70. НЕПРЕДВИДЕННЫЙ ЭПИЛОГ
Ты, запев мой, гневный и горячий,До поры скрывавшийся во мгле,Дождались и мы такой удачи,Чтоб идти свободно по земле.
Не терял я твердости и воли,Загнанный, как зверь, в одну из нор,Мог писать я только лишь в подполье,Но писал — врагам наперекор.
А когда война зловещей теньюК нам пришла и принесла беду,Я украдкой слов своих плетеньеЗакопал под вербою в саду.
Пусть шумят паны, пока не сгинут,Для меня их злоба не нова.И тогда своей жене и сынуЗавещал сберечь я те слова.
«Вы не лейте слез, — сказал я глухо, —Я прошу вас песню сохранить.Пусть меня убьют они, но духа,Что остался в песне, не убить!»
…И опять я с волею простился,И опять я брошен был во мглу,И опять в Березе очутилсяНа холодном каменном полу.
Тысячи людей сухих, как жерди,Согнанных тюремщиком в ряды,Шли неотвратимо в лапы смертиПод плетьми, без хлеба и воды.
Наконец однажды среди ночи,Сквозь горячку голода и тьмы,Услыхали голоса рабочихЗа колючей проволокой мы.
Это рухнул строй гнилой державы,Это старый мир исчез, как сон.А с востока, вся в сияньи славы,К нам свобода шла через кордон.
Полицаи в дебрях укрывались,Их душили ненависть и страх, —Но уже победно развевалисьКрасные знамена на домах.
Двадцать лет судьбы моей суровой —Двадцать книг, загубленных в огне.Но уже слова поэмы новойВозникали радостно во мне.
Люди улыбались нам сквозь слезы.Мы в толпе, как призраки, брели.И когда настал конец Березы,Я достал тетрадку из земли:
С командиром Армии ЧервоннойПесни мной на свет извлеченыВ день моей надежды воплощенной,В осень, что милей любой весны,
Ты бурлил взволнованной толпою,Морем стягов и людских голов,В час, когда я встретился с тобою,Милый мой, освобожденный Львов.
Поднимайся, песня, на свободе!Ты жива, ты долго будешь жить,Чтоб прикончить панское отродьеИ могильным камнем привалить.
Я во вражье сердце это словоБудто кол осиновый всадил,Чтоб не смел видением былогоПанский дух являться из могил.
1940
МИРЗА ГЕЛОВАНИ
Мирза (Реваз) Гедеонович Геловани родился в 1917 году в местечке Тионети в семье служащего. В 1935 году окончил Тионетский педагогический техникум, работал в школе. В 1936 году семья Геловани переехала в Тбилиси. В 1936–1939 годах М. Геловани работал корректором в издательстве «Сабчота Мцерали», затем в газете «Сабчота Абхазети» в Сухуми. Писать стихи начал в детстве. Первое его стихотворение «Белая земля» поэт Раджен Гветадзе включил в свой роман «Вечера в Лашаури». Во второй половине 30-х годов Геловани систематически печатается в журналах «Мнатоби», «Чвени Таоба» и др.
С 1939 по 1944 год Мирза Геловани служил в рядах Красной Армии. Он участник Великой Отечественной войны с первых же дней. М. Геловани погиб в 1944 году.
71. РАЗГОВОР С ИОРИ
Важа любил крутые волны этиИ подарил бессмертные стихиРечным водоворотам, где, как дети,Ныряют корни легкие ольхи.О добрая вода — приют форели,Река — купальня эйлаговых гор,В твои глаза прохожие смотрели,Здесь пастухи купались с давних пор.Ты точишь скалы тонкими ножамиИ валуны шлифуешь не спеша.Как яро ты вскипаешь под дождями,Стирая тропы и мосты круша!Как грозно твой поток в ущельях мчится,Расталкивая камни по пути,И трепетная лань, придя напиться,К тебе боится близко подойти!
* * *
Когда луна посеребрит просторыИ звезды вспыхнут высоко над ней,На каждый шорох вздрагивают горы,Во тьме пугаясь собственных теней.В воде блестят серебряные руды,Луна плывет с карниза на карниз,А на обрывах каменные грудыЛишь ветра ждут, чтоб покатиться вниз.Скажи, река, о чем порою позднейЛепечет ветер, прилетев с полей?Скажи, какие сказки ночью звезднойРассказывают листья тополей?
* * *
Я был мальчишкой озорным и звонким,И по утрам с бузиновым ружьем,Как взрослый, пояском затянут тонким,Я с другом прибегал сюда.И небеса над нами голубели,И плыли облака издалека,И ты была мне вместо колыбели,Моя Иори, горная река.Но годы… годы резвые промчались —Желтели и ломались тростники,Потом к деревьям листья возвращались,И шел апрель по берегам реки…Иори, здравствуй! Вновь пришел к тебе я,За мною детство ходит по пятам.О щедрости своей не сожалея,Ты даришь воду травам и цветам.Твой голос слышен зрячим и незрячим,Тебе привычно чувство высоты…Хочу и я дождем стихов горячимОмыть сердца, и листья, и цветы.Я по душам беседую с тобою,Дай руку мне и сердце дай навек.И, веришь ли, мне кажется порою,Что ты, Иори, тоже человек.Не зря Важа прославил волны эти —Тебе, горянке, подарил стихиО тех водоворотах, где, как дети,Ныряют корни легкие ольхи.
1936
72. ШАВЛЕГО
Шавлего был одним из бойцов отряда Арсена.
Народное предание
Холодный ветер в скалы бьет с разбегу,И скалы стонут у него в плену…Куда ты в эту ночь идешь, Шавлего,Оставив в сакле мать совсем одну?Куда спешишь от теплого ночлега?От очага зачем уходишь прочь?Ведь чоха черная твоя, Шавлего,Светлей, чем эта бешеная ночь.За крайней саклей — сразу царство мрака;Твой путь, Шавлего, и далек и крут.«Ва-ва, — скулит голодная собака,—Луну сегодня ночью украдут».И стынет ночь, потерянная богом,Метелью с неба звезды сметены,И смельчаку в пути его далекомНе видно ни дороги, ни луны.За ворот рвется бесноватый ветер —Согреться хочет на его груди.О, холодно!Как холодно на свете,И только мрак и вихри впереди…
Не ходи, бичо Шавлего, не ходи,Может быть, всего до смерти два шага,Лучше мать свою седую пощади,Со старухой посиди у очага.Сердце матери ты зря не беспокой:Злые вьюги на пути тебе грозят,И над узкою неверною тропойСкалы ржавые тяжелые висят.Потеряешься, заблудишься в глуши,И никто тебя не сыщет между гор.Не спеши, бичо Шавлего, не спеши,В эту ночь назад вернуться не позор!
Но путника ведет тропинка волчья —Петляет так, хоть дьявола зови,Красивая чоха порвалась в клочья,Кричи, зови, но кто придет на помощь?Плывет, как вечность, время до утра,В лицо швыряет горсти снега полночь —Февраль, февраль, бездомные ветра!И там, где слабых остановит робость,Где солнце зажигает новый день,С короткого разбега через пропастьМетнулась человеческая тень.
…Стихает ветер. Вьюга замирает.Вершины гор всё четче и белей.А под скалою парень умирает,И шорох губ всё глуше и слабей:«Ах, ветер, ветер, я ослаб от боли,Мне не прожить сегодняшнего дня,Ты отыщи отряд в мухранском поле,Скажи Арсену, чтоб не ждал меня.Скажи, что не упало слез ни каплиВ селенье, где родился я и рос,И мать по сыну не рыдает в сакле,И девушка не распустила кос.Скажи, что мне уже не нужен лекарь,Что не сдержал я слова своего,Что умер между скал бичо ШавлегоИ лишь орлы оплакали его».
1938
73. АОН
