Второй гордо сидит голым задом на краю ближайшего бильярдного стола, чуть свесив голову набок. Он тоже не подает признаков жизни. Причина его царственной осанки выясняется тут же. В лузе зафиксирован обломками деревяшек кий, тонкий конец которого уходит в глубину тела насильника между тощих ягодиц. Кожаная набойка, покрытая кровью, вылезла из шеи чуть ниже левого угла нижней челюсти.
Рыжего типа нигде не видно. Баб тоже. Судя по всему, их – без Рыжего, конечно – спасла и увела с собой охрана.
– Вот! – Краб поднимает палец в назидательном жесте. – Такая беда ждет каждого, кто не вовремя расслабится.
Да уж, картинка весьма наглядная. Расслабился, и тебя тут же поимели.
Мы идем по проходам, ориентируясь на звук отдаленной стрельбы. В коридорах разруха и запустение. Все покрыто то ли инеем, то ли строительной пылью. Кое-где на стенах и мебели видны отметины от пуль.
Первым следует Жгут, выставив перед собой пистолет. Аристарх держится чуть в стороне и метра на два позади. Дальше с тем же интервалом шагаю я. Краб идет замыкающим. На каждом углу Жгут приникает всем телом к стене и быстро выглядывает за поворот пространство. Звуки выстрелов становятся все отчетливей.
На одном из углов Жгут цепляет ногой какую-то проволоку и валится на пол лицом вперед. Аристарх и Краб тут же падают на пол. Один я торчу посреди коридора как тополь на Плющихе, выискивая стволом потенциальную опасность. Но ничего не происходит.
– Тьфу, я думал, тут растяжка, – говорит Тракторист и поднимается. – Повезло тебе, доктор. А то мы уже фарш твой со стен соскребали бы. Чего стоишь? Сразу падать надо. Делай как я, короче. Смотри внимательней, тут тебе не здесь.
Жгут уже сидит и потирает свободной от оружия рукой ушибленное колено.
– Эй, братва! – слышится из-за угла. – Не стреляйте! Выхожу медленно.
Из-за поворота, держа руки перед собой, появляется Рыжий. Грамотно. Мы слегка расслабляемся.
– Ты, что ли, растяжку поставил? – спрашивает Краб.
– Ну да. Жаль, лимонки не было, чтобы к ней привязать. Сейчас все носятся по коридорам, не глядя под ноги. Видишь, сработало. Чужого я уже завалил бы.
Шея у Рыжего перевязана грязным бинтом, но в целом он выглядит бодрячком.
– Ты где потерялся?
– Свернул не туда. Потом свет выключился. На ощупь добрался до подсобки электрика. В ней и отсиделся. Похавать нечего? А то воды я нашел немного, а жратвы нет.
– Сейчас до пищеблока дойдем. Там со жрачкой наверняка полный порядок. Если вертухаи все не съели. – Жгут что-то не слишком оптимистичен.
– Не скули. – Краб, напротив, находится в состоянии предбоевого задора.
По коридору тянет морозным сквозняком. Не иначе где-то выход наружу. Так оно и есть. Чуть дальше начинается застекленный переход. Почти все окна побиты. На полу намело по щиколотку снега. На его белизне пестрят следы солдатских берцев и резные подошвы кроссовок. На улице из-за бурана ничего не разглядеть. Там одна снежная колючая коловерть. Картинка строго по Блоку: «Белый снег. Ветер, ветер, на ногах не стоит человек».
Мы вереницей пересекаем зябкое пространство. Дальше переход углубляется под землю, окон нет. Стрельба гремит совсем рядом.
– Вы тут покурите пока. Пойду, гляну, что там. – Аристарх осторожно удаляется в ту сторону, где идет пальба.
Мы присаживаемся вдоль стен и ждем результата.
– Наш охотничек добычу тащит, – комментирует вдруг Рыжий, вглядываясь в полумрак впереди.
Он срывается с места и помогает разведчику доволочь пленника. Судя по обмундированию, этот тип раньше работал в охране.
– Смотри, вполне себе дышит. – Рыжий тщательно связывает руки и ноги языка проволокой, позаимствованной у электрика. – Эх, в сторонку бы его куда-нибудь. Тут, в проходе, и потолковать спокойно нельзя.
– Впереди небольшой холл. Все не на сквозняке торчать.
Наша группа делает рывок вперед. Коридор заканчивается небольшим холлом с лифтами. Судя по всему, здесь вход в подземный зверинец.
– Вот туточки я его и взял. – Аристарх показывает стволом. – Наверное, охранял подходы с тыла. Оружие как у всех: «макар» и две обоймы. Еще денег по мелочи и фляжка с коньяком. Интересно, у них автоматов здесь нет, что ли?
– Сейчас у него и спросим. Гек, сможешь его быстро в чувство привести? Чтобы без мордобоя?
Я острой щепкой нажимаю пленному на точку под носом, потом слегка растираю уши. Он вдруг вздрагивает так, словно просыпается, и открывает глаза.
– С добрым утром, – заявляет Жгут и оскаливается. – Что ж ты, сука такая, спишь на посту? Тебе ж Феликс Эдмундович завещал голову холодной держать, а руки – чистыми.
– Ладно тебе. – Леха отстраняет его. – Дай я с ним потолкую. Значит, так, боец. На вопросы отвечать быстро, внятно и максимально правдиво. Дошло?
– Да пошли вы, зверье поганое! – вдруг неожиданно отвечает боец и плюет себе на подбородок.
Понятно, что целился он в Краба. Есть еще, оказывается, герои нашего времени. Судя по всему, братья-маньяки, устроившие насилие над бабами в бильярдной, напрочь испортили нам всем репутацию.
– Да мы-то пойдем, – легко соглашается Краб. – А ты пораскинь мозгами. Полминуты жизни у тебя еще есть.
– Можно подумать, если расскажу, что знаю, то вы меня в живых оставите, – бурчит связанный пленник.
– А чего ж не оставить? Запросто. Чай не звери, – подает ему Краб надежду. – Развязывать, конечно, не станем. И рот, пожалуй, заклеим. Вон у Рыжего изолента в кармане имеется. Но убивать не будем. Даю тебе честное слово российского офицера.
– На такой холодрыге, да еще и связанный, я и сам от холода окочурюсь.
– Хорош торговаться. Даже если и так, то шансы выжить у тебя есть.
– А ты на самом деле офицер? – уточняет пленный.
– Вообще-то, прапор, – честно отвечает Леха. – Был таковым, пока твои дружки меня среди бела дня сюда не определили. Вот так, ни за что, ни про что. Так что, братец, не тебе про зверье тут толковать. – В голосе Краба звучит великая сермяжная правда.
Именно она снимает печать молчания с губ пленного.
– Ладно. Спрашивайте.
– Сколько ваших, и где они?
– Тут за углом столовая для персонала, рядом кухня и кормоцех для зоопарка. Наши в столовой, двадцать человек. Ваши в кормоцех пробрались. Тоже примерно столько же. Перестреливаются через кухню.
– А чего не обойдут? Или вас никто не учил, что штурмовать в лоб хорошо укрепленную точку – дело бесперспективное?
– С той стороны зоопарк был. Завалило. Теперь вход в кормоцех только один.
– Оружие кроме пистолетов есть?
– Было в казарме. АКСУ на каждого бойца в оружейке. Плюс с десяток «Бизонов» под девятимиллиметровый патрон. Но туда сейчас не попасть – завалило лавиной.
– Еще ваши на территории есть?
– Вроде в банкетном зале кто-то отзывался. Сколько – не знаю.
– Что с генератором?
– Сошла вторая лавина, поменьше. Восстановлению не поддается.
– Связь с большой землей есть?
– Нет. Был спутниковый телефон у начальника охраны. Но его кабинет тоже под завалом. Сотовые не работают – вышку снесло.
– Вертолетная площадка цела?
– Вроде бы да. Она чуток выше по ущелью. Только снегом засыпана. Чистить-то некому.
– Когда начальство к вам прибывает?
– Хрен его знает. Оно не докладывает. Но зимой примерно пару раз в месяц бывает с гостями. Летом же тут постоянно кто-то толчется из важных персон. У них и охрана своя. Чисто агенты ЦРУ – черные костюмчики, темные очки. Иногда праздники собираются отмечать. Так что, по идее, если погода будет летная, через пару дней должны прибыть.
Мы переглядываемся.
– А какой праздник-то?
– Восьмое марта.
Значит, не ошибся я в своих подсчетах.
– И кто тут самый главный?
Пленный довольно долго молчит, потом нехотя произносит:
– Точно не знаю. Ребята как-то трепались, мол, человек, очень близкий к президенту. Но здесь за такие разговоры могут быстро сминусовать.
– Президент часом не американский? – удивляется Леха.
– Не американский. Самый настоящий российский.
Мы все немного ошеломлены, за исключением, может быть, Жгута. Для него, бродяги, находиться в конфликте с законом – дело привычное. А нам теперь куда деваться, даже если выберемся из этой заварухи? Впрочем, проблемы лучше решать по мере их поступления. Сейчас главная задача – выжить здесь. Об остальном цивилизованном мире мы подумаем завтра.
– Ладно, поможем нашим, – сигнализирует Краб об окончании беседы.
Аристарх, стоящий рядом с ним, коротким ударом вырубает пленного.
– Это чтобы ему не страшно было, – поясняет он.
Рыжий достает из кармана синюю изоленту, делает несколько витков вокруг головы охранника, заклеивает ему рот.
– Положи его здесь, в затишке. Авось не замерзнет, – говорит Краб.
