— Но вы должны! — запротестовал Кли.
Святой едко посмотрел на него:
— Если ты собираешься поспорить с богом, иди в храм. Ты не сбережёшь колени от мозолей, но я сберегу свои уши, — ответил он и встал, опираясь на трость.
Пен воскликнул вслух:
— Подождите, подождите, что… Благословенный, что это значит?
Теперь старик едко посмотрел на него.
— Это означает поздравления. Ты волшебник, — он поджал губы и добавил более рассудительно: — Боги делают что-либо не для нас, а для Себя. Предположительно, у бога есть для тебя, для вас двоих какое-то интересное будущее. Это не благословение. Желаю удачи. Она тебе понадобится.
Ошеломлённый Тигней спросил:
— Но что мы будем с ним делать?
— Понятия не имею, — ответил святой. Помолчал. — Тем не менее, похоже будем мудрым не дать ему быть убитым на вашем пороге.
Тигней, всё ещё вытаращив глаза, заметил
— Ему следует принести клятву Ордену.
Губы святого скривились.
— Разве ты не слышал? Он только что сделал это, — он сморщил нос, — Впрочем, я полагаю, не Ордену как таковому…
И пошёл к выходу, сварливо ворча:
— Ах, Лорд Бастард, моя спина…
В дверях он обернулся.
— Ох, — показал на Пенрика, — Этот говорит правду.
Палец переместился на Кли:
— Этот лжёт. Развлекайся этой неразберихой, Тиг, — из-за плеча донёсся его скрипучий голос: — А я возвращаюсь в Идау.
Кли был уведён парой плечистых дедикатов, Пен не был уверен — куда именно. Тигней, с более болезненно искренней вежливостью, чем прежде, предположил, что Пен хотел бы некоторое время отдохнуть у себя в комнате. Шатающийся Пен не возражал, не возражала и Дездемона, которая, впрочем, стала очень тихой.
Все жалкие пожитки Пена были перевёрнуты и разложены по кровати, впрочем, похоже не было взято ничего кроме книги Ручии. Вещи Кли были не в лучшем состоянии. Пен впервые подумал о том, что ничего не понимающий Тигней предпринимал, когда они оба исчезли этой ночью. Но он был уже почти не способен на симпатию.
Он бесцеремонно очистил кровать, стянул с себя влажную и липкую одежду, взял одеяло Кли, положил поверх своего и забрался в постель. Он устал сильнее чем после самой бесплодной охоты под мокрым снегом. Когда Пен заснул, ему приснился тревожный сон про бездонные глаза.
Он проснулся днём, голодный как волк и пошёл попросить еды на кухне, где пропустившие приём пищи дедикаты и аколиты иногда могли рассчитывать на милость, в зависимости от настроения служителей. Он получил сухой хлеб, немного отличного пива и разнообразный, но обильный набор остатков обеда. Голод — лучшая приправа, — он вспомнил как мать надоедала ему этими словами, но к тому моменту, когда он закончил есть, на тарелке ничего не осталось.
Там его, отдыхающего, нашла дедикат.
— Лорд Пенрик, — сказала она. — Просвещённый Тигней просит вас присоединиться к нему наверху.
Она провела его не в кабинет Тигнея, а в другую, большую комнату в задней части здания. Пен замешкался в дверях, увидев пугающе большой комитет, сидящий за длинным столом. Присутствовали Тигней, два пожилых жреца в одеждах Ордена Бастарда, один в опрятной чёрной мантии Ордена Отца, с чёрно-серым шнуром на плече, перед ним лежали тетрадь и перо. Рядом с ним сидел грузный мужчина, в котором по цепи на шее Пен узнал городского магистрата. Женщина среднего возраста в прекрасной шёлковой мантии, прикрытой сверху чуть менее элегантным льном, раскладывала стопку бумаг и свои писчие принадлежности. Все смотрели на Пена.
Оказалось, что святой вернулся не в Идау, а в постель, раз он сидел в углу на стуле с подушечками, одетый в обычную одежду горожанина. Глаза его были полузакрыты, как если бы он дремал. Пен, к своему облегчению, не чувствовал в нём сейчас бога. Великое отсутствие не производило впечатления пустого пространства, оно было отведено, очищено от жизненной суеты и ждало возвращения своего Гостя.
Тигней поднялся и предложил Пену обращённый к окну стул у конца стола. Ему были видны все заинтересованные лица вдоль стола, а они могли видеть его ещё лучше.
— Просвещённые, Ваше Честь, миледи, — последнее сопровождалось уважительным кивком и было адресовано женщине в шелках. — Как и обсуждалось, я представляю вам Лорда Пенрика кин Джуральд из долины Гринвелла.
Тигней не представил Дездемону. Пен думал, что она бодрствует внутри него, но она всё ещё была очень тихой, опустошённой и осторожной. Он начал понимать, что такое поведение не очень характерно для демонов, всё ещё боится святого?
Тигней сел слева от Пена. Магистрат выпрямился и нахмурился через стол:
— Этот комитет был собран для расследования злосчастных событий этой ночи, — строго произнёс он. Пен подумал, что если бы у него были знания юриста, он смог бы сделать из этих слов больше выводов. Пока не суд. Правильный термин, кажется, следствие? Магистрат продолжал: — Мы только что выслушали свидетельства Просвещённого Тигнея и Благословенного Бройлина из Идау, а также свидетельство и признание дедиката Кли.
— Кли наконец перестал врать? — спросил Пен у Тигнея.
— По большей части. Мы так думаем, — проворчал тот в ответ.
— Некоторые места по-прежнему остаются тёмными и неопределёнными, — продолжил магистрат. Пен в этом не сомневался. — Для того, чтоб помочь с их прояснением, мы предлагаем вам принести перед богами клятву о правдивости вашего языка, а потом рассказать о всём пережитом вами для того, чтоб мы могли это записать.
Пен сглотнул, но потом с готовностью принёс клятву, слова которой ему подсказывал жрец Отца. В любом случае он не мог придумать ничего такого, о чём бы он хотел соврать. Возможно он просто был всё ещё слишком усталым.
Подгоняемый магистратом, Пен повторил свои воспоминания о событиях предыдущего дня, сделав это куда подробнее, чем в своём первом кратком отчёте Тигнею. Перья яростно скрипели. Иногда кто-то из членов комитета задавал какой-нибудь проницательный или неудобный вопрос, от которых Пен начал понимать, каким он был легковерным идиотом. Воспоминания об ужасе и насилии превратились в смущение.
По крайней мере в этом, он оказался не одинок. Магистрат спросил у Тигнея:
— Почему вы поселили Лорда Пенрика в одной комнате с дедикатом Кли? Другого выбора не было?
Тигней прочистил горло:
— Нет, но я считал, что Кли — мой доверенный помощник. Эти двое близки по возрасту. Я думал, что Кли может приглядеться к его действиям, может быть вытянуть из него информацию о какой-нибудь лжи в его рассказе. И сообщит мне.
Брови Пена сдвинулись:
— Вы велели ему шпионить за мной?
— Это казалось разумным. Ваш рассказ был… необычным. И, как вы и сами обнаружили, некоторые совершают весьма сомнительные поступки в надежде заполучить силу волшебника
Пен подумал, что перерезание горла несколько выходит за рамки сомнительного, но жрец Отца оторвался от своих записей и спросил:
— Если бы дедикат Кли не был поставлен так близко к искушению, как вы думаете, он бы задумал эту махинацию?
Тигней съёжился на стуле. После долгой паузы он пробормотал:
— Не знаю. Может быть и нет.
Женщина в шелках и льне поджала губы, её перо перестало писать.
— Лорд Пенрик, было ли в том, что вы видели этой ночью что-нибудь, что говорило о том, какой из братьев первым придумал этот план?
— Я… не уверен, — ответил Пен. — До тех пор, пока замок не загорелся, они выглядели совершенно едиными и, хмм, верными друг другу. В тот момент Лорд Русиллин был в большей степени настроен прекратить преследование, но он думал что я вот-вот утону в озере. Что было недалеко от истины (не то, чтоб это было оправданием).
Пен моргнул.
— Были ли сегодня какие-нибудь сведения из Замка Мартенсден? Я имею в виду, кроме Кли. Я не знаю, вернулся ли он потому, что брат вышвырнул его вон или он действует в интересах Русиллина.
