«Господь не покидает их», – быстро проговорил равви Вольф и взошел на корабль. И только в открытом море он задумался над тем, что сказал. Он вспомнил слова своего учителя, и угрызения совести охватили его с такой силой, что он не смог продолжать путь в Святую Землю, но решил вернуться домой. Он спросил у одного из корабельщиков, как ему поскорее это сделать, и получил ответ, что судно и так идет домой.
Когда равви Вольф пришел к Баал Шему, наставник посмотрел на него строго, но не сердито, и произнес: «Как плохо ты ответил отцу нашему Аврааму! День за днем он вопрошает Бога: «Как там мои дети?» И Бог отвечает: «Я не покидаю их». О, если бы ты поведал ему еще о наших муках в изгнании!»
ТОПОР
Однажды Баал Шем поручил своему ученику, равви Вольфу Кицесу, выучить кавванот для исполнения на бараньем роге*[61], так чтобы на Новый год*[62] он смог хорошо сыграть соответствующую мелодию. Равви Вольф учил кавванот со всей тщательностью, а для большей надежности отмечал все ошибки на листе бумаги, который держал за пазухой. Однако, когда все ошибки были отмечены, равви Вольф потерял этот лист, но не заметил этого. Говорят, что лист пропал не без помощи Баал Шема. Когда же наступило время трубить в рог, равви Вольф стал искать свой листок и не нашел его. Он пытался вспомнить кавванот, но, как ни странно, забыл все. Тогда он стал плакать и рыдать и так создал нужную мелодию без всяких специальных кавванот. Позднее Баал Шем говорил ему: «Во дворце царя много залов, и к дверям от них – много ключей, но топор сильнее их всех, и ни один замок не устоит перед ним. Разве могут сравниться все кавванот с одним подлинным плачем, идущим от сердца!»
СЛОВО УЧЕНИКА
Однажды в пятницу, в час, когда цадик исследовал свою душу, весь мир стал черным в глазах Баал Шема и в нем готова была умереть последняя искра жизни. В таком состоянии застал его один из учеников. «Наставник и учитель мой!» – произнес он, но тут голос его задрожал, и он не смог больше вымолвить ни слова. И тогда новые силы влились в сердце Баал Шема, и огонь жизни снова разгорелся в нем.
РЯДОМ и ВДАЛИ
Ученик спросил Баал Шема: «Почему бывает так, что тот, кто прилепляется к Богу и знает, что близок к Нему, иногда испытывает чувство разрыва и удаления?»
Баал Шем объяснил: «Когда отец учит своего маленького сына ходить, он становится перед ним и простирает свои руки по обе стороны от малыша, чтобы тот не упал, и мальчик идет к отцу, поддерживаемый его руками. Но когда он подходит к нему почти вплотную, отец отходит от него и убирает свои руки, и так происходит не один раз. Только так ребенок может научиться ходить».
МОЛИТВА В ПОЛЕ
Некий хасид, ехавший в Мезбиж, чтобы провести Йом–Кипур рядом с Баал Шемом, вынужден был по какой–то причине прервать свое путешествие. Когда наступила ночь и на небе стали видны звезды, до Мезбижа оставалось еще далеко, и, к своему великому огорчению, хасид был вынужден совершать молитву один в чистом поле. Когда после праздника он приехал в Мезбиж, Баал Шем принял его особенно тепло и радушно. «Твоя молитва, – сказал он, – превзошла все молитвы, произнесенные когда–либо на том поле».
УЧЕНЫЕ
Моше Хаим Эфраим, внук Баал Шема, в юности посвятил всего себя учению и стал таким великим ученым, что в конце концов понемногу отошел от хасидского образа жизни. У его деда, Баал Шема, была привычка часто гулять с внуком по городу, и Эфраим ходил с ним, хотя и с некоторой долей неудовольствия, потому что ему было жаль потерянного времени, которое он мог бы посвятить своим занятиям.
Однажды они встретили человека из другого города. Баал Шем разговорился с ним и спросил о ком–то, кто жил в том же городе. «О, это великий ученый!» – произнес в ответ человек.
«Я завидую его учености, – сказал Баал Шем. – Но что делать: у меня нет времени учиться, потому что я обязан служить своему Творцу». С этого часа Эфраим вернулся к хасидскому образу жизни, которому посвятил всего себя.
ПРЕДЕЛЫ СОВЕТА
Ученики Баал Шема однажды услышали, что некто имеет репутацию весьма ученого человека. Кое–кто из них захотел пойти к нему и посмотреть, чему он может научить. Наставник позволил им пойти, но прежде они его спросили: «А как мы узнаем, истинный ли он цадик?»
Баал Шем ответил так: «Попросите его дать вам совет о том, что следует делать, чтобы во время молитвы и учения вас не тревожили нечистые помыслы. Если он даст вам совет, то вы поймете, что он не принадлежит к великим учителям. Ибо таково служение человека в этом мире до самого его смертного часа – все время бороться с чуждыми помыслами и все время возвышать себя и уподобляться природе Божественного Имени».
ЗАПИСИ
Один ученик тайно записывал все поучения, которые он слышал от Баал Шема. Однажды Баал Шем увидел, что по его дому ходит демон с книгой в руках. Равви спросил его: «Что это за книга у тебя?» – «Это книга, – отвечал демон, – которую ты сочинил».
Так Баал Шем узнал, что один из его учеников тайно записывает все, что он говорит. Он собрал всех учеников и спросил: «Кто из вас записывает то, чему я вас учу?» Ученик, ведший записи, признался и отдал их учителю. Баал Шем долго изучал их страницу за страницей, а потом сказал: «Во всем этом нет ни единого сказанного мною слова. Ты не слушал меня ради Небес, поэтому тебя обволокли силы зла и твои уши слышали то, чего я не говорил».
У ДРЕВА ЖИЗНИ
Баал Шем рассказывал: «Однажды я шел в рай и со мной было много людей. Чем ближе я подходил к райскому саду, тем меньше становилось шедших со мною людей. Когда я прошел весь рай, со мной осталось лишь несколько человек. Когда же я встал у Древа Жизни и огляделся, то вокруг не было никого».
ПРОПОВЕДЬ
Однажды после общей молитвы Баал Шема попросили прочитать проповедь. Он начал, но посреди проповеди его объял трепет, как это с ним иногда случалось во время молитвы. Баал Шем остановился и сказал: «О, Владыка миров! Тебе ведомо, что я говорю не ради того, чтобы возвеличить себя…» Тут он снова остановился, и затем из его уст полились такие слова: «Многое я знаю, многое могу, но нет никого, кому бы я мог открыть это». Более он ничего не сказал.
КАК САРАНЧА
Равви Михал из Злочова рассказывал: «Однажды, когда мы ехали с нашим учителем, равви Израэлем Баал Шем Товом, Светочем Семи Дней*[63], и остановились, равви ушел в лес, где хотел прочесть послеполуденную молитву*[64]. Вдруг мы увидели, как он прислонил голову к дереву и заплакал. Спустя какое–то время мы спросили, что с ним случилось. Баал Шем ответил: «Когда я целиком погрузился в дух, то увидел, что в поколениях, которые будут жить перед пришествием Мессии, хасидские равви размножатся, как саранча, и именно они отсрочат время воздаяния, ибо вызовут разделение в сердцах и породят беспричинную ненависть».
БЛАЖЕН НАРОД
Толкуя стих псалма: «Блажен народ, знающий трубный зов! Они ходят во свете лица Твоего, Господи»*[65], Баал Шем сказал: «Когда люди не зависят от героев, но сами, заслышав трубный зов, идут на битву, то они будут ходить во свете лица Твоего, Господи».
ПРОСТОТА
Однажды Баал Шем сказал своим ученикам: «Теперь, когда я преодолел так много ступеней в служении Богу, я позволяю себе удалиться от них всех и, держась простой веры, приготовить из себя сосуд для Господа. Сказано: «Простец верит каждому слову», но также сказано: «Господь хранит простеца».
ЧУЛОЧНИК
Как–то, путешествуя, Баал Шем остановился в маленьком городке, название которого предание не сохранило. Однажды утром, перед молитвой, он, как обычно, сидел, курил трубку и смотрел в окно. Мимо прошел человек. В руке он нес молитвенное одеяние и ступал так устремленно и торжественно, словно намеревался войти во врата Неба. Баал Шем спросил у своего ученика, у которого он остановился, что это за человек. Ученик сказал, что это один чулочник, который каждый день ходит в Дом Молитвы, будь то летом или зимой, и произносит свою молитву даже тогда, когда нет необходимого собрания из десяти человек. Баал Шем захотел, чтобы чулочник свернул и зашел к нему, но ученик сказал: «Этот глупец никогда не остановится и не свернет со своего пути, даже если его позовет сам император».
После молитвы Баал Шем послал к чулочнику сказать, что хотел бы заказать у него четыре пары чулок. Вскоре заказ был готов, и мастер принес его Баал Шему. Чулки были очень добротными, из превосходной шерсти. «Сколько ты хочешь за пару?» – спросил равви Израэль. «Полтора гульдена». – «Полагаю, хватит и одного». – «Что ж, пусть будет один», – согласился чулочник.
Баал Шем заплатил ему. Затем стал расспрашивать: «Как ты проводишь свои дни?» – «Делаю чулки». – «А как ты их делаешь?» – «Сначала я изготавливаю сорок или пятьдесят пар. Затем помещаю их в форму, ставлю в теплую воду и кладу под пресс, покуда они не станут такими, какими должны быть». – «А как ты их продаешь?» – «Я почти не выхожу из дома. Купцы сами приходят ко мне и покупают. Также они привозят хорошую шерсть, которую специально для меня приобретают, и я им за это плачу. Теперь же я вышел из дома только ради равви». – «А что ты делаешь утром, перед тем, как отправиться на молитву?»
