Два дня мы провели на даче у подруги мамы Светы и не вылезали из постели. Я снова испытала те чувства, которые вскружили мне голову в горной юрте. Рядом с Тихоней мой мир растворялся и рассыпался на маленькие осколки. Мне казалось, что я была не здесь, а где-то в далеком космосе, в окружении вечного блаженства и любви. Даже одна ночь любви с Тихоней стоила трех лет ожидания, а я получила в дар целых две!
Время пробежало быстро. В понедельник мне нужно было идти на работу, и я засобиралась. И тут он вспомнил про мою операцию, попросил рассказать, почему открылось кровотечение. Конечно, об аборте в письме я не писала – хотела поговорить с ним с глазу на глаз, и вот этот случай представился.
Если бы я тогда знала, что последует за моими откровениями, то держала бы язык за зубами! Как только он узнал об аборте, то соскочил с кровати и закричал: «Ты убила моего ребенка! Я точно знаю – это был мой ребенок!»
Никакие объяснения на него не действовали. Он начал метаться по дому, как загнанный зверь, круша все на своем пути. Я так сильно испугалась, что забилась в угол и не выходила оттуда, пока он не успокоился. Помню, как он сел на кровать и несколько минут смотрел на меня в упор, словно не веря тому, что я сделала. Но его внешнее спокойствие было обманчивым. Он поднялся, подошел ко мне, кинул прощальный презрительный взгляд, оделся и ушел, громко хлопнув дверью.
Я вернулась в дом к маме Свете, о работе не было и речи. Руки и ноги дрожали от мысли, что я потеряю его навсегда. Я проплакала до вечера, пока с работы не пришла Светлана. Вид у нее был растерянный, лицо бледное. Она отказалась от ужина и закрылась в спальне. Только утром сказала, что знает о нашем разговоре с Тихоней. Он пришел к ней на фабрику и обвинил ее в убийстве нашего ребенка: сказал, что сама я никогда бы этого не сделала, что на меня оказали давление.
Ни в ту ночь, ни в последующие Тихоня не вернулся. Я поняла, что он бросил меня, и впала в депрессию. На работе была рассеянной, все валилось из рук. Я не могла сосредоточиться и делала ошибки. В конце концов, Надежда поставила мне ультиматум: либо я беру себя в руки – либо она меня увольняет. Но как взять себя в руки? Легко было это сказать, но невозможно – сделать. Тихоня был моей жизнью, моей душой, моим воздухом, без него все вокруг казалось пресным и никчемным. Светлана не уставала повторять: «Он вернется, вот посмотришь, остынет и вернется». Ее слова заставляли надежду теплиться в моей душе. Этим я в те дни и жила».
Клара услышала, как щелкнул дверной замок. Она подняла голову и увидела, что за окном уже светает. В холл вошел Кирилл и зажег свет. Увидев на диване Клару, он удивленно спросил:
– А ты что здесь делаешь?
* * *
Клара рассказала Кириллу о переезде семьи в Элисту и о том, что Лиля предложила ей пожить в квартире. Затем поинтересовалась состоянием подруги.
– Она ненадолго приходила в себя. Лепетала какой-то бред про тьму и космос.
Клара озадачено склонила голову.
– Я всю ночь не спал. Еле соображаю. Еще эта новость про ребенка.
– Что говорят врачи про беременность?
– Сказали, что нужно наблюдать… Пока ничего не ясно… Черт!
Он снял куртку и со злостью бросил ее на стул, затем прошел на кухню и размешал в кружке три ложки растворимого кофе. Тяжело опустившись в кресло, Кирилл сделал несколько мелких глотков ароматного горячего напитка и от усталости потер глаза. В его движениях сквозило сильное раздражение и неприязнь.
– Ты посчитала убытки? – вдруг поинтересовался он.
Об этом Клара не думала: сейчас главным для нее было здоровье Лили. Она с недоумением взглянула на Кирилла, не понимая, почему вдруг он задал этот вопрос.
– Нет еще. Для этого нужна Лиля: у нее были последние документы на поставку цветов. Без них невозможно сказать, сколько украли.
– Я покрою все убытки, – надменно произнес Кирилл.
Глаза Клары вспыхнули от удивления, она склонила голову на бок, не сводя взгляда с лица Кирилла. К чему этот разговор? Чего он добивается?
– Не надо. Это страховой случай. После того, как мне дадут справку из полиции, страховая компания возместит все расходы. Да и Лиля не виновата в том, что случилось.
– Она просила у меня деньги перед тем, как я уехал в командировку. Хотела выкупить у тебя половину бизнеса. Говорила, что вложила много сил в этот магазин, и ей не хотелось бы, чтобы ты его закрывала.
Для Клары это было новостью, Лиля никогда не говорила, что хочет долю в бизнесе, и помогала ей сначала как подруга, а потом как наемный работник. Клара знала, что Аркадий будет против такого поворота событий. Он дал ей деньги на раскрутку магазина с учетом единоличного владения бизнесом.
С тоской Клара оглядела квартиру: после этой новости ей вдруг стало невыносимо в ней находиться. Положив белую папку в сумку, она повернулась к Кириллу и спросила:
– Что ты намерен делать дальше?
– Пойду на работу. Объясню начальству, что жена в больнице, и возьму несколько дней отгула.
– Я не об этом. Я о твоем романе. Ты ведь ушел от Лили.
– Тогда я не знал о ребенке, – холодно произнес Кирилл.
– Для Лили это ничего не меняет, она специально тебе не сказала, чтобы эта новость не повлияла на твой уход.
– Я не буду обсуждать это с тобой, – категорично заявил Кирилл и с вызовом посмотрел на Клару.
Она еле заметно кивнула головой и, пожав плечами, ответила:
– Дело твое, но с кем-то тебе нужно поговорить.
– Возможно, но это точно будешь не ты.
Вид у него был такой враждебный, что Клара решила немедленно покинуть квартиру и отправилась завтракать в кафе рядом с цветочным салоном. Новость об ограблении распространилась со скоростью света. Официанты столпились возле ее столика и начали расспрашивать о деталях произошедшего. Клара ответила, что следствие только началось, поэтому никакой информации у нее нет.
Сделав заказ, она разместилась на кожаном диване возле окна и начала просматривать почту и новости в телефоне. Новости тоже оказались неутешительными, а в почте ее ждали фотографии от Аркадия. На них в основном была запечатлена Полина – на фоне квартиры и детской площадки. Просматривая фотографии, Клара ощущала себя, словно на другой планете. Будто между ней и семьей лежит преграда, которую ей уже никогда не преодолеть. После завтрака под пристальными взглядами работников соседних торговых точек она отправилась в свой салон.
Рядом с магазином все еще стояли полицейские машины. «Мерседес» Уварова был припаркован вплотную к входной двери. Зайдя внутрь, Клара поздоровалась с присутствующими и подошла к следователю.
– Есть новости? – устало спросила она.
– Плохо спали? – задал встречный вопрос Уваров.
– Совсем не спала. Читала дневник Тамары.
Он ухмыльнулся и сказал:
– Видимо, интересное чтиво, – затем показал на входную дверь и начал деловито излагать: – Тут у нас такое кино – двое свидетелей показали, что примерно в семь часов вечера к магазину подъехал черный седан. Из него вышли трое ребят, зашли в магазин и через пять минут вышли. У них в руках были букеты цветов и несколько пакетов с логотипом салона.
– Почему свидетели не заявили в полицию? – возмущенно спросила Клара.
– А кого насторожат парни с охапкой цветов?
Клара зевнула и пожала плечами. Действительно, кого?
– У нас есть их описание и номер машины. Сейчас наши ребята устанавливают владельца и его адрес. Так что, думаю, в ближайшие часы мы их возьмем.
– Хорошо бы, – ответила она и снова зевнула, прикрывая рот ладонью.
– Вам нужно поспать, – с сочувствием произнес Уваров. – Работа экспертов еще не закончена. Возможно, мы освободим магазин только завтра. Идите, поспите.
– В квартиру Лили вернулся муж. Мы не особо с ним ладим, – многозначительно произнесла она.
– Вам даже негде прикорнуть? – удивился Уваров и тут же добавил: – Поехали. Я отвезу в надежное место. Там вы сможете спать столько, сколько захотите.
– Это где? – с недоверием спросила Клара, но после минутного загадочного молчания следователя поняла, что не в силах спорить, и покорно кивнула головой.
Они подъехали к многоквартирному панельному дому и припарковались у крайнего подъезда. Затем поднялись на седьмой этаж и вышли из лифта на площадку, заставленную спортивным инвентарем.
– Кто здесь живет? – настойчивее спросила Клара.
Открыв квартиру своим ключом, Уваров включил свет в прихожей, пропустил гостью вперед и только потом ответил:
– Я. Проходите, не стесняйтесь.
От удивления брови Клары поползли вверх.
– Вы? Это ваша квартира?
– Проходите, – повторил Уваров и помог ей снять пальто.
С минуту она растерянно осматривала холостяцкую квартиру: ее одолевали робость и смятение. Но усталость взяла верх и Клара обессиленно опустилась в кресло.
