Что Джоффри действительно научился делать гениально, так это избегать работы. Он уселся за компьютер Стюарта и просмотрел различные программы. Он обнаружил такую, которая позволяла записывать с голоса, приладил устройство с микрофоном на голову и начал говорить:
– Не важно, что я чувствую по отношению к Наташе. Если я действительно хочу какого-то развития событий, мне следует найти время, чтобы признаться ей или сделать так, чтобы она сама обнаружила, что я не тот богатый парень, которым она меня считает. И даже если мои предположения неверны и Наташа заинтересована во мне не только из-за роскошного дома и чужой машины, я могу представить, как взбесится она, узнав, что я ввел ее в заблуждение. Так что ясно – Наташа даст мне отставку. И самый ужасный парадокс заключается в том, что если она меня не бросит после всего этого, то мне она будет нравиться уже меньше, потому что в таком случае – у нее нет гордости.
Джоффри продолжил говорить в микрофон:
– И как я должен с этим жить? Как я могу допустить, чтобы Наташа выскользнула из моих рук, не пытаясь побороться за нее? Не то чтобы у меня была куча женщин. У меня было их чуть, и никого, кто бы мне по-настояшему нравился. И даже с теми, с кем мне нравилось быть вместе, вроде Джанетт, даже с ними я чувствовал стойкое подсознательное убеждение, что я себя обманываю, потому что на самом деле мы друг другу не подходили. В случае с Наташей, хотя у меня и есть сомнения на счет мотивов, по которым она меня выбрала, у меня нет сомнений насчет моих собственных чувств. Мне хотелось бы знать, как бы мы повели себя, оказавшись только вдвоем, не думая ни о чем – кроме нас самих. Мне хотелось бы надеяться, что Наташа будет встречаться со мной достаточно долго и будет так потрясена моим обаянием и моей личностью, что, когда она поймет, что дом, машина и весь это образ жизни на самом деле не мои, она не придаст этому значения, она все равно в меня влюбится. Если, конечно, не считать того, что я – не тот тип, который пробуждает в женщинах любовь. Обычно я вызываю лишь скуку. Я им нравлюсь, они думают, что я милый, но они не любят меня. Было бы замечательно заполучить Наташу и заслужить ее доверие. Кое-какое доверие между нами уже установилось. Я рассказал ей многое о Джанетт, и она меня выслушала и сделала верные замечания. Она не смеялась надо мной и не подумала, что я идиот.
Это было все, что Джоффри мог сказать. Он распечатал документ. Возможно, что он не правильно воспользовался программой или говорил не слишком разборчиво. Некоторые слова были вполне читаемы, но их оказалось недостаточно, чтобы составить хоть одно внятное предложение. Вся страница представляла собой пустой набор слов. Абракадабру. Джоффри выключил компьютер и порвал листок бумаги. Выкинул номер Наташиного телефона в мусорное ведро на кухне и чуть позже – в порыве решительности – вынес мусор на улицу. Он возвратился с намерением сесть за роман, в который уже раз.
Вскоре он отнес обрывки бумаги на улицу в мусорный бак, где, тщательно порывшись в хламе, нашел листок с телефоном. Листок уже был заляпан жиром и грязью, так что некоторые цифры читались с трудом, и а некоторые полиняли. И если он поддастся слабости и позвонит Наташе – а он знал, что так и будет, – любая ошибка станет фатальной. Он может проговориться, что у него так мало денег, что он не может пригласить девушку на свидание.
Джоффри позвонил. Наташа ответила, и они поговорили. Все негативные мысли, которые беспокоили его в течение дня, улетучились, как будто их и не существовало. Вибрации ее голоса, расслабленный и беззаботный разговор, создали атмосферу, возможно – обманчивую, близости, сильной и чувственной.
Глава шестнадцатая
Наташа ответила подруге, что, Джоффри действительно звонил. Она начала выспрашивать Анну, как прошло ее свидание в театре, не имея представления, как сказать ей о том, что Джоффри оказался всем, о чем она только могла мечтать, даже несмотря на ее опасения, что Джоффри увлечен не так сильно, как она сама.
– Давай, расскажи мне про театр. Что вы смотрели?
Анну не пришлось долго уговаривать. Несмотря на то что был уже час ночи, она не упустила ни одной детали, описывая прошедший вечер. Сперва она опасалась, что Ричард зануда, но потом оказалось, что он всего лишь попытался пустить пыль в глаза. Она рассказала Наташе о китайском ресторане и как Ричард подколол ее за ненормальный аппетит. Для Анны самая большая радость заключалась в той легкости, что она почувствовала в его компании – они напились и болтали так, словно знали друг друга долгие годы.
– Он более земной, чем я вначале думала.
– Вот и прекрасно, – поддержала Наташа. – Иначе бы ты его давно уже напугала.
– Ты хочешь сказать, что по сравнению с Ричардом я слишком грубая?
– Ты грубая даже по сравнению с наждачкой!
Анна проигнорировала выпад, ее лицо сияло от счастья. Она продолжала:
– Время летело, а я смеялась без остановки, но если ты меня спросишь, о чем мы болтали, клянусь: я не смогу тебе рассказать. Все, что я знаю наверняка, – это то, что мы с ним завтра снова встречаемся. Мне надо поспать, иначе я утром буду выглядеть просто старой клячей. А ты встречаешься с Джоффри снова, как я понимаю?
– Нет, он обещал позвонить завтра вечером.
Когда Наташа произнесла это, она еще сильнее свыклась с мыслью, что больше его не увидит. Между ними была близость, и это было замечательно. Но в данной ситуации чуть меньше близости и чуть больше веселья было бы лучше. Вот Анна и Ричард – как многие другие пары – нашли правильный баланс. Дабы удостовериться, что у Анны не сложилось превратное впечатление и чтобы подруга поняла, что, несмотря на то, что Джоффри Наташе нравится, ничего серьезного не происходит, она сказала:
– Мне и другие парни нравились. И сейчас нравятся.
– Да? И кто же?
– Ну есть такие, в которых меня что-то привлекает. В «Аполлон», например, ходит один. Я его не знаю, я с ним ни разу не разговаривала, но видела его много раз, и мне нравится, как он одевается. У него такие рубашки с коротким рукавом, и он выглядит в стиле пятидесятых.
Анна в ответ заявила:
– Мимо нашего магазина часто ходит паренек. Он всегда мне улыбается и вот так вот приподнимает брови. Я с ним никогда не заговаривала, но он мне симпатичен.
– А ты помнишь Люка Коллинза?
– Да ты с ним встречалась… давно, несколько лет назад.
– Мне нравилось, как он целуется.
– А Сэм Коллинз – его старший брат… помнишь его? Мы с ним как-то целовались и обнимались. Меня заводило, когда он касался моего лица и шеи во время поцелуя. Наверное, это семейное.
– Да, и было много мужчин, которые обладали каким-то качеством или даже несколькими, что мне нравились, но никто из них…
– Не собрал воедино… – Анна не закончила, ибо не знала какие из множества хороших качеств можно упомянуть. – Как Ричард и…
– Джоффри, – призналась Наташа.
Они пошли спать.
Несмотря на поздний час, Наташа никак не могла заснуть.
Субботними вечерами Наташа иногда встречала в городе мужчину, про которого она знала только, что его зовут Кен. Стоило ей его заметить, сколько бы ни прошло времени с их последней встречи, он мгновенно оказывался подле Наташи и начинал болтать разную чепуху. Хотя они и целовались, но никогда не спали вместе и не ходили на свидания, несмотря на то что предложение от него поступало. Рядом с Кеном Наташа преображалась, его появление неизменно повышало ей настроение. Всякий раз, когда Наташа была в плохом расположении духа, Анна шутила, что хорошо бы появиться Кену. Он инстинктивно знал, не обладая при этом особой изобретательностью, как заставить ее смеяться. Слава богу, что Джоффри еще не удалось ее рассмешить, как Кену, в противном случае она никогда не смогла бы прийти к решению больше с ним не встречаться. Размышляя обо всем этом, девушка наконец заснула.
В другой комнате Анна уснула сразу же, ни о чем не беспокоясь.
У одного из старших братьев Анны был приятель Гэри, который отправился служить в армию сразу же после школы. На разудалой пьянке Анна присутствовала в числе тех, кто пришел его проводить. Позже, когда оба были уже достаточно пьяны, он попросил ее поцеловать его на прощание. Анна, было, отказалась, но затем сознательно смягчила свое высказывание, чтобы Гэри настоял.
– Я не могу с тобой целоваться, здесь слишком много народу, – заявила девушка, которая однажды умудрилась потискаться с мужчиной в переполненном автобусе. Причем этим мужчиной был водитель.
Гэри прошептал:
– Через пять минут жду тебя на улице, – как будто вопрос был решен.
Анна не стала возражать, ведь они просто собирались поцеловаться. Этой ночью она с ним переспала. С уверенностью сказать, что Гэри ей понравился или сильно заинтересовал ее, она бы не смогла, тем не менее каждый раз, когда он приезжал на побывку, Анна надеялась его встретить. Она легла с ним в постель, будто бы трахнуться с солдатом было ее гражданским долгом. Остроту чувствам добавило то, как Гэри обращался с ней – без стеснения выказывая интерес только к сексу и покинув ее после так быстро, как только смог.
