Джоэл отвечал на все вопросы, которые она задавала, но сам из осторожности ничего у нее не спрашивал. Он вычислил, каким властным негодяем был бывший муж Клер, который учил ее, что любовь высасывает из человека все, и душу, и жизненные силы. Его жена была из этой же породы, поэтому он прекрасно понимал, в каком состоянии пребывала Клер.
Как ни странно, он стал хорошо понимать чувства их бывших супругов, потому что тоже хотел владеть Клер полностью, ее душой и телом. Он не мог отрицать наличие собственнических инстинктов в своей любви. Он не хотел, чтобы рядом с ней находился другой мужчина, чтобы этот другой видел, как загорается улыбкой ее лицо в неярком свете уличных фонарей, когда рот полон орешков и немножко шелухи от них на губах. Он не хотел, чтобы другой мужчина поправлял сбившийся у нее на шее шарф. Он не хотел, чтобы другой мужчина видел ее уязвимость и выражение боли в глазах, когда она переживала утрату пациента, без слез, которые бы ей очень помогли.
Но его чувства все-таки отличались от чувств их бывших спутников по жизни. Он не хотел менять характер Клер, убивать в ней личность. Он просто хотел любить ее с каждым днем все больше и больше, поражаясь растущей силе своего желания.
— Мама, ты не должна использовать мойку как мусорное ведро.
— А я и не использую, просто это была обертка из-под хлеба. Я подумала, она маленькая и спокойно пройдет.
Клер стояла на коленях под раковиной, выговаривая Hope:
— И никаких оберток больше!
— Не буду.
— Ни одной.
Нора тоже наклонилась. На ее лице было выражение тревоги и желание помочь.
— Ты что такая сердитая сегодня с утра? — Она сказала это так, будто Клер не имела права сердиться.
Клер сжала зубы, пытаясь гаечным ключом повернуть то ли гайку, то ли шуруп, она не знала, как это называется, но «это» никак не поворачивалось.
— Да, я сердита и вообще скоро сойду с ума. В этой семье все, кажется, считают, что я по совместительству должна быть и слесарем и плотником. Что меня убивает, так это то, что ты во всем этом разбираешься так же, как и я, по крайней мере раньше разбиралась. Хватит полагаться во всем только на меня… Нора задумчиво закивала.
— Кажется, я понимаю, — бодро изрекла она. — Ты злишься потому, что слишком баловала нас эти годы? — Последовало непродолжительное молчание.
— Мне придется подумать о твоем замечании, — ответила Клер из-под раковины приглушенным голосом.
— Подумай, дорогая. Включать?
— Да нет же!
Нора отпрянула назад.
— Я приготовлю тебе чашку кофе, — громко сказала она. — Это тебя взбодрит.
Клер сидела на корточках и выглядела достаточно бодрой. На ней была рубашка в красную клетку с закатанными рукавами и темно-синие вельветовые брюки. Как и вчера, волосы были уложены по-новому. Она не изменила прическу полностью, волосы слегка подгибались внутрь и вились у скул, как и раньше, но на лбу появилось несколько прядок челки.
Другие изменения включали запах духов на запястьях рук и вокруг шеи и немного больше косметики, чем прежде. Недавно ей пришло в голову, что в последние годы она мало обращала внимания на себя, на свою внешность и ничего не делала, чтобы подчеркнуть ту привлекательность, которой обладала.
Эти маленькие изменения были предназначены только для нее самой и не имели никакого отношения к Джоэлу… собственно говоря, она была страшно рада, что он не распускал руки. Первый раз в жизни она встретила мужчину, которого могла любить как друга. Она могла на равных обмениваться мнением, играть и смеяться с ним, и он не пытался взять верх над ней. С ним она могла быть совершенно естественной.
Их пребывание вместе казалось совершенно неповторимым, но немного смущало, что этот мужчина, продемонстрировавший, как хочет ее, ни разу больше не приставал к ней. Может, узнав ее получше, он больше не чувствовал влечения к ней и открыл для себя, что она обычная, скучная и сексуально непривлекательная женщина.
Но почему же тогда у нее не притупилась реакция? Она претендовала на дружбу, однако в последние несколько недель, когда его рука случайно касалась ее плеча, спины или руки, ее словно пробивало током высокого напряжения, которое не вынесла бы плотина Гувера.
Четко организованная жизнь Клер будто перевернулась, и она не была счастлива. Нахмурившись, она еще раз наклонилась и с отчаянным усилием нажала на гаечный ключ. Ура! Шуруп поддался. Она выпрямилась, включила воду и механизм для переработки очисток. Он заскрежетал с противным звуком, как ему и полагалось.
На другом конце кухни Нора и Дог захлопали в ладоши. Вальтер принялся подвывать, из-за шума никто не слышал стука в дверь.
Джоэл повернул ручку двери, не надеясь, что в доме его услышат. Дот стремглав бросилась к нему, за ней последовала Нора.
Клер повернулась назад, непроизвольно улыбаясь. Он не успел раздеться, так как ему пришлось снимать с плиты выкипавший чайник, взять на руки Дог, подойти к кухонным полкам, чтобы она достала оттуда его любимую кружку.
— Я пришел, чтобы забрать с собой мою любимую девочку пообедать, — сказал он Дог.
— Меня?
— Тебя. К себе. Если ты, конечно, хочешь.
— Конечно, хочу, Джоэл!
— Господин Бранниган, — автоматически поправила Нора.
Он взял свой кофе, уселся и стал слушать одновременно рассказ Норы о фильме, который она вчера видела, и болтовню Дог про слона, которого она недавно купила, путешествуя по Африке.
Как только ему представилась возможность, он бросил взгляд на Клер. Ее босые ноги были восхитительны. Он обратил внимание на ее новую челку, движение бюста под мягкой фланелевой рубашкой, сексуальный изгиб бедер под джинсами и естественный мягкий красный цвет губ. Его реакция была немедленной и носила физиологический характер, и он решил, что дубленку лучше не снимать. Вряд ли мать Клер отнесется с одобрением к выступающему силуэту в его джинсах. Он сверкнул знакомой легкой улыбкой в сторону Клер.
— А почему вы захотели, чтобы я пообедала с вами?
Дог, сидя на краю стола, ела печенье.
— Ни почему. Просто мне понравилась идея провести субботу в хорошей компании.
— Но тетя Клер тоже не видела, где вы живете.
— А может, тетя Клер не хочет увидеть, где я живу.
— Вы ее спрашивали?
— Тетя Клер… — намеренно медленно протянул Джоэл. — Вы хотите пойти с нами ко мне домой поесть бутербродов с ореховым маслом? — И, не дав ей времени ответить, зашептал Дог:
— Поторопись и спроси маму, можно ли тебе поехать.
Дог вскинула свои бровки.
— А зачем? Ее никогда не интересует, что я делаю. Она даже не заметит, если я уйду.
Минутная тишина заполнила кухню. Затем Клер бросилась к Дог и поцеловала проказницу в лоб.
