ополченец.
Все эти невероятные события ворвались в его жизнь словно снежный ком, падающий с огромной горы. Однако, по правде говоря, благодаря невероятным событиям Кравчик ощутил какую‑то лёгкость. До странного пробуждения на лугу жизнь была серой и унылой, а здесь она давала почувствовать собственную значимость. Возможно, многие на войне начинают чувствовать собственную значимость и потому после её окончания ещё сильней начинают ощущать свою абсолютную ненужность. Человек устроен так, что ему надо встать под чьи‑то знамёна, но юный ополченец, несмотря на всё это, отнюдь не хотел становиться, ни под какие знамёна, а может быть, просто не было подходящего флага. В любом случае ему нужно было просто найти ответы на вопросы. 'Зоя говорила, что пилоты рассказывали что‑то похожее на мою историю. Может, хоть это прояснит то, что со мной случилось' — утешая себя, подумал юноша. На этом его мысли прервались, так как раздался истеричный хохот. Смеялся пленный пилот.
— Мертвецы, вы все мертвецы! — не открывая глаз, завопил он.
Кравчик хотел крикнуть на него, но, к своему удивлению, не почувствовал ненависти к этому явно страдающему человеку.
— Да здравствует великая Ведьма! Она открыла нам глаза! — заорал вражеский офицер, лежащий с закрытыми глазами.
— Заткнись! — прокричал капитан Музыка.
В ответ связанный пилот, испуская пену изо рта, громко захохотал. Кравчику стало ужасно интересно. Его сонное состояние тут же улетучилось. Ему захотелось задать уйму вопросов этому буйному человеку.
— Что дала вам ведьма? — спросил юноша.
Лицо пилота неестественно улыбнулось. По — видимому, в неадекватном состоянии ему тоже хотелось выговориться.
— О! Она дала нам свободу. Вас обманывают, заставляют работать, когда давно всё могут делать автоматы. Она избавила нас от лживой морали и религии, — пилот замотал головой и залился судорожным смехом, — у нас есть всё, у нас есть свобода!
Юному ополченцу стало не по себе от этих слов. 'Когда‑то я считал почти так же, как он, и даже сейчас в его словах для меня столько правды', — смутился Кравчик. И это, внезапно вызвало в парне ненависть. Ему стало тошно оттого, что этот подонок говорит такие слова. Ведь он словно украл его мысли. Но парень успокоился, теперь‑то он знал, что считает иначе. Да, он не такой, он видел, к чему приводит всё это, видел клуб, из которого нельзя выйти. 'Пускай, религия несовершенна, но всё‑таки лучше с ней, чем без неё. И как можно вообще без неё?! Если религии нет, то веру в бога заменяет вера в инопланетян или в рекламу', — сказал сам себе Кравчик и промолвил своему собеседнику уже вслух:
— Вы свободны?! Вы считаете себя свободными?! Вам дали выбор, а вы выбрали не искусство, не поэзию, не инженерию, а праздник и наркотики. Вы не свободны, ваш хозяин просто стал невидимкой. Скрылся и рассеялся, притворившись, что его нет!
Парень взволновался и стал тяжело дышать, его лицо покраснело. Он сам не ожидал от себя такого красноречия. Обычно он не мог нормально высказать то, что знал и думал, а тут…
— Ха — ха — ха… — рассмеялся пилот, — всё же у нас лучше, и вы поймёте это, когда мы выиграем войну…
— Никогда этого не будет! — недовольно закричала Зоя.
— Ха — ха — ха… — снова раздался хохот пилота, как вдруг он начал кашлять, выплёвывая пену.
Кравчик разозлился, он знал, что идеального общества не бывает.
— У вас, что, нет преступлений? Нет убийств и насилия? И вас за это не наказывают? — недовольно спросил юноша.
— Есть и наказывают, — морща лицо, ответил пленник.
'Похоже, без наркотика организм этих людей сходит с ума и у них случается своеобразный бред правды', — промелькнуло в голове у юного ополченца.
— У нас это редкость и случайность. Лишь суициды, у нас много суицидов, это правда, но разве это не проявление свободы?! — кашляя, продолжил бредить пилот ведьмы.
