Саша пожал плечами:
– Не знаю, чем зал какой-нибудь лучше моего клуба. И вообще, я с детства ненавижу те помпезные заведения, которые ты так превозносишь, – все сидят в креслах и старательно слушают. Некоторые даже засыпают от чрезмерной старательности... Я не люблю, когда тужатся. Все должно быть легко и просто, и даже немного несерьезно.
– Как здесь?
– Да, как здесь. Проголодался – поел. А надоело слушать – так ушел, не боясь, что на тебя зашикают со всех сторон.
– Ты настоящий сфинкс... – с изумлением пробормотала я.
– Кто?
– Сфинкс. Загадочное существо.
– Надеюсь, это комплимент... И потом – каким бы я стал после всяких гастролей? Если бы у меня было то, что люди называют настоящей славой, я бы не нашел тебя. Ты бы не пробилась ко мне сквозь толпу поклонниц...
– Ну, спасибо... – буркнула я.
– Или же я был бы непризнанным гением – что еще хуже... Слава – вещь коварная, она не дается в руки просто так. Даже тогда, когда есть все предпосылки. Я бы наверняка пил и ныл, что мне мешают другие выскочки от искусства... Точно тогда бы я тебя либо не нашел, либо потерял.
Саша смял салфетку, отбросил ее от себя подальше и хмуро спросил:
– Но ты не сказала – ты меня не бросишь?
– Не брошу. – Кончиками пальцев я погладила его по щеке, а он изловчился и поцеловал мою ладонь. – С чего ты вдруг стал сомневаться во мне? На самом деле мне все равно, где ты поешь свои песни. Я знаю, что ты замечательный... Я бы любила тебя, даже если б у тебя вообще не было голоса. Даже если б ты вообще работал кочегаром в котельной!
Он заразительно засмеялся, и я вслед за ним.
– Ну, спасибо, утешила!..
– Нет, правда, я бы никогда тебя не бросила по своей воле... Ну, разве только если бы ты нашел более симпатичную девушку. Я очень ревнивая – помни об этом...
– А уж я какой ревнивый!..
Со всеми яствами, которые были на столе, я так и не смогла справиться – пришлось Саше мне помочь. Мы вместе допили шампанское, а потом заглянули на кухню, чтобы поблагодарить Мишеля. И Мишель, егозливый француз с бородкой клинышком и блестящими глазами, долго тряс мне руку и лопотал что-то на смеси русского и французского. Я, в свою очередь, сообщила ему, что испытала ни с чем не сравнимое удовольствие, когда пробовала пирожные, сотворенные его руками...
Затем мы с Сашей отправились в крошечную гримерку к Биму и Бому, которые к тому моменту закончили свое выступление, и выпили с ними по рюмочке армянского коньяка. Оля без грима оказалась атлетически сложенной блондинкой скандинавского типа, а Коля – нежным черноволосым юношей с печальной улыбкой. Кажется, когда они были в клоунских костюмах, я все-таки ошиблась, пытаясь определить, кто из клоунов Оля.
Потом все, и даже Саша, куда-то убежали («айн момент, уно моменто!»), и я осталась на какое-то время одна. Заглянул Альберт.
– Саша велел посидеть с вами немного, чтобы вы не соскучились, Лиза...
– Конечно, посидите со мной, – обрадовалась я. – А то как-то...
– Что, правда скучно?
– Нет, как-то непривычно. Я не ожидала...
– Вам не понравился наш клуб? – Альберт явно напрашивался на комплимент.
– О, что вы! Здесь очень уютно, и кухня превосходная... Я просто не могу прийти в себя после Сашиного выступления. Мне кажется, он настоящий талант!
– Безусловно! – энергично закивал Альберт своей массивной башкой, чем вдруг очень мне напомнил дрессированного медведя в цирке. – Вот, вы смеетесь, Лиза, – значит, вам действительно у нас понравилось... Сколько вы знакомы с Сашей?
– С конца августа.
– М-да, совсем недавно...
Я вдруг насторожилась.
– Почему вы спрашиваете об этом, Альберт?
– Потому что... Черт, не привык я ходить вокруг да около... Вот что, Лиза, мы очень любим Сашу...
– Я тоже его люблю.
– Это понятно... Только у меня к вам просьба – не обижайте его. Он хороший парень. Лучше, пожалуй, во всей Москве не найдешь.
– А с чего вы взяли, что я собираюсь обидеть его? – нахмурилась я. – Посмотрите внимательно, Альберт, разве меня, при моем росте метр пятьдесят семь, можно опасаться?
– Да нет, я не о том... – неожиданно покраснел мой собеседник. – Я о других обидах. Он, наш Саша... Ну, он из тех, кто никогда не предаст. И вы уж, пожалуйста...
Я хотела обидеться на него – черт возьми, никто не имеет права лезть в мою личную жизнь! – но у меня опять не получилось. Я решительно не умела обижаться. Но я хорошо поняла, о чем пытается мне сказать Альберт.
– Ладно, не продолжайте, – сказала я. – Я Сашу на самом деле очень люблю. Видите, даже не стесняюсь говорить об этом.
– Вот и славно... – запыхтел он, пожимая мне руку своими лапищами. – Господи, а ручки-то и вправду у вас такие маленькие, словно у ребенка... Я вижу, Лиза, вы хорошая. Я это серьезно говорю, потому что давно научился в людях разбираться. Я, пожалуй, тут лишнего наболтал... Но вы простите меня, потому что Сашу мы все считаем классным парнем и не хотим, чтобы его невеста...
– Кто? – вытаращила я глаза. Неужели Саша представил меня как свою невесту?
– Ах, я, кажется, точно сболтнул лишнего... – почесал Альберт затылок. – Ну, в общем, вы уж сделайте вид, что ничего такого не слышали, а то мне от Сашки достанется.
И в этот момент в дверях появился герой моего романа.
– А вот и я! – воскликнул он, держа в руках большой пакет. – Что, Лиза, развлекал тебя Альберт светской беседой?
– Да уж... – неопределенно произнесла я.
– Ладно, идем, пока начальство доброе и отпускает меня.
...Когда мы оказались на улице, я не выдержала и засмеялась.
– Ты о чем? Расскажи – я тоже хочу повеселиться... – сказал он.
– Не могу, Альберт просил меня не разглашать тайны! – ответила я. – А что у тебя в пакете?
– Образцы кулинарного творчества Мишеля. Он чуть ли не силой вручил мне все это. Кажется, ты его перехвалила. А что за тайны у вас с Альбертом? Ты не забывай – я ревнивый...
* * *
Несколько дней после посещения клуба «Дель Арт» я была словно не в себе. Две вещи не шли у меня из головы – его голос и то, что он представил меня как свою невесту.
Ну, с голосом все было более-менее понятно – Саша талант, нечего и говорить, а вот с невестой... Хотя, с другой стороны, если бы я представляла его кому-то, то, вполне возможно, тоже назвала бы женихом. А как еще? Бойфренд, сожитель, любовник, возлюбленный?
Но невеста – звучит так старомодно, церемонно... В этом слове максимальная почтительность к той, которая находится рядом с тобой. Или он действительно собирается сделать мне предложение? Согласиться или нет? Впрочем, о чем я думаю – он хороший, а мне почти тридцать. По западным меркам, конечно, относительная молодость, но по нашим, российским, я уже старая дева. Господи, какая я глупая, какие глупые у меня мысли! Аглая бы сказала... Хотя, какое мне дело до того, что скажет Аглая!
