Она улыбнулась. Нет, вот этого точно не может быть.
У Сергея ключей от ее квартиры не было – пока что она ему не дала. Пока. Но собиралась сделать это со дня на день. Осталось только заказать дубликаты. А потому, даже если она и позволит себе обыскать «малознакомого» Гурьева, ее никто не сможет застать на месте преступления. Разве что Инна. Но, если случится такое и она придет, Лена успеет выдернуть руку из кармана. Кармана чего? Брюк? Куртки? Пиджака?
…Тонкий прозрачный, телесного цвета чулок, точнее обрезок от колготок, она нашла в кармане его джинсовой куртки. Содрогаясь от охватившего ее ужаса, на слабеющих ногах она доплелась до спальни, схватила телефон и позвонила Марку. Его номер был занят. Тогда она набрала дочери, слышала долгие гудки, но Инна так и не взяла трубку.
Лена разложила чулок на постели и уставилась на него невидящим взглядом.
«Лена, совершено уже три убийства, понимаешь? Убили двух молодых женщин и девушку… удушили чулком!»
23
– Андреич? Здорово, старик.
– Валя? Это ты?
– Да, это я, – ответил Буров и прокашлялся. – Разговор есть. Найдешь время?
– Не вопрос, – ответил он едва слышно. Ему показалось, что они поняли друг друга без слов.
Беленков согласился встретиться со своим другом Буровым в ресторане «Лагуна». Справа – группа пальм в кадках, скрывающая их столик, слева длинный, во всю стену, переливающийся всеми оттенками бирюзы аквариум с рыбками. Тихо, где-то далеко, возле бара звучит беззаботная и в то же самое время немного грустная «Obsesiоn» Авентуры.
– Мою Марину убили, – сказал Буров и посмотрел на подошедшую официантку так, словно она наступила ему на ногу, стоит и не замечает этого.
Девушка, дежурно улыбнувшись, скользнула по посетителям равнодушным взглядом и положила перед каждым зеленую кожаную папку с меню.
– Воды, холодной.
– И мне.
– И водки.
– А к водке – по вашему усмотрению. Только не морепродукты.
– Так у нас же ресторан называется «Лагуна», может, морских гребешков желаете?
– Девушка, сказали же – не морепродукты.
Она приняла заказ. Удалилась, обиженно покачивая бедрами. Вернулась быстро – на подносе два стакана с водой и вазочка со льдом.
– Мне кажется, что я сплю. – Буров закрыл ладонями лицо и принялся энергично его массировать. Словно он мог проснуться.
– А я долго не мог найти Ольгу. Сегодня пришел, все звонил, звонил. – Беленков схватил дрожащей рукой стакан с холодной водой. – Открыл своими ключами, вошел – никого. Я уж подумал, что она заболела, с каким-нибудь приступом лежит в больнице или еще что-то. Больше всего боялся найти ее мертвой. Но в квартире было пусто.
– Постой, – Буров очнулся. – Может, ты не понял? Марину убили. Девочку мою, Мариночку, понимаешь? Задушили! Ее тело в лесу нашли. Это я по своим каналам узнал, когда понял, что не смогу ее сам разыскать. Мои люди связались с друзьями ее семьи и все узнали. Какой-то маньяк удушил мою девочку! Я не знаю, как теперь жить.
– Марину? Постой… Марина. Ну да. Студентка. Мы встречались с вами в Чардыме.
– Говорю же… – Буров достал платок и промокнул им все лицо, словно оно было мокрым от слез.
– Ольгу мою тоже убили, – сказал Беленков. – И тоже – задушили.
– Как? – Буров начал приходить в себя. Уверенный, что несчастье коснулось лишь его, он был потрясен услышанным. – Оля? Та самая, Оля Погодина, твоя бывшая секретарша? Хотя какая еще Оля… Прости меня, старик. Я-то думаю о своем, а у тебя тут… что же это получается?! Я не понимаю. Они что, были знакомы? Может, встретились в одной компании с этим маньяком?
– Я не знаю, были ли они знакомы. Я вообще ничего не знаю. – Буров, огромный Буров, снова схватился руками за голову, крепко сжал ее. – Но, предположим, были. И что?
– Они могли познакомиться там… тогда. В театре, на балу. Там еще обстановка такая была… Я сегодня целый день думаю об этом. Ведь что-то же должно было их связывать. Они где-то были вместе, и там их кто-то увидел.
– Подожди… Я сейчас. – Буров поднялся и широкими шагами направился к выходу. Вернулся через несколько минут с пакетом под мышкой. Положил на стол. – Разворачивать не стану. Но поверь: это – ее вещи. Понимаешь? Вещи моей Мариночки! Юбочка… туфельки… трусики… Это же кошмар, Петя! Я слышал, конечно, об убийствах разных, изнасилованиях, маньяках, но разве мог я предположить, что эта зараза поселится в нашем городе?
– Изнасиловали?
– Я так и не понял. Сказали только, что ее нашли в посадках, за городом, без одежды. Ты понимаешь, эту посылку мне прислал убийца! Тот, кто ее раздел и задушил. Спрашивается, зачем было присылать мне ее вещи? Что убийца этим хотел сказать?
– Только то, что он знает, с кем встречалась Марина. Возможно, это ее поклонник. Или же прислали, чтобы сказать: вот тебе, негодяй, за то-то и то-то. Господи! У меня голова идет кругом. Постой… Мою-то Олю так же убили и там же нашли, только днем раньше!
– Тебе ничего не прислали?
– Нет… Не знаю.
– Допустим, они были знакомы. И что это значит?
Принесли водку, закуски. Буров жадно выпил подряд две рюмки ледяной водки. У него был вид человека, которому все равно.
– Не знаю даже, что и подумать. У меня нет ни слов, ни идей, – произнес Беленков, мотая головой. Он тоже никак не мог свыкнуться с мыслью, что все, произошедшее с ним сегодня в квартире Оли, – не сон. – Сейчас бы напиться и провалиться куда-нибудь в тартарары! А проснуться – и понять, что все это было бредом, сном. Или фильмом ужасов, наслоившимся на сон.
Ему позвонила секретарша. Сказала, что ей надо срочно с ним увидеться.
– Нина, я сейчас не могу, у меня важная беседа.
– Уверяю вас, Петр Андреевич, это еще важнее! – Она почти плакала в трубку.
– Случилось что-то? Хотите отпроситься? Так я вас отпускаю. Надеюсь, ничего серьезного, – вяло проговорил он.
– Это касается вас! Я должна с вами встретиться, причем на нейтральной территории.
– Вы знаете ресторан «Лагуна»?
Она знала и уже через четверть часа входила в зал. Подошла и склонилась над самым его ухом:
– Пожалуйста, выйдем отсюда. Я должна вам кое-что передать. А еще… извиниться. Понимаете…
Он пожал плечами, взглядом дав понять Бурову, что он приносит прощения, и вышел вместе со своей секретаршей из ресторана. Она была на своей машине.
– Вам пришла посылка, и я по привычке, словно бы нам каждый день приходят посылки, вскрыла ее, – заскулила Нина Яковлевна. – Словно это не посылка, а письмо. Машинально, понимаете? Извините меня, Петр Андреевич, извините. Я не хотела. Просто так получилось. Мне так неловко перед вами…
У Беленкова волосы на голове зашевелились.
– Какая еще посылка?
– Вам надо сесть в мою машину, чтобы вас никто не видел. Посылка странная, я бы даже сказала – удивительная. Да вы сейчас сами все увидите.
…Он вернулся к Бурову очень бледный. Положил что-то на стул. Не говоря ни слова, плеснул себе водки, бросил в стакан несколько кусочков льда. Опрокинул в горло. Закусил лимоном.
– Моя секретарша только что принесла мне пакет, – сказал он с набитым ртом и кивнул на лежавший на соседнем стуле сверток. – Примерно такой же, как и у тебя. Валя, что все это значит?! Это как же мы с тобой провинились в этой жизни, что нас так жестоко наказывают?
– Ладно – нас, Петя… Но при чем здесь они? Они – молодые, им бы детей рожать, а их раздели, задушили и выбросили, как какой-то мусор, в кусты. Господи, какая же трагедия, какое горе! Я должен что-то сделать для этой семьи. Вот только как представлю, что прихожу к ним и говорю – это со мной она проводила столько времени, на меня она, можно сказать, потратила последние дни своей жизни… Они же ничего не знали о нас. Она ужасно боялась этого. Говорила, что родители не позволят нам быть вместе. А я… Если бы ты только знал, Петя, как я был счастлив с ней! Она – такое чистое существо. Ходила со мной по магазинам, радовалась каждой мелочи. Ее так многое в этом мире восхищало. Она еще не успела потерять вкус к этой жизни, понимаешь? Она хотела всего и сразу. Впереди ее ждало еще столько радости, удовольствий. Я уверен, что мы были бы с ней счастливы. Я бы развелся с женой и женился на Мариночке. Господи, да как же мне теперь без нее жить-то? Я так много всего напланировал, и все мои планы были связаны только с ней. Я дышал ею, понимаешь?
Буров внезапно побагровел. Он вдруг понял, что никогда и ни с кем еще не говорил о Марине. Петр был первым, кто узнал и о его горе и о том, как он был счастлив с Мариной. И теперь, когда он будет его видеть, не сможет не вспоминать этот кошмарный день.
– А я потерял Олю. Но только не понял этого, – пожал плечами Беленков.
Они вдруг одновременно осознали, что в природе не существует слов, которые позволили бы им выразить то горе и отчаяние, ту безысходность, охватившие их при мысли, что они потеряли своих самых дорогих и близких людей.
