Кто-то вытащил у меня из уха наушник. Я не любил, когда вторгались в мое личное пространство, и, обернувшись, злобно рявкнул на брата:
– Что?
– Продолжишь в том же духе, и нам придется соскребать тебя с пола, Бен, – ответил он. – Чем она довела тебя на этот раз?
– Кто?
Он закатил глаза.
– Хлоя.
При звуке ее имени у меня в животе екнуло, и я вновь сосредоточил все внимание на беговой дорожке.
– С чего ты решил, что это имеет какое-то отношение к ней?
– Потому что я не полный идиот.
– Со мной все в порядке. А даже если и нет, с какого рожна приплетать сюда ее?
Рассмеявшись, он покачал головой.
– Никто другой не способен вызвать у тебя такую реакцию. И ты знаешь, почему?
Он выключил свой тренажер и пристально уставился на меня. Совру, если скажу, что меня это не встревожило. Мой брат был проницателен. Порой даже слишком проницателен. И если я что-то и хотел от него скрыть, то именно эту историю.
Не прерывая бега, я смотрел только вперед и старательно избегал его взгляда.
– Дай причаститься твоей мудрости.
– Потому что вы двое слишком похожи, – с апломбом заявил он.
– Что?
Несколько человек обернулось, пытаясь понять, с чего это я ору посреди людного тренажерного зала. Я треснул по кнопке «Стоп» и обернулся к брату.
– Как тебе это вообще в голову пришло? Между нами нет ничего общего.
С меня тек пот, я задыхался и был на взводе после десятимильной пробежки. Но конкретно в эту секунду кровь прилила к моему лицу вовсе не из-за спортивных рекордов.
Сделав внушительный глоток воды из бутылки, Генри снова ухмыльнулся.
– Кого ты пытаешься обмануть? Никогда не встречал двух настолько похожих людей. Во-первых, – сделав паузу он прочистил горло и, театрально подняв руку, принялся загибать пальцы, – вы оба умные, целеустремленные, преданные, зацикленные на своей работе трудоголики. И…
Тут он ткнул пальцем в меня.
– …она просто бомба. По сути, она первая в твоей жизни женщина, способная схлестнуться с тобой на равных, а не плетущаяся следом, как потерявший хозяина щенок. И ты не можешь простить себя за то, что тебе это нужно.
Неужели все спятили? Конечно, кое в чем она соответствовала этому описанию. Даже я не стал бы отрицать, что она невероятно умна. Она много работала – меня часто удивляло, как она все успевает. И несомненно, она была целеустремленной, хотя я бы скорей сказал «упряма, как ослица». И, понятное дело, сомневаться в ее преданности не приходилось. Она тысячу раз могла сдать меня с первого же дня, когда мы начали нашу грязную игру.
Я сердито пялился на него, пытаясь найти подходящий ответ.
– Да, а еще она чокнутая стерва.
Отлично. Очень красноречиво.
Сойдя с дорожки, я поспешно протер тренажер и устремился прочь, надеясь ускользнуть.
За спиной раздался его радостный смех.
– Видишь? Я знал, что она тебя зацепила.
– Отвали, Генри.
Я уселся на тренажер для ножных мышц, однако брат навис надо мной, ухмыляясь, как кот, закусивший канарейкой.
– Ну, со здешними делами я покончил, – сказал он, отряхивая руки и самодовольно озираясь. – Пожалуй, поеду домой.
– Отлично. Поезжай.
Он со смехом развернулся к двери.
– Ох, пока я не забыл. Мина хотела узнать, сумел ли ты убедить Хлою прийти к нам на ужин.
Я кивнул, делая вид, что полностью поглощен завязыванием шнурков.
– Она сказала, что придет.
– Интересно, только я считаю мамину затею свести ее с Джоэлом Сигноли на редкость нелепой?
И снова у меня в груди что-то сжалось. Джоэл вырос рядом со мной и Генри, и он был порядочным парнем, но при мысли о том, что они могут быть вместе, мне хотелось кому-нибудь врезать.
– То есть Джоэл, конечно, отличный парень, – продолжил Генри. – Только Хлоя для него слишком хороша, нет?
Он задержал взгляд на мне.
– Но если он считает, что у него есть шанс, флаг ему в руки.
Я улегся на скамью и заработал ногами чуть быстрее, чем требовалось.
– Увидимся, Бенни.
– Ага, увидимся, – пробормотал я.
В воскресенье, лежа в постели, я вновь прокрутил в голове свой план. Я слишком много думал о ней. Надо быть твердым и прожить неделю, не прикасаясь к ней. Это как детоксикация. Семь дней. Я в состоянии это сделать. Семь дней не дотрагиваться до нее, и яд выйдет из организма, и я снова смогу вернуться к своей жизни. Просто надо соблюдать пару предосторожностей.
Во-первых, ни в коем случае не вступать с ней в спор. Почему-то наши ссоры превратились во что-то вроде извращенной формы прелюдии. Во-вторых, больше никогда не фантазировать о ней. Это означало – никаких воспоминаний о наших сексуальных контактах, никаких фантазий о новых встречах, никаких мыслей о мисс Миллс неглиже или о каких-либо частях моего тела, прикасающихся к ней.
И, по большей части, все шло согласно плану. Мне постоянно было не по себе, и неделя тянулась бесконечно, но, не считая множества грязных фантазий, я держал себя в руках. Я старался бывать в офисе как можно реже, но в те минуты, когда нам приходилось оставаться в одной комнате, мы обращались друг с другом с той же вежливой неприязнью, что и прежде. Но клянусь, она пыталась сломить мою решимость! Казалось, что с каждым днем мисс Миллс выглядит еще сексуальней, чем накануне. Каждый день какая-нибудь деталь ее туалета или поступок вновь ввергали меня в бездну. Я заключил с самим собой договор, что больше не будет никаких обеденных «сессий». Мне надо было прекратить это, и, воображая ее во время мастурбации – черт, воображая, как она мастурбирует, – я вряд ли оказал бы себе большую услугу.
В понедельник чертовка пришла с распущенными волосами. И все, о чем я мог думать, пока она сидела напротив меня во время совещания, – это как я наматываю на кулак ее локоны, а она ложится на меня.
Во вторник моя мучительница явилась в обтягивающей юбочке по колено и в чулках, на которых сзади был виден шов. Она выглядела точь-в-точь как хорошенькая сексуальная секретарша.
В среду она была в костюме. Против ожиданий, это только ухудшило положение. Я не мог избавиться от мыслей о том, каково будет стянуть брюки с ее длинных ножек.
В четверг на ней была совершенно обычная блузка с V-образным вырезом, но дважды, когда она нагибалась за моей ручкой, я смог отлично рассмотреть то, что под блузкой. Лишь один раз из двух она проделала свой трюк намеренно.
К пятнице мне казалось, что я с минуты на минуту взорвусь. Я не дрочил ни разу за всю неделю, и яйца у меня уже просто посинели.
Входя в офис в пятницу утром, я тайно уповал на то, что она возьмет отгул. Но внутреннее чутье подсказывало, что надежды мои напрасны. Я был на взводе и в крайне мерзком настроении, а потому, распахнув дверь, чуть не схлопотал сердечный приступ. В темно-сером вязаном платье и сапогах по колено, она низко наклонилась, поливая растение в горшке. Все изгибы ее тела были как на ладони. Кто-то наверху определенно имел на меня зуб.
