Я откинулась спиной на кресло и подтянула колени к груди, оглядев разбросанные вокруг бумаги. Мы их сортировали по стопкам: что точно не могло относиться к той ведьме по времени, что было близко к той эпохе и что происходило прямо в тот момент. Пока первая стопка была самой толстой, вторая немного уступала ей по размеру, а вот третья была пуста. Точнее, ее даже не было.
Игнат, развалившийся на диване и подложивший под голову декоративную подушку, тихо вздохнул. Видимо, думал о том же, глядя в окна, где потихоньку опускались сумерки. Весь день провели за бумагами, а ничего стоящего не обнаружили. Оставалось надеяться, что Ланфорд преуспеет и отыщет что-то в сохранившихся документах рода.
Стоило мне об этом подумать, как дверь в гостиную распахнулась, а на пороге возник упомянутый маг. Его взгляд скользнул по нам с напарником, а бровь взлетела.
— Вам кабинет не выделили? — вопросил он хмуро.
— Выделили, — кивнул Игнатище, лениво обернувшись на нанимателя. — но на полу лучше думается. — при этом взгляд его скользнул на меня, занявшую ковер.
Маг данное замечание тактично проигнорировал, прикрыв за собой дверь и отправившись в сторону своих покоев. Был он явно не в настроении. Хотела было поинтересоваться, какая муха его укусила, но поостереглась задавать вопросы при Игнате.
Нет, сама я напарника ничуть не стеснялась. Данное чувство само себя изжило, скажем так, задании на третьем, когда нас с ним угораздило провалиться в нору, выкопанную не то нечистью, не то повстречавшим радиацию кротом. Тогда мы еще не знали, что целую семью гномов-шахтеров обманула одна незадачливая колдунья, предложившая эликсир бодрости. Он-то, собственно, и привел к тому, что братия перерыла половину горы, а остановиться никто не могла. Колдунья, кстати, затеяла это не из злых соображений, а потому что в детстве закопала в этих местах тайник, куда положила мамино украшение. То в последствие перешло ей по завещанию и оказалось сильнейших артефактом. Тогда-то она и вспомнила о нем, а вот местечко, куда припрятала, на ум не пришло.
История та закончилась хорошо: гномов расколдовали, а артефакт сам упал с неба (точнее, выпал из земли в потолке тоннеля) в руки колдуньи. Ну а мы с Игнатом, проведшие несколько дней в холодных тоннелях, где меня периодически накрывала клаустрофобия, стали неожиданно близки. За руку идти оно всяко надежнее.
Но то мы, а вот Ланфорд маг эмоционально закрытый, если не сказать черствый. Он своего родного отца и дядю-императора избегает большую часть жизни, так чего уж говорить о двух вольнонаемных иномирцах?
— Как продвигаются поиски записей рода? — любезно поинтересовалась я.
— Отослал письма управляющим нашими поместьями, жду ответов. — отозвался Ланфорд, который вышел из своей спальни с бутылкой чего-то откровенно крепкого. Примечательно, что в руках у него было два бокала, один из которых он протянул моему напарнику. — Вино, настойка, шампанское, сок?
Вопрос, очевидно, адресовывался мне. Подумав, решила, что пить вино в компании нанимателя не так и страшно. Страшнее было бы без него, да.
Пока Ланфорд занимался организационными вопросами и разливал напитки, я думала над его словами. Хорошо, должно быть, иметь управляющих поместьями. И хорошо иметь несколько поместьев.
— Интересно, как там Матвей со всеми управляется? — произнесла я вслух, когда первый тост прозвучал, а бокалы ударились о стенки друг друга. Ланфорд в это время занял свободное кресло, Игнат сел на диване, а я подумала и решила не пересаживаться с пола.
Удивительно, но на полу действительно лучше думается. Может дело в близости к земле? Пусть и через четыре этажа имераторского дворца, а все же.
— Твой домовой умный и хитрый, разберется. — хмыкнул напарник в ответ. — Если что, то припашет водяного с лешим. Они у тебя там все умные и хитрые, не иначе как по подобию подбираешь.
Впрочем, от ответа пришлось воздержаться, потому как дверь в гостиную неожиданно распахнулась, а на пороге возникла запыхавшаяся Касьян. Выглядела ведьма, нужно сказать, странно: глаза дикие, волосы растрепаны, а поверх домашнего платья накинут халат. Создавалось четкое ощущение, что покидать свои покои сегодня вечером она не планировала.
— Касьян, что случилось? — произнесла я, поднимаясь на ноги.
— Вы видели это?!
— Видели что? — насторожился Игнат, которого вид встревоженных ведьм всегда вгонял в напряжении. — Что мы должны видеть были?
Касьян обошла нас и, приблизившись к окну, которое кто-то из магов успел закрыть портьерами, резко распахнула их. Гостиная, где еще минуту назад живенько горели магически огни, отливая желтым уютным светом, потонула во мраке. Свечи потушил резкий ветер, ворвавшийся сквозь распахнувшиеся окна.
— Здесь слабые замки? — поинтересовалась я нервно.
— Магические… — пробормотал Ланфорд флегматично, хотя стоило бы начать пищать от ужаса. Такие замки и отмычкой не вскроешь, чего уж говорить о ветре?
Напарник молчал, лишь недобро поглядывал на небо, где ровно по центру застыла ярко-красная луна. И все бы ничего, но каждый из нас четко видел, как по небу один за другим проносится всадник на лошади, а за ними шлейфом развивается кровавый дым. Мчали они с диким ржанием лошадей и лязгом металла так, что было почти удивительно, как мы их не услышали раньше.
Вечер обещал быть томным, но нужно признать, что таким он перестал быть в раз.
— Дикая охота, — произнесла Касьян, обернувшись к нам лицом и плотнее запахнув полы халата. — этот мир ее сотни веков не видел.
— Демоническая свора одна не приходит, — произнесла я. — она вместе с собой новости приносит, жуткие да кровавые. В тихую ночь внезапно раздается страшный гул, свора собак несется прочь, а следом за ними в страшном вихре падают деревья, да следом за бурей разрушительной приходят беды страшные, имя которым одно — Дикая охота.
— Что это? — ужаснулся Игнат.
— Воспитательница в Академии нам сказки рассказывала на ночь, среди них встречалось упоминание демонической своры. — отозвалась я, как завороженная продолжая наблюдать за тем, как по небу развивается красный дым.
— Надо в вашу Академию психолог направить, пусть расскажут вам, как сказки звучать должны. — поежился напарник, после чего обернулся к неизменно спокойному магу и произнес: — Ланфорд, пора собирать совет. Эта ночь — предупреждение, завтра их станет только больше и световым шоу дело не закончится.
Невероятно, но факт. Игнатище был прав, пусть и в свойственной ему язвительной манере.
Уже несколькими минутами позже все собрались в кабинете императора, который даже и не думал прекращать свой рабочий день. Сидел хмурый, необычайно серьезный и, сложив руки домиком, наблюдал за всеми собравшимися. Взгляд его особенно задерживался на Грейстоке, который в некой неправильной, даже болезненной форме удерживал Касьян за руку, словно если отпустит, та сбежит. Ведьма в это время словно и вовсе отсутствовала в помещении, взгляд ее блуждал по небу, а думала она, я поклясться готова, о предзнаменовании.
Отмечу сразу, что для ведьм там ничего хорошего нет. Вот ни строчечки.
— Нужно заставить всех существ сидеть дома, как только стемнеет. Над городом необходимо выставить купол, который будет сдерживать их, но, признаться, слабо представляю, какие заклинания в него вплетать. — вещал напарник.
— Пусть жители запрут все окна и двери, а на пороге выставят свечи и тыквы. — достаточно нервно проговорила я, перебирая амулеты на шее. — Огонь отпугивает злых духов, а Дикая охота — злобнее не придумаешь, уж поверьте.
— А тыквы зачем? — деликатно поинтересовался Томас с некоторым сочувствием в голосе. Возможно, решил, что из-за стресса я окончательно спятила.
— Вы не слышали легенду про Скупого Джека? — вопросила я и, дождавшись отрицательных кивков от недовольных ситуацией мужчин, произнесла: — Согласно мифу, Скупой Джек и дьявол как-то выпивали в баре. Однако человек не захотел платить и хитростью убедил дьявола обернуться монеткой, которую затем положил в карман к серебряному кресту. Джек освободил дьявола при условии, что тот не будет беспокоить его в течение года, а в случае, если Джек умрет, не заберет его душу. Через год история повторилась: человек убедил дьявола забраться на дерево, чтобы сорвать фрукт, и вырезал на стволе крест. Освободил он его за обещание не беспокоить еще 10 лет. Однако прошли годы и Джек умер, но попасть в рай не смог, а в ад его из злобы не принял дьявол. Так он и бродит по миру с угольков в вырезанной тыкве, который освещает свой путь. Согласно поверью, таких тыкв стараются избегать злобные духи, памятуя, как однажды такой провел самого дьявола.
