В самом воздухе, знобком, сыром, ощущался неуловимо балтийский привкус. И то верно: до Куксгафена на Северном море было так же близко, как до Киля на Балтике.
В окрестностях Куксгафена находилось основное производство Биотехнологии, открывшей свое первое совместное предприятие не где-нибудь, а именно в Петербурге. Новый филиал концерн намеревался разместить уже в Подмосковье.
Кидин мог предложить под застройку неосвоенный участок в двести гектаров, расположенный вблизи Истринского водохранилища, на самой границе охранной зоны. Земля под дачи и садовые домики шла там по семьсот долларов за сотку, но весь массив обойдется намного дешевле. Арендная плата могла покрыть все издержки уже на второй год.
Пока люди Далюге изучали документацию, Кидин фактически был предоставлен собственной персоне. Культурные мероприятия обрыдли, излишества, которые он позволил себе в ратуше и на Фишмаркте — знаменитом на весь свет рыбном рынке, подрывали здоровье. Он скучал, тревожился по дому и вообще не знал, чем себя занять.
Но всему рано или поздно наступает конец. Деловая часть визита, на который Иван Николаевич возлагал большие надежды, вступила в решающую фазу.
Гюнтер самолично заехал за ним на своем «мерседесе-600 SL», и они поехали к нему в Бинненальстер, подолгу простаивая у светофоров. Дождь прекратился, и в облачных прорывах засияло умытое солнышко, вспыхивая колючими звездами в бесконечных флете — пересекавших старую часть города каналах.
У мальчишки, успевшего до блеска очистить лобовое стекло, Гюнтер купил газету.
— Дневной выпуск, — пояснил, скользнув взглядом по заголовкам.
— Есть новости? — вяло поинтересовался Кидин. По давней привычке он возил с собой миниатюрный многоволновый транзистор «Сони», по которому слушал, обычно перед тем как уснуть, радиостанцию «Свобода» и футбольные репортажи из Москвы.
— Штурм госпиталя в Буденновске, новая газовая атака на центральном вокзале в Токио, землетрясение в Греции, эпидемия в Заире, — коротко перечислил Далюге. По-русски он говорил почти без акцента, лишь изредка сбиваясь в порядке слов. — И природа, и люди сошли с ума, — покачал головой, перевернув страницу. — Боснийские сербы обстреляли конвой ООН, Иран осуществляет тайные закупки ядерных технологий, арестован наркобарон в Колумбии, в Ираке обнаружен завод по производству биологического оружия — словом, конец света. Ничего нового, и все страшно.
— Это вы верно сказали, — понимающе закивал Кидин. — Я слушал московское радио… Ни дня без убийств и взрывов. Вчера застрелили директора крупного предприятия, буквально у дверей дома. Двое киллеров, их видели люди во дворе. Преспокойно сели в машину и уехали. Как всегда никого не найдут. У вас намного больше порядка…
— В утренней почте было сообщение о каком-то сексуальном маньяке. Убивает молодых женщин и вырезает у них печень. Депутаты требуют отставки министра.
— Час от часу не легче! И откуда они берутся, эти маньяки и киллеры? Совершенно озверел народ! Порядок нужен в стране, порядок.
— Такого рода эксцессы случаются всюду. Просто раньше пресса у вас молчала, а теперь, конечно… Гласность, кажется, называется?
— Вот она у меня где, эта гласность! — Кидин провел ладонью по горлу. — Сумасшедший дом.
— Не преувеличивайте, Иван Николаевич. Все не так уж плохо. Образумится.
— Образуется.
— Совершенно правильно: образуется. Налоги на импорт надо снижать.
— Здесь я с вами полностью солидарен.
Медленно продвигаясь от светофора к светофору, Гюнтер вырулил на какую-то площадь с кирхой из бордового кирпича и свернул на бульвар, прямиком ведущий в зеленую зону. Его штаб-квартира размещалась в трехэтажном доме с зеркальными окнами, медно отблескивающими сквозь густую листву. Плющ, лоскутным ковром обвивший всю боковую стену, добирался до самой крыши, увенчанной белой тарелкой космической антенны.
В комнате для переговоров их уже дожидался Карл Зефков, владелец фабрики по производству электронной аппаратуры специального назначения. Кидин познакомился с ним в прошлый приезд и еще не успел составить определенного мнения об этом крайне замкнутом человеке с лошадиной челюстью и острым, как штефень эсминца, профилем. Сведения, которые собрал о нем Смирнов, умещались в три строки на компьютере. Доктор физики и дипломированный инженер, он поставлял изделия своей фирмы в США и Канаду. Основным его заказчиком было Центральное разведывательное управление, что, с одной стороны, настораживало, а с другой — обнадеживало, поскольку свидетельствовало о высоком классе продукции. Не осталась в стороне и Россия. В 1993 году небольшую партию товара закупила служба охраны Кремля. Смирнову удалось узнать кое-какие подробности сделки через посредника, осуществлявшего поставки, бывшего офицера госбезопасности.
Как и Далюге, Зефков был крайне заинтересован в расширении российского рынка. Таким образом, предоставлялся шанс одним выстрелом убить сразу двух зайцев.
Фамилии контрагентов — Далюге и Зефков — не говорили Кидину ровным счетом ничего. Будь на его месте человек более искушенный в вопросах истории, в частности германской, он бы наверняка обратил внимание на странную игру случая. Суть в том, что те же имена носили люди, стоявшие по разные стороны баррикад: коммунист Зефков, ближайший соратник Тельмана, и гестаповец Далюге, группенфюрер СС. Конечно, ни Гюнтер, ни Карл не имели никакого отношения к своим крайне неординарным однофамильцам, но уже само по себе подобное совпадение было по-своему примечательно. Тем более что оба предпринимателя являли разительный контраст: грузный, жизнелюбивый Гюнтер Далюге, обожавший женщин и простонародные развлечения, и сухой, аскетичный технократ Карл Зефков, из которого лишнего слова клещами не вытащишь. Бесспорно, Кидину куда больше пришелся по сердцу Гюнтер, надежный партнер, в коем, помимо прочего, он обрел родственную душу.
Переговоры, как повелось с первой встречи, проходили с глазу на глаз, без переводчика. Это ставило Кидина в несколько неравное положение, поскольку по крайней мере один из контрагентов не нуждался ни в каком переводе. О языковых навыках Зефкова судить было трудно. Временами казалось, что он понимает русскую речь, хотя изъясняется исключительно по-немецки, короткими рублеными фразами.
В проспекты, которыми Кидина снабдили по приезде, были вложены ксерокопии с переводом, безупречным, насколько он мог судить. Продукция ELTCOM — так именовалась фирма по экспорту и импорту электронной техники — определенно заслуживала внимания и имела все шансы завоевать рынок. По прибыльности соперничать с подслушивающими устройствами может только оружие. Даже наркотики пока занимают третье место. И, главное, это совершенно легальный бизнес. Любой предприниматель будет счастлив обзавестись подобной техникой.
С нее и решили начать, завершив обсуждение земельного проекта. Местоположение и арендная плата вполне устроили немцев.
— А природа, господа! — не удержался под конец Кидин. — Настоящая русская Швейцария. Превосходный лесной массив, чудесная речка, а какое водохранилище, — он даже глаза закатил, — сплошное очарование! Тут же, как говорится, не отходя от кассы, рыбалка, охота.
— Кабан? — спросил Зефков, впервые проявив интерес не только к ценам и тактико-техническим данным.
— И кабан, и лось.
— Los? — слегка дрогнув бровью, повернулся он к Гюнтеру.
— E’len[3], — поспешно перевел отвлекшийся было Далюге.
— Форель?
— Нет, форель, кажется, там не водится. Зато есть судак, лещ.
— Как насчет дорог, доктор Кидин? — водя пальцем по карте, осведомился Гюнтер. — Такие же, как везде?
— Не как везде, господа! Новое Рижское шоссе — автострада европейского класса. Ответвления, согласен, немного уступают по качеству, но тоже вполне привычные. В крайнем случае можно проложить свою. Обойдется недешево, но дело того стоит.
— Железнодорожную ветку от Истры тоже возможно?
— Насчет железной дороги не знаю. Надо провентилировать…
— Существенный момент, мой дорогой.
— Учту, Гюнтер, не сомневайтесь.
— У доктора Кидина есть связи в правительстве, — сказал Далюге по-немецки, наклонясь к Зефкову, и сразу же перевел для Кидина.
— Имеется заручка, имеется, — солидно кивнул Иван Николаевич. — Как вы видите свой бизнес у нас, Гюнтер?
— Совместное предприятие под патронажем вашего банка. Устраивает?
— В принципе — да, но вкладывать средства в производство в нынешних условиях нерентабельно.
— Ничего, я возьму инвестиции на себя. Когда пойдет прибыль, договоримся о процентах.
— А она пойдет?
— Не сомневаюсь. Будем продавать не только в России, но и за границей.
— Да, — с полуслова понял Кидин, — рабочая сила у нас дешевая… Какой характер вашего производства?
