До тех пор, пока он не услышал голос Кли, слишком близко:
— Вон он! Я вижу его голову в воде.
Пен обернулся и увидел тёмный силуэт ялика, выходящего из водных ворот. Похоже, двое могли справиться с весом, с которым не смог один. Вёсла заскрипели под могучими руками Русиллина. Сможет ли Русиллин ударить его веслом и утопить? Зацепить его пикой и притащить обратно в замок как какую-нибудь длинную и неуклюжую рыбу?
Ну, это не было блестящим решением, — радостно пробормотала Дездемона. Погружённое в холодную воду тело Пена согрелось пульсирующими волнами тепла.
Кли, сжимавший пику как гарпун и высматривающий Пена, удивлённо закричал, когда его нога провалилась сквозь дно лодки. Он упустил своё оружие, и оно немедленно утонуло, увлекаемое на дно тяжёлым наконечником. Уключины сломались, вёсла дёрнулись, Русиллин выругался. Ялик постепенно замедлялся.
Над высокими стенами замка пронёсся панический вопль:
— Пожар! ГОРИМ! — к нему сразу же присоединился целый хор.
Русиллин посмотрел в темноту на свою ускользающую добычу, обернулся на своё оказавшееся под угрозой сокровище и, неуклюже загребая лишившимся уключины веслом начал разворачивать свою отяжелевшую от воды лодку назад.
— Руси! — взволнованно сказал Кли. — Я тоже не умею плавать!
— Поэтому лучше бы тебе взять это весло и заняться делом, — проворчал Русиллин. — А второй дурак скоро утонет в этой холодной воде.
Тут у весла Русиллина отломилась лопасть и это было уже через чур.
Пен очень тихо перевернулся на спину и поплыл в противоположную сторону.
Луна уже вставала над восточными холмами, когда Пен выбрался на камни, прополз несколько шагов и плюхнулся в прекрасную мягкую грязь. Он насквозь промёрз и тяжело дышал. Хотелось больше никогда не двигаться.
Но через некоторое время любопытство пересилило апатию, и он набрался сил перевернуться и посмотреть через озеро. Языки оранжевого пламени, до этого поднимавшиеся над замком как пламя в камине, наконец опали. Это был чудесный замок, — подумал он печально. Плохо.
— Суровое правосудие, — проворчала Дездемона, казавшаяся столь же уставшей, как и Пен. Если тебе такое не по душе, тебе не следовало привлекать к себе внимание белого бога.
— Делала ли Ручия что-нибудь такое?
— Не часто. Она была слишком хитра, чтоб оказаться вот так загнанной в угол. Дездемона, похоже, задумалась… После нескольких первых уроков.
Через некоторое время она добавила: Если ты пролежишь так долго, ты замёрзнешь насмерть и все труды сегодняшней ночи пойдут насмарку. Кроме того, я не хочу оказаться связанной с коровой.
Пен с трудом сел.
— Ты могла получить Кли.
— Я бы предпочла корову.
— Или Лорда Русиллина, — почему она не выбрала Русиллина?
— Вставай, Пен. Твоё дело — двигать отсюда.
Пен сумел встать на колени, а потом и на ноги. Потом, обогнув несколько нелюбопытных стад вышел на дорогу, тянувшуюся вдоль более крутого восточного берега, изрезанный колеями фермерский просёлок. Он посмотрел на север вверх по озеру, на юг — вниз. Заблудиться ему совершенно точно не грозило.
— Мы можем пойти на север, — заметила Дездемона. — Мы можем пойти куда угодно. — Пауза. — Кроме Идау.
— Не скажу, чтоб я когда-нибудь мечтал увидеть Идау.
Или хотя бы обращал на него внимание на карте, где он был представлен точкой, не большей, чем Гринвелл. Примерно в пятидесяти милях от Мартенсбриджа и у самой границы с землями владетельного графа.
— Но все мои вещи там, в Мартенсбридже. И я не дочитал книгу. Тигней должен гадать куда я подевался. Как ты думаешь, он правда разрешил Кли взять меня в замок? — может ли Тигней тоже оказаться заговорщиком? Неприятная мысль.
— Ха! Тигней мог разрешить тебе выйти за городские стены, но нам — ни за что.
— Ты что-то подозревала? Уже тогда?
— М… — очень неопределённый… не-звук. — Мы были уверены, что случится что-то интересное. Мы не знали что именно. Мы не могли говорить с тобой вслух на глазах Кли и ещё не могли говорить с тобой бесшумно.
— Все ли демоны такие любопытные? Или ты получила это от Ручии?
— Мы с Ручией были… очень хорошей парой. Неудивительно, мы ведь сами её выбрали. — Дездемона изобразила зевок. — Ты идёшь. Мы вздремнём. Разбуди нас, когда придём.
Пен вздохнул и, спотыкаясь за корни направился к югу. Похоже, эта ночь будет бесконечной.
Солнце ещё не поймало луну над восточными холмами, но небо уже окрасилось в стальной цвет, когда Пен подошёл к воротам Мартенсбриджа. Их уже оживляло утреннее движение в сторону рынка. Стражник нахмурился в сторону Пена и начал цитировать строгие городские законы против бродяг.
— Я несу сообщение для Просвещённого Тигнея из Ордена Бастарда, — сказал Пен, использовав не-совсем-ложь, для того чтоб объяснить сразу и свой внешний вид и срочность. — Лодка потерпела крушение. Я шёл всю ночь.
Имя Тигнея и упоминание Ордена оказалось волшебным ключом. Вскоре Пен взбирался по крутым улицам, а небо над ним плавилось бронзой и постепенно превращалось в золото.
На стук открыл удивительно бодрый привратник, уставившийся в изумлении:
— Лорд Пенрик!
— Доброе утро, Коссо. Мне надо видеть Просвещённого Тигнея. Наконец.
Пока он брёл в темноте, у него было полно времени, для того чтоб обдумать как объяснить события этой ночи, и почему могущественный местный лорд пытался его убить. Но негодование постепенно превратилось в дискомфорт. И теперь, когда он был тут, похоже, что все его прекрасные и яростные речи водой утекали меж окоченевших пальцев.
— Я уверен, что он пожелает видеть вас, — ответил привратник. — Хотя не могу сказать, что вас ждали. Заходите.
Коссо сразу повёл его в рабочий кабинет Тигнея, в котором свечи догорели до подсвечников.
— Просвещённый, прибыл Лорд Пенрик, — Коссо пропустил Пенрика вперёд себя и с деревянным лицом встал у двери в позе стражника.
Тигней сидел за столом, перо в его руках вздрагивало. Пена насторожила лежащая на столе книга Ручии, но куда больше его насторожил сидящий перед ним Кли. Оба служителя Храма, шокированные, смотрели на него.
Тигней был уже одет… нет, он ещё не раздевался. На оставшиеся у Кли волосы была надета облегающая шапочка, так или иначе он привёл себя в порядок после ночи в которую пытался совершить убийство, предположительно тушил пожар и проскакал на рассвете десять миль. Несмотря на всё это, он выглядел лучше, чем Пен. По крайней мере, с меня больше не капает. Пену при виде Кли следовало бы прийти в ярость, но он слишком устал для демонстрации чувств.
— Так-так, — произнёс Тигней, откладывая перо и сцепляя пальцы. — Преступник прибыл для защиты?
Пен был не готов вступать в спор и просто сказал
— Доброе утро, Просвещённый. Вчера днём Кли сказал мне, что вы одобрили приглашение его брата, который позвал меня на ужин в Замок Мартенсден. Они дали мне отравленную настойку, отволокли меня вниз на склад и пытались убить. Они хотели украсть Дездемону. Я вырвался, переплыл озеро и вот я здесь, — он прищурился. Похоже, большую часть он описал. — Ох, боюсь, что мы подожгли замок, но им не следовало тыкать в меня своими пиками, — он закрыл глаза совсем, а потом открыл их. — И я сожалею о лодке. Но не очень.
Тигней расправил спину и взирал на Пена внимательно и осторожно.
— Тогда как Кли только что рассказал мне историю, что твой демон взял верх и заставил его взять тебя в замок, где ты совершил злостный поджог, украл лодку и либо утонул, либо сбежал. Предполагалось, что ты где-то на полпути к границе с Адрией.
Пен задумался…
— Слишком далеко, чтоб идти пешком.
— Слова двух человек против одного, — начал Кли, уже преодолевший своё паническое оцепенение. — И он здесь чужак.
Чужероднее, чем ты можешь вообразить. Пен поднял палец.
