ждать чего угодно. Конечно, в отличие от Хантера и его Алиши, Рамон не может со мной развестись. Мы не женаты. Но в остальном я уже убедилась в том, насколько он упрямый. Только вот я упрямее. Поэтому я стараюсь выкинуть из головы сомнения и переключаюсь на здесь и сейчас.
Здесь и сейчас уже ночь, и огни гавани уже стерлись с горизонта. На стороне джайо нет ни одного фонаря, только вырастающие впереди черные скалы. Я ежусь от этого зрелища, слишком они мрачные. Мрачные скалы, мрачные острова, мрачное место, где погибло множество вервольфов. Если верить Рамону, то те вертолеты взорвали по приказу отца Зена, который был в сговоре с Альмой. Правда, последнюю подорванные вертушки не порадовали. Она не собиралась убивать своего любимчика. Но когда «убила», не сильно расстроилась и переключилась на мою дочь.
Катер подошел почти впритык к ближайшему острову и свернул влево, огибая скалы, которые теперь оказались сбоку. Кажется, только звук мотора нарушает тишину природы. Может, была виновата ночь, а может, мое взвинченное состояние, но земли джайо мне заранее не понравились. Жутковатое место, совершенно не подходящее для моей солнечной малышки.
– Страшно? – интересуется по-вилемейски Зен, выдергивая меня из размышлений. Поднимаю голову и понимаю, что вопрос адресован мне.
– Нет, моей дочери страшнее, – отвечаю я.
– А должно быть.
Я вопросительно приподнимаю бровь.
– Ты согласилась поехать с незнакомцем непонятно куда. Одна.
– Во-первых, я знаю Мишель.
Которая, кстати, сидела на скамейке, завернутая в плед, и, кажется, наш разговор не слышала. Для человеческого слуха нам бы пришлось кричать.
– Которая не была твоим другом, – напоминает Зен.
– Во-вторых, я не одна, – киваю на свою охрану, такую же мрачную, как острова джайо.
– Ты без своего мужчины, и он даже не в курсе, что ты его ослушалась и отправилась сюда.
– Если ты про отца моей дочери, то да, я надеюсь, что ты отвезешь меня к нему.
– А если нет? – Зен снова сменил курс, и мы помчали между островов.
Меня это напрягло. Но из-за себя даже, из-за моего сопровождения. Потому что взорвали вертолеты, потому что на них верховные летели, а пострадали еще и другие вервольфы.
Впрочем, кажется, я совсем страх потеряла, потому что встретила его взгляд с непробиваемым спокойствием.
– Что ж, это будет печально для меня, – пожала плечами. – Но какой смысл тебе, например, топить меня в местных водах?
– Топить точно нет смысла. Но я могу сдать тебя ведьме.
– Ты про Альму? Мило. Только я ей не нужна. Она уже получила мою дочь.
Альма хоть и давала мне визитку и просила звонить в любое время, вряд ли обрадуется мне у себя на пороге.
– Ты нужна Рамону. Он же не стал тобой рисковать, когда оставил на материке.
Я достаточно потерял близких, чтобы потерять еще и тебя.
Верю ли я в эти слова? Не знаю, но Рамон в них верил, когда говорил. Зену об этом знать не обязательно, пока я не разобралась: проверяет он меня или действительно собирается зачем-то сдать Альме.
– Он оставил меня на материке, чтобы под ногами не мешалась, а не от большой любви.
– Разве вы не пара?
– А он не рассказывал, что он особенный вервольф-универсал? Может поменять пару в любой момент.
Зен смотрит на меня с минуту, огромный, угрожающий, а после в его взгляде мелькает изумление пополам с чисто мужским суеверным страхом.
– Ты сумасшедшая, – выдыхает он. – Думаешь, твоя жизнь ничего не стоит?
– Стоит. Я очень хочу жить, – говорю и понимаю, что это правда. – Если ради дочери я готова была умереть, то эта поездка, тот факт, что мы с Рамоном смогли дотянуться до Сары… Это все пробуждает во мне желание жить. – Но и на берегу сидеть не собираюсь. Достаточно насиделась. Пришло время посмотреть своим страхам в лицо.
– Сумасшедшая, – повторят он, и мы оба знаем, что это не комплимент.
– Ну что, отвезешь меня к Рамону или сдашь ведьме? Мишель, конечно, не обрадуется. Ей снова придется у меня прощения просить.
– Я не знаю, где ведьма, – морщится вервольф. – Будет тебе встреча с Рамоном. Я не стану обманывать Мишель.
Я выдыхаю, как после глубокого погружения в воду.
– А что это только что было?
– Проверка.
Проверка, ага. Мужчины. С такими нужны нервы как канаты.
Продолжать разговор как-то не хочется, а через минуту выясняется, что и не нужно вовсе. Впереди вырастает не просто очередной остров, но остров со множеством выступающих гор, такой правильной формы, что я сначала теряюсь. Затем до меня доходит, что это создала не природа, а человек или вервольф.
Это пирамиды из моего сна.
ГЛАВА 9
За последние полгода, даже меньше, в моей жизни произошло столько «удивительных» вещей, что, казалось бы, надо перестать удивляться. Но оживший сон – это уже за гранью. Я даже ущипнула себя, чтобы проснуться. Не проснулась. То есть, все было наяву. Теперь наяву. Зен вошел в бухту и почти причалил к берегу. Естественно, здесь не было причала, поэтому покидать катер пришлось по воде. Один из вервольфов Хантера предложил меня донести, как это сделал Зен с Мишель, подняв ее на руки, как пушинку. Но я покачала головой, стянула туфли и ступила в покачивающийся маленькими волнами океан, который оказался приятно-прохладным. Закатать брюки я, увы, не подумала, так что они успели намокнуть, зато именно это подтолкнуло меня не тормозить, бросая зачарованные взгляды на каменных исполинов, а быстро идти к берегу.
– Где мы? – интересуюсь я, когда мы оказываемся на не успевшем остыть от жаркого дня песке. – Что это такое?
Я киваю на пирамиды. У меня мурашки по коже от этих сооружений, в них столько силы, будто передо мной не несколько аккуратных груд камней, а живых вервольфов. Альф, не меньше. Но еще больше мурашек от слов Зена:
– Это наши храмы. Храмы первых джайо. Храмы предков.
Как в моем сне.
– Зачем мы здесь?
– Ты же хотела увидеть Рамона.
Вопрос другой – зачем здесь Рамон. Но это уже стоит спросить у истинного.
– Идем, – подзывает Зен остальных, указывая на тропинку, уводящую в джунгли.
Лес смыкается за нашими спинами очень быстро, но насчет тропинки я, пожалуй, погорячилась, потому что здесь целый коридор, утоптанный множеством ног и лап. Это действительно храмы, и храмы, которые постоянно посещают.
– О чем вы говорили? – спрашивает Мишель, поравнявшись со мной.
– Ревнуешь? – приподнимаю бровь.
– Вот еще! – мотает головой. – Я уже успела убедиться, что я для Зена единственная женщина. На других он совсем не смотрит,
