Мистер Гоббс читал все эти сплетни вместе с Диком, и они приходили в ужас. Они поняли, какое важное лицо граф Доринкорт, до какой степени: он богат, какой у него великолепный замок, — и все больше и больше волновались.
— Надо же наконец что-нибудь предпринять! — говорил мистер Гоббс.
Но они ничего другого не могли придумать, как написать письмо Седрику. Каждый написал от себя и прочел письмо другому.
Вот что написал Дик:
«Дорогой друг, я не забыл, что вы для меня сделали, и хотел бы прийти вам на помощь: если вам ничего другого не остается, приезжайте назад и будете моим компаньоном. Ремесло мое идет хорошо, я с вами буду продолжать дело. Пока все.
Дик Типтон».А вот что написал мистер Гоббс:
«Дорогой сэр! Вижу по вашему письму, что дело плохо. Это интрига, в которой следует разобраться. Я займусь этим, будьте спокойны, я найду поверенного и буду стараться все расследовать. Если ничего хорошего не выйдет и графы нас пересилят, не забудьте, что у меня хорошая лавка, и вы можете стать моим партнером, когда вырастете: мой дом к вашим услугам.
Преданный вам Сайлас Гоббс».— Ладно, если он не будет лордом, по крайней мере, мы поможем ему, — сказал мистер Гоббс.
— Вот именно, — ответил Дик. — Я не оставлю его. Черт меня возьми, если я не люблю парнишку!
На другой день к Дику подошел молодой адвокат, которому он обыкновенно чистил сапоги. Это был очень молодой человек, только что начинавший практиковать, но способный и энергичный. Он поставил ногу на скамеечку и, пока Дик чистил его сапоги, просматривал иллюстрированную газету. Когда Дик кончил, адвокат дал ему листок:
— Вот вам газета, Дик, прочитайте ее. Там есть картинка английского замка и портрет невестки английского лорда. Красивая женщина. Получите представление об английской аристократии. Начните читать вот тут, про благородного лорда Доринкорта и леди Фаунтлерой… Дик! Что случилось?
Дик уставился, разинув рот, на иллюстрацию, он даже побледнел от волнения.
— Что вас так поразило, Дик? — спросил адвокат. — Сколько я вам должен?
Дик стоял, точно пораженный громом. Он показал на подпись под портретом: «Мать претендента, леди Фаунтлерой». Это был портрет красивой женщины с большими глазами и густыми косами вокруг головы.
— Она! — воскликнул Дик. — Я ее знаю лучше, чем вас!
Молодой поверенный засмеялся.
— Где вы ее встречали, Дик? — шутил он. — В Ньюпорте {10} или когда последний раз ездили в Париж?
Дик не обратил внимания на шутку и стал поспешно собирать свои щетки.
— Знаю ее! — повторял он. — Я нынче хорошо заработал!
И не прошло и пяти минут, как он уже бежал во всю прыть к лавке мистера Гоббса.
Почтенный торговец не поверил своим глазам, когда Дик влетел к нему с газетой в руках. Он бросил ее на прилавок и не мог никак отдышаться.
— Привет! — сказал Гоббс. — Что это вы принесли?
— Посмотрите! — выдохнул Дик, — Посмотрите на эту женщину! Вот вам и аристократка, и вдова лорда!.. Ни то, ни другое! Убейте меня, если это не Минна! Минна!.. Везде ее узнаю… и Бен тоже. Спросите его!
Мистер Гоббс опустился в кресло.
— Вот оно что! — воскликнул он. — Так и знал, что все это подстроено только потому, что он американец!
— Нет! — кричал Дик. — Это все ее козни, она на все способна. Помните, в одной газете было сказано, что у ее сына шрам на подбородке… Да этот мальчишка такой же лорд, как и я… Это сын Бена. Она швырнула, в меня тарелку, а попала в мальчишку.
Дик был умный малый. Большую часть жизни он провел на улицах большого города, и это сделало его еще сообразительнее и наблюдательнее. Он был очень доволен своим открытием.
Дик был полон энергии. Он сел писать письмо Бену и, вырезав из газеты рисунок, вложил его в конверт. Мистер Гоббс писал Седрику и графу. Они не кончили еще своих писем, как новая мысль блеснула в голове Дика.
— Знаете, — сказал он, — парень, который дал мне газету, — адвокат. Давайте посоветуемся с ним.
Мистер Гоббс согласился с этим предложением и был очень доволен находчивостью Дика.
— Прекрасно! — сказал он. — Дело требует адвоката.
Он оставил в лавке своего помощника и отправился с Диком к адвокату, ошеломив его своим рассказом.
Если бы этот адвокат не был так молод и не имел как начинающий много свободного времени, он, пожалуй, не заинтересовался бы этим делом, потому что много в нем было странного и неправдоподобного. Но другого дела у него не было, и к тому же он знал, что Дику можно верить.
— Назначьте вашу цену, — сказал ему мистер Гоббс, — я оплачу все расходы, вот мои адрес, только вникните хорошенько.
— Если нам все удастся, — отвечал адвокат, — это будет великолепный исход и для меня, и для лорда Фаунтлероя. И во всяком случае, наводя справки, вреда мы не нанесем никому. Я читал газеты: эта женщина путается в показаниях насчет возраста ребенка, а это подозрительно. Первым делом надо написать брату Дика и поверенному графа Доринкорта.
Итак, еще до заката солнца два письма были написаны; одно отправлено поездом в Калифорнию, другое — пароходом в Англию. Первое было адресовано Бену Типтону, второе — мистеру Хэвишему.
В этот же вечер, после того как мистер Гоббс запер свою лавку, он до полуночи толковал с Диком.
14. ОГЛАСКА
Удивительно, за какое короткое время могут случиться самые невероятные вещи! Достаточно было нескольких минут, чтобы изменить судьбу Седрика и из бедного мальчика, живущего на тихой улице в скромной обстановке, превратить его в лорда, наследника громадного состояния. А теперь за несколько минут из английского лорда он сделался маленьким самозванцем, не имеющим ни гроша, потерявшим права на роскошь, которой был окружен. Стоит ли удивляться, что судьба его снова изменилась очень быстро и он получил обратно все, чего чуть-чуть не лишился?
Эта последняя перемена сравнительно быстро произошла оттого, что женщина, назвавшаяся леди Фаунтлерой, отвечая мистеру Хэвишему насчет своего брака и ребенка, совершила несколько грубых промахов, которые возбудили сильные подозрения. Она стала сердиться, вспылила и в порыве гнева проговорилась еще больше. Ложь в ответах касалась ребенка. Сомнения не было, что она точно вышла замуж за Бевиса, лорда Фаунтлероя, поссорилась с ним и получила от него денег, чтобы жить отдельно; но ее утверждение, что сын родился в Лондоне, было обманом, И в то же самое время, когда мистер Хэвишем убедился во лжи, пришли письма адвоката из Нью-Йорка и мистера Гоббса.
Какое это было потрясающее известие! Мистер Хэвишем и граф провели вечер в библиотеке, обсуждая его.
— После моего третьего свидания с ней, — говорил мистер Хэвишем, — я: ее сильно стал подозревать. Ребенок казался старше, чем она говорила, к тому же она путалась насчет дня его рождения, Письма из Нью-Йорка подтверждают мои сомнения. Лучше всего вызвать сюда братьев Типтонов, не говоря ей ни слова, и внезапно провести очную ставку. Она очень недалекая женщина, я полагаю, она так испугается, увидя их, что выдаст себя.
Так и случилось. Чтобы женщина ни о чем не догадалась, мистер Хэвишем продолжал расспросы, сказав ей, что проверяет все, что она сообщила. Время шло, женщина постепенно успокоилась и, почувствовав себя уверенно, снова стала дерзкой.
В одно прекрасное утро она сидела в гостинице, строя планы, как действовать дальше. В это время ей доложили о приезде мистера Хэвишема. Он вошел, а за ним еще трое: один из них еще совсем молодой малый со смышленым лицом, другой высокий, постарше, а третий не кто иной, как сам граф Доринкорт.
Она вскочила и вскрикнула, потому что никак не ожидала увидеть этих двух свидетелей, думая, что они за тысячи миль отсюда. А по правде сказать, и вообще о них не думала.
Дик усмехнулся:
— Вот ты где, Минна!
Брат его Бен глядел на нее молча.
— Узнаете ли вы ее? — спросил мистер Хэвишем.
— Узнаю, — отвечал Бен, — и она меня узнает.
Он повернулся и пошел к окну, словно вид ее был ему противен. Так оно на самом деле и было.
Поняв, что она разоблачена, женщина пришла в ярость, осыпала обоих братьев такими ругательствами, каких они от нее не слыхивали. Дик только скалил зубы, Бен стоял к ней спиной.
— Могу идти к присяге, — сказал он поверенному, — и привести дюжину свидетелей. Ее отец — честный человек, хотя очень беден; мать была точно такая же, как она. Мать умерла, но отец жив — он скажет, кто она и была ли моей женой.
Он внезапно сжал кулаки и повернулся к ней.
— Где ребенок? — спросил он. — Я забираю его, а тебя больше знать не хочу!
В эту минуту дверь в соседнюю комнату немного приоткрылась, и оттуда выглянул мальчик, привлеченный, вероятно, громкими голосами присутствующих. Он не был особенно красив, но лицо было доброе, как у Бена; на подбородке виднелся треугольный шрам.
