плохо, – догадки о другом мужике тактично решаю оставить при себе, – решил зайти удостовериться, что ты в порядке, а ты спишь. Очень мило спишь, кстати, – усмехаюсь. Не мог не сказать ей этого.
– Спасибо, что беспокоился. – В глаза почти не смотрит, встает, прогибает спину немного, разминая, хватает сумку, закидывая туда телефон и ключи.
– Отвезу тебя, – утверждаю, не спрашиваю, – и не спорь. Уже поздно, мало ли какой урод в такси попадется. Я им не доверяю.
– А себе доверяешь? – хмыкает, приподнимая бровь. Проснулась, колючка моя, доброе утро.
– А ты? – спрашиваю с вызовом. Давай, Кроха, скажи, что не доверяешь мне и ждешь, когда я наброшусь на тебя в машине и не ограничусь одними поцелуями, ну же.
От внезапных мыслей член дергается в штанах и возбуждение волнами окатывает затылок. Черт… Нельзя при Крохе вообще о таком думать!
– Пойдемте, Ковалев. – Закатывает глаза, пытаясь скрыть улыбку, и выключает свет. Только я от двери отходить не спешу, и открывать ее – тоже. Темнота кромешная и запах Оли в кабинете заставляют чертят на плече довольно скакать, предвкушающе потирая лапки. Ну не могу я спокойно, черт возьми, не могу! – Антон?
Вопросительная интонация вообще заставляет с катушек слететь, Оля явно чего-то ждет от меня. Чего?
– Один крошечный поцелуй – и открою дверь, – шепчу в темноту, повторяя вчерашний трюк. Чувствую Олю рядом, слышу, как разворачивается, чтобы, очевидно, включить свет, и хватаю ее за руку, попав по ней со второго раза, притягиваю к себе. – Не-не-не, Кроха, не отвертишься. Теперь все двери только за поцелуи, – наклоняюсь, шепча почти в самые губы, а сердце от близости уже в ребра лупит. Момент слишком интимный, мне почти не верится, что он происходит с нами, но ледяные пальчики Крохи, которыми она обхватывает мое предплечье, заставляют поверить в реальность происходящего.
Она не отвечает и целовать не спешит, только дышит тяжело и шумно, словно марафон пробежала и пытается унять жжение в легких. Глаза привыкают к темноте, и я могу различить очертания предметов, а еще влажные от блеска губы, в которые впиться поцелуем просто до боли хочется.
– Я не открою без поцелуя, Оль.
Я открыл бы, конечно, если бы она попросила, но она не просит. Она на носочки поднимается, сдаваясь, и целует меня осторожно, словно боясь спугнуть такой нежный и интимный момент. Но я не боюсь. Я подсел на ее поцелуи, мне всегда катастрофически мало, нужно больше, ярче, слаще…
Она ожидала. Потому что не мычит протестующе и не вырывается, когда я хватаю ее за затылок и впиваюсь в манящие губы сильнее, как голодающий. А я голодающий, правда, потому что без ее касаний и губ выжить не смогу больше, точно знаю.
Целуемся пару минут, дыхание сбивается сильнее, оторваться уже невозможно. Оля плавится в моих руках, держу крепче, прижимая за талию, наслаждаясь моментом. Еще неделю назад она только фыркала при виде меня, а сейчас на поцелуй отвечает, да так нежно, что голова отлетает от всех эмоций, сдохнуть на месте можно.
Язык Оля не пускает, царапает его зубами и отрывается от меня, останавливая поцелуй. А мне мало. Снова мало, не хочу отпускать, не готов сейчас! Мало! Ничтожно мало. Член болезненно пульсирует от возбуждения, в горле першит от желания проораться, но я только шепчу негромко прямо в рот не сопротивляющейся Оли, слизывая остатки блеска с губ:
– Вчера ты целовала меня охотнее.
– Вчера мы были не на работе!
– Так мне утащить тебя отсюда нужно, чтобы ты сдалась? – усмехаюсь. Она не сказала, что не хочет или не готова… Это знак?
– Ты до ужаса наглый, Ковалев, – говорит со стоном и сама прижимается к моим губам, начиная борьбу языками.
Она понимает, что я не остановлюсь?..
Глава 14
Оля
Я понимаю, что он не остановится, но и сама остановиться тоже не могу. Голова кружится от эмоций и горячих рук Антона, мысли путаются и сплетаются, как и наши языки, а слова, которые сказать нужно бы, так и остаются несказанными.
Потому что «Антон, давай остановимся, мы совершаем ошибку» съедается с моих губ его настойчивым ртом, и я как безвольная кукла позволяю ему это делать.
Мне так хорошо, что хочется плакать, Антон покоряет меня своей заботой и нежностью, и я, таким отношением не балованная, просто таю в сильных руках, отметая к чертям все лишние эмоции. Пусть останется только «хорошо», обо всех «неправильно» я подумаю завтра…
Поэтому целую со всей страстью, которая разгорается жарким пламенем между нами, зарываюсь пальцами в отросшие на затылке волосы и умираю от того, как крепко обнимает меня Антон. Он держит меня так крепко, словно я какое-то ценное сокровище, еще немного, и у меня затрещат ребра, но мне совсем не больно, только очень приятно и трепетно.
Антон целует вкусно, покусывает губы и ловко владеет языком, одним поцелуем распаляя нас обоих до максимума. Дыхание становится только тяжелее, мы медленно бредем к дивану, путаясь в собственных ногах, и тихо стонем в губы друг друга, забывая о стыде и каких-то личных запретах. Нет их больше. Сейчас вообще ничего, кроме нас двоих, нет. Кроме нашего безумия, которое два тела щупальцами обвивает, заставляя целоваться еще откровеннее и наконец-то найти этот чертов диван…
– Не проси остановиться, – говорит Антон почти грубо, отрываясь от меня. Голос безнадежно охрип, от тембра бегут мурашки, он так возбужден, что мне даже немного льстит, – не смогу уже, смирись, Кроха.
А я смирилась давно, еще когда он руку мою в темноте поймал, поняла, что дороги назад сегодня не будет, да и… Я не искала дорогу эту, если честно.
Я молчу, не хочу отвечать и думать тоже ни о чем не хочу. Начну думать – начну себя корить. А этим я займусь завтра. Сейчас я хочу только получить удовольствие.
Антон трепетный, но резкий, сжимает руками сильно, но тут же проводит по этим местам кончиками пальцев, убивая заботой. Я чувствую, что он думает обо мне, видит только меня, на весь мир ему плевать сейчас. Он так долго пытался добиться от меня взаимности, что его нереальные эмоции сейчас передаются мне, и я сама словно сгораю от счастья, чувствуя его каждой клеточкой тела.
Антон падает на диван и тянет меня за руку, усаживая на свои колени. И боже… это так пошло. Я сижу верхом на своем подопечном, это самое неправильное, что я делала в жизни,
