там останется один на один со своими чувствами, с этой пустотой. Но и в Которе оставаться он больше не мог. А потому час спустя, вернувшись в Херцог-Нови и припарковав машину, он зашел в ближайший бар и заказал бутылку дорогого виски.
Впрочем, это было только начало, за первой бутылкой последовала вторая, третья. Он пил быстро, решительно, даже отчаянно, не закусывая, не думая о последствиях. Так принимают яд те, кто не справился с этой жизнью, так глотают таблетки, истерзанные страданиями больные: поскорее, побольше, лишь бы все закончилось, лишь бы стало легче. Он выпил много, под конец перестал осознанно выбирать напитки и просто указывал нетвердой рукой на ближайшую емкость. Константин выстраивал перед собой флотилию стеклянных кораблей, словно отгораживаясь ими от случившегося несчастья, от тех чувств, которые этот обычно холодный, сдержанный и расчетливый человек сейчас испытывал.
Он видел, как смотрят на него другие посетители бара, словно догадываются о его тоске, как сквозит в их глазах не отвращение, не призрение к пьяному человеку, а жалость и сочувствие и от этого становилось еще хуже.
***
На следующее утро Костя проснулся в своем номере. Он не помнил, как накануне добрался в отель, вероятно, ему кто-то помог. И при том бескорыстно, так как деньги, банковские карты и документы по-прежнему были в портмоне.
Мужчина с трудом добрался до ванной комнаты, ощущая попеременно то тошноту, то резкую головную боль, стучащую в виски. Выглядел он отвратительно: темные мешки под глазами, отекшие веки, больные красные глаза, ссадины на скуле и на руках – результат неосторожного падения или драки. Костя не помнил. В голове крутился и больно бил в виски вихрь из картин, сцен, воспоминаний и ощущений, однако четкая последовательность событий никак не желала выстраиваться.
Очень скоро Костя оставил бессмысленные попытки вспомнить предыдущий вечер. Вместо этого он кое-как привел себя в порядок и поехал в больницу к Кире. Он точно не знал зачем, что будет там делать, но не поехать не мог.
Когда Константин вошел в палату, Кира была одна. Она взглянула на него и поморщилась.
–Что, так плохо выгляжу? – с вызовом спросил Костя.
– Вероятно, лучше, чем я, – печально ответила Кира, – если после вчерашней встречи, тебе понадобилось напиться до потери сознания.
Косте стало стыдно, он отвел глаза и, заметив на прикроватной тумбочке книгу, торопливо предложил:
– Почитать тебе?
Он сел на вчерашнее кресло, в углу палаты. В помещении по-прежнему было нестерпимо душно и пахло медикаментами. Едкий больничный запах проникал повсюду, мешал дышать и думать. Сегодня с похмелья Константин чувствовал его особенно болезненно и остро. Мужчина взял книгу и постарался сосредоточиться на чтении. Получалось плохо, он то и дело запинался, путался в словах и все ловил на себе печальный и задумчивый Кирин взгляд.
Через час Константин сдался.
– Кир, я спал плохо, прости. Пойду, ладно?
Она молча кивнула. Костя видел, как Кира наморщила лоб и плотно сжала губы. Он почему-то ужасно рассердился на нее за молчание. За то, что не ругает его за пьянство, не требует прекратить это. Он злился, что его живая решительная, порой даже воинственная Кира сейчас так беспомощно, молча, наблюдает за ним, терпит его рядом с собой. Жгучий стыд вперемешку со злостью обжигал Костю изнутри. Он тяжело и шумно вздохнул. Поднялся, дежурно поцеловал девушку в щеку и вышел из палаты.
Константин уже собирался пойти в отель, отсыпаться и обдумывать свое бедственное, как ему казалось положение, но тут нос к носу столкнулся с Кириным лечащим врачом.
– Вижу, вы протрезвели! – бросил тот вместо приветствия. – Прекрасно. Вчера, мне показалось, что я имею дело с запойным алкоголиком, – и прежде, чем Костя успел возмутиться, продолжил, – вы не помните?! Что ж, это не удивительно. Мы столкнулись в баре, это я отвез вас в отель.
– Спасибо.
– Не за что! Помнится вчера, вы обещали меня убить, если я не верну вам Киру. Зачем вы приехали сюда? Чтобы жалеть себя, упиваться горем и пить у нее на глазах?! Кира, конечно, сильная, но вероятно вам удастся ее сломать. Вы этого хотите?! – врач с вызовом смотрел на Костю.
– Нет, не хочу. Я хочу помочь, только ничего не могу сделать, – Костя перешел на сдавленный крик. – Ничего не могу!
– Можете. Можете приносить ей еду, обедать и ужинать вместе. Она почти не ест и быстро теряет вес. Можете ей читать и рассказывать последние новости. Можете оставаться здесь на ночь вместо того, чтобы напиваться до полусмерти и устраивать драки в барах. Ей нужно помогать переворачиваться с боку на бок, каждые три часа. А еще ей снятся кошмары, она кричит во сне в полной темноте и одиночестве, не в состоянии включить свет, налить себе воды или пройтись по комнате. Я не могу посадить там круглосуточную сиделку, больных много. Но вы все это МОЖЕТЕ! Идите домой или в бар, настрадайтесь вволю, отоспитесь и решайте, что дальше делать. Учтите, пьяного я вас сюда больше не пущу. Меня ваше горе не трогает, я таких горюющих вижу каждый день, они добивают моих пациентов.
И Драган решительно зашагал по коридору. А Костя остался стоять на лестнице. Он злился и перебирал в голове колкие фразы для ответа. Но все найденные слова казались ему глупыми и неуместными. Костя ругал себя за то, что прилетел, за то, что верил в книжную сказку, в которой Кира, увидев своего принца, встанет с постели и закружится с ним в танце. Увы! Чуда не случилось. А в реальности больше не оставалось места для надежд и иллюзий.
От реальности за километр несло больницей: кровью, хлоркой, таблетками, едкими химическими растворами, горем и безнадежностью. А если Костя решит остаться еще на пару дней, если пару ночей проведет в больнице, реальность, которую он увидит, станет еще ужаснее. К ней прибавится равнодушие медсестер и сиделок, жадность врачей и безысходная боль в бездонных Кириных глазах. Последнего Костя боялся больше всего.
Что до надежды, то от нее несло водкой и коньяком, дешевым баром и пьяной дракой. Там у надежды был шанс. Там легче было поверить, что вся эта история закончится хорошо. Впрочем, из Москвы тоже, наверное, можно было бы надеяться…
Глава 5. Время без движения
Когда за Костей закрылась белая больничная дверь, Кира тяжело прерывисто выдохнула. Она все еще чувствовала запах перегара и отчаяния, Костин запах, от которого нестерпимо кружилась голова, было больно и стыдно. Кире было стыдно за него, за то, что он явился в больницу в таком виде, что не может скрыть своих эмоций и это видят врачи и медсестры, было стыдно за себя, за проклятую беспомощность, неподвижное тело, от которого нет
