– Чандрик, спой песенку, – это у нас такой ритуал выработался, в конце физкультурных занятий просить тигрёнка спеть. И он почти безотказно, словно в знак благодарности, мурлыкал.
Но, честно говоря, в этот миг был я настороже, готовый мгновенно отпрянуть от клетки на безопасное расстояние. Зверь есть зверь, от него всякое можно ожидать. Разумеется, риск был, вроде бы, минимальный: тигр лежал ко мне спиной, и явно разомлел во сне. Но дальше произошло такое…
Чандр неторопливо повернул ко мне свою прекрасную морду, прижмурился, как мне подумалось, от удовольствия, и очень громко замурлыкал, словно домашний сытый и довольный кот. Толпа восхищенно ахнула, и засыпала клетку печеньем, конфетами и пирожками. Повторять афишку, висящую на сетке вольеры, «Кормить зверей строго запрещается», было бессмысленно. Заметьте, если на обочине дороги появляется табличка «По газонам не ходить», тотчас же на этих газонах протаптывают тропинки. Скажу больше: в зоне Чернобыльской АЭС после взрыва вдоль шоссе стоял буквально частокол предупреждений: «Опасно!» со знаком атома, что означало, – с шоссе не съезжать, в лес не входить, на поле не выходить! Но съезжали, входили и выходили. Табличка ведь не милиционер, не сторож с берданкой, не постовой с «калашом».
К счастью, Чандр был хорошо воспитанным тигром, да и просто постоянно сытым, чтобы подбирать с пола надкусанные пирожки не самого аппетитного вида. Но в знак благодарности он стал прогуливаться по вольере, демонстрируя всю мощную грацию молодого тела. Только мне, наверное, было заметным едва уловимое вихляние менее крепких и недостаточно пружинистых задних лап. И всё же наши физкультурные занятия поставили на ноги зверя, теперь он был готов занять своё законное царское место в джунглях!
Со зверьём зоопарковским связаны забавные, поучительные, трагикомичные и даже трагичные истории. Одним из самых популярных зверей там считался лев Гром. Некоторое время он жил в холостяцком одиночестве. У него была единственная, несвойственная львам причуда и отрада. Он обожал музыку. Его клетка располагалась невдалеке от Дома пионеров, на котором была установлена знаменитая радио-тарелка, включённая и вещающая для всех вольных и невольных слушателей весь день. И вот, как только начинали по этой тарелке передавать музыкальные произведения, Гром вставал на задние лапы, засовывая ухо между прутьев клетки, обращённых к Дому пионеров. Но стоило зазвучать последним известиям, как лев принимался недовольно реветь, пугая всю живность в округе.
Однажды жизненный уклад его резко изменился. В соседней вольере поселили молодую львицу. Гром её не мог видеть, но сразу учуял присутствие львицы, и с этого момента улёгся у стенки, разделяющей его с таинственной, но, очевидно, желанной незнакомкой. Можно подумать, что наш жених объявил голодовку, во всяком случае, он ничего не ел, только пил воду. Руководство зоопарка обеспокоилось и решило рискнуть. Приготовили на всякий случай брандспойт, всякие крючья… и впустили львицу в жилище Грома через проём меж вольерами, подняв специальную заслонку. Ничего опасного не произошло. Когда Гром стал излишне активно обнюхивать даму, та отвесила ему крепкую оплеуху.
Стало ясно: семейная пара состоялась. Причём, верховодила в ней львица. Её по достоинству назвали, под стать супругу, Молнией. Бывало, Гром устроится в тенёчке отдохнуть, а игривой Молнии приспичило повозиться – так она его начинает лапами валтузить до тех пор, пока он, недовольно ворча, не поднимется. А то ещё – прыгнет к нему на спину и давай теребить за гриву, да уши покусывать. Приходится царю зверей вставать и катать её на спине по клетке.
Гром, будучи ещё холостяком, как-то ненароком создал в зоопарке всеобщую грандиозную панику. Случилось это в выходной день, когда народу было очень много. И вот по аллеям помчались вдруг перепуганные люди, неся на закорках или прижимая к груди своих зарёванных детишек. Гремел многоголосый ор:
– Лев на свободе! Лев вырвался наружу!
Некоторые перетрусившие ловкачи залезли на деревья, кто-то бился в истерике. Нашлись и такие хитрецы, что улеглись на садовых скамейках, прикрывшись чем попало – сумками, портфелями, авоськами – видимо памятуя народную мудрость, гласившую, будто хищники мёртвых и даже притворившихся мёртвыми, не трогают. В общем, ужас, кошмар, светопреставление!
Виновником этого невероятного панического бегства и смятения среди посетителей – был красавец Гром. Служитель, прибиравший у него в клетке, плохо закрыл замок. Наш игрун, при скоплении зевак, ударил лапой по дверце, она и распахнулась. Грянул оглушительный рёв толпы, шарахнувшейся от раскрытой клетки, откуда, как всем показалось, изготовился выпрыгнуть огромный зверь с лохматой гривой и зубастой пастью.
А страшный хищник, царь зверей, страх и ужас для людей, испугавшись криков, забился в нишу под лежанкой, и, надо думать, зажмурился. Парадоксальность ситуации заключалась в том, что Гром родился и вырос в зоопарке, в неволе. Поэтому для него мир за порогом клетки и неведом, и пугающе враждебен, и он просто не мог добровольно покинуть место своего заточения. Да тут ещё эти так оглушительно орущие люди. Вот уж поистине, «волки от испуга скушали друг друга», и кто перепугался больше, не знаю.
Единственный ощутимо пострадавший от этого происшествия – это служитель, ненадёжно закрывший замок на клетке: он получил взбучку, его лишили премии.
Кроме льва-меломана, мурлыкающего тигра, у меня был ещё один любимый, музыкально одарённый зверёк – выдра. Отчего-то захотелось приручить это симпатичное животное. Я читал, да и руководитель нашего биологического кружка, зам. директора зоопарка по научной части Лев Алексеевич Вершинин говорил, что дикая взрослая выдра ни приручению, ни дрессировке не поддаётся. Парень я был, понятное дело, настырный, упрямый. Раз все вокруг твердят – это не-воз-мож-но, то это-то, уж конечно, как раз по мне, просто свербит – «надобно доказать обратное».
Много дней я провёл в вольере выдры. Кормил её рыбой, ласково разговаривал. Но эта маленькая плутовка не поддавалась на мои уловки хоть сколько-нибудь сблизиться с ней. Чуть что – запугивающе фыркала и пряталась от меня. Вольера, где она обитала, представляла собой, укрытый поверх сеткой небольшой прудик с двумя гнездовьями на островках, соединённых узким мостиком. По нему-то изящная хищница любила прогуливаться, словно цирковой канатоходец. На этом мостке я решил поставить свой эксперимент. Надо сказать, что мной уже было замечено, что выдра постепенно привыкла к моему присутствию. Она теперь всё реже угрожающе фыркала. Мне показалось, что она не только перестала меня бояться, но и пугает внезапными выпадами лишь по привычке, что ли. Во всяком случае, я с удовольствием отмечал всё более любопытствующие взгляды выдры, которые она бросала в мою сторону, особенно, когда я приходил с ведром рыбы. Она явно смирилась с моим присутствием, и благоволила рукам, дающим пищу.
Дождавшись, когда моя подопечная насытится и примется прогуливаться своим обычным маршрутом, я нахально положил руку на её пути. Это был изрядный риск, выдра, с её острейшими зубами, могла запросто отхватить и пальцы, да и всю кисть. Выдра замедлила ход. Я замер, не соображая в ту минуту, что произойдёт, если зверёк нападёт на меня… Выдра приблизилась, в последний момент как-то негромко фукнула, уткнула влажный нос в мою руку, и… лизнула её.
Счастливее меня в тот день, наверное, немного было людей. Я ведь не только доказал, что невозможное возможно, но и приобрёл необычайно нежного ласкового друга. Встречая меня, она тонко посвистывала. Мне даже казалось, что у неё получалась некая лирическая мелодия. Позже администрация зоопарка отправила меня в Москву на Всесоюзный слёт юных натуралистов, и я написал в «Пионерскую правду» о том, как сумел приручить считавшуюся не приручаемой взрослую дикую выдру. Это была первая в моей жизни заметка, опубликованная в большой прессе.
К сожалению, когда я уезжал из Калининграда на полгода, о чём расскажу позже, а служительница, знавшая особенности питания выдр, заболела, мою любимицу стал кормить человек, не ведавший об особенностях её питания. А выдра поедает рыбу в воде с головы. Конечно, можно кормить её и с руки, но обязательно подавая опять же – головой вперёд. Работник, не понимавший природы зверька, совал голодной выдре рыбу недопустимым образом – хвостом вперёд. В результате: желудочное заболевание, что-то вроде заворота кишок, и моя подопечная, гордость моя, красавица, умевшая насвистывать мелодию, погибла.
Посетители зоопарка, в большинстве своём, убеждены в том, что с «этими зверюгами ничего не сделается». Вот и суют в клетки любые предметы, чтобы звери не спали, а играли им на забаву, не учитывая, что обитатели полей, лесов, болот и водоёмов, как правило, ведут ночной образ жизни, а днём отсыпаются или просто вялы. Пытаются закармливать практически всех – и хищников, и травоядных тем, что под рукой: печенье, фрукты, конфеты, пирожки. Служители, как могут, оберегают животных от доброхотов, объясняя, что им не всё полезно, что у них особый рацион. Бесполезно! Обезьянник пришлось остеклить, и это норма для всех зоосадов.
