ПЕРЕПОЛНЕННЫЙ ДОМ МОЛИТВЫ
Однажды Баал Шем остановился на пороге одной синагоги и отказался в нее входить. «Я не могу сюда войти, – сказал он. – Это место переполнено поучениями и молитвами от одной стены до другой и от пола до самого потолка. Где же я найду здесь для себя место?» А когда он увидел, что все, кто были вокруг, удивленно смотрели на него и не знали, что думать, то сказал: «Слова из уст тех, кто здесь молится и произносит поучения, не исходят из их сердец и поэтому не могут вознестись на Небо, а остаются и заполняют Дом Молитвы от одной стены до другой и от пола до самого потолка».
КУВШИН
Однажды Баал Шем сказал своим ученикам: «Так же, как сила корня видна по листу, сила человека видна по посуде, которую он делает; характер и поведение человека можно измерить его делами». Затем взгляд Баал Шема упал на прекрасный пивной кувшин, стоявший перед ним. Он взял его и сказал: «Видно ли вам по этому кувшину, что у сделавшего его человека нет ног?»
Когда Баал Шем закончил свою речь, кто–то из учеников поднял кувшин и поставил его на скамью. Но кувшин не смог на ней устоять, и, упав, разбился вдребезги.
В ИЗМЕНЧИВОМ МИРЕ
Во дни Баал Шема жил некий человек, жестоко умерщвлявший свою плоть, чтобы обрести святой дух. Однажды Баал Шем сказал о нем так: «В этом изменчивом мире над ним смеются.
Его награждают все более и более высокими эпитетами, но делают это лишь затем, чтобы позабавиться. Если он не даст мне возможность помочь ему, то будет потерян».
МАЛЕНЬКАЯ РУКА
Равви Наман из Брацлава передал нам такие слова своего великого прадеда, Баал Шем Това: «Увы! Мир полон великих светочей и таинств, но человек закрывает их от себя одной маленькой рукой».
ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ ДНЕСТР
Рассказывал некий цадик.
Когда наставник был еще маленьким мальчиком, пророк Ахия Шилонит явился ему и обучил его мудрому ведению священных Имен*[68]. А поскольку учитель был еще очень молод, ему захотелось сразу испытать, что он способен теперь совершить. Поэтому он опустил свой пояс в Днестр там, где течение было наиболее сильным, произнес священное Имя и пересек реку, держась руками за пояс. После этого много дней он каялся, стремясь вытравить из души гордость за совершенное, и в конце концов ему удалось это сделать. Но однажды ему снова пришлось пересекать Днестр в том месте, где течение было наиболее сильным, и на сей раз уже не по своей воле, поскольку его преследовала толпа людей, ненавидящих евреев и желавших его смерти. Он снова погрузил свой пояс в воды реки и пересек ее, но при этом не прибегал ни к помощи священного Имени, ни к чему–либо еще, но шел через реку, уповая лишь на свою веру в Бога Израилева.
СОСУЛЬКА
Рассказывал некий цадик.
Однажды зимним днем я шел с наставником в баню. Было так холодно, что все кругом заледенело, а с крыш свисали сосульки. Мы вошли в баню, и, как только учитель произнес священные слова Единения*[69], вода в бане нагрелась. Баал Шем сидел в воде очень долго: за это время сгорела и начала расплываться свеча. «Равви, – сказал я, – свеча уже сгорела и расплывается».
«Глупец! – отвечал Баал Шем. – Возьми с крыши сосульку и зажги ее. Тот, кто говорит маслу загореться – и оно загорается*[70], скажет это и сосульке, и она станет свечой». Сосулька горела довольно долго: идя домой, я еще освещал ею путь. Но когда я оказался дома и посмотрел на сосульку, в руке у меня осталось лишь несколько капелек воды.
БОЖЬИ ТВАРИ
Рассказывают.
Однажды Баал Шем был вынужден встречать субботу в чистом поле. Неподалеку паслось стадо овец. Когда Баал Шем стал петь гимн приветствия наступающей субботе, овцы поднялись на задние ноги и стояли так, покуда наставник не закончил. Ибо, слушая молитвы Баал Шема, всякая тварь Божья принимала то изначальное положение, в котором она стояла перед троном Господа.
ПРИХОД
Ученики Баал Шема могли всегда по лицу наставника узнать, присутствуют ли среди них Семь Пастырей*[71] или хотя бы один из них. Однажды, во время трапезы новолуния, они взглянули на учителя и поняли, что к ним пришел один из Семи Пастырей. Позднее они спросили Баал Шема, кем именно был этот гость. Тот ответил: «Когда я произносил благословение над хлебами, я размышлял о таинстве трапезы и целиком погрузился в эти мысли. И тогда Моисей, наш учитель, да пребудет с ним мир, явился ко мне и сказал: «Приветствую тебя, ибо сейчас ты размышлял о том же таинстве, о котором размышлял и я, сидя за трапезой у своего тестя Иофора*[72]».
ДИСПУТ
Рассказывают.
Как–то Баал Шем восседал за столом в окружении своих учеников. Среди них был равви Наман из Городенки, сын которого взял в жены внучку Баал Шема, и от их брака родился другой Наман – равви Наман из Брацлава.
Баал Шем сказал: «Пришло время узнать вам более глубокий смысл бани погружения*[73]». Немного помедлив, он затем в подобающих словах выстроил перед учениками все здание учения об этом предмете. Сдалав это, Баал Шем запрокинул голову, и лицо его осветилось тем сиянием, которое указывало ученикам, что душа учителя пребывает в высших мирах. Тело же наставника было совершенно недвижимо. Сердца учеников затрепетали, они поднялись со своих мест и во все глаза взирали на учителя, ибо это был один из тех моментов, когда им предоставлялась возможность увидеть, кем на самом деле является их наставник. Равви Наман тоже захотел встать вместе с остальными, но не смог. Его одолел сон. Он, правда, пытался его побороть, но безуспешно.
Во сне равви Наман оказался в каком–то городе, где по улицам шагали великаны. Все они шли к одному огромному зданию. Равви Наман пошел с ними и дошел до ворот. Дальше он идти не смог, потому что в здании столпилось много людей. Но со своего места он мог слышать голос неведомого учителя, которого не видел, но слышал хорошо, потому что тот говорил ясно и отчетливо. Учитель говорил о бане погружения и о всех ее тайных значениях. К концу речи становилось все яснее и яснее, что он излагал учение, отличное от традиционного, принадлежащего Ари*[74], святому «льву» – равви Ицхаку Луриа, а в конце выступления неведомый учитель сказал об этом прямо. Неожи дано толпы людей расступились. В дверях появился сам Ари. Он быстро пошел к кафедре, чуть не сбив с ног равви Намана. В этот момент толпы людей снова сомкнулись, и равви Наман очутился прямо перед кафедрой. Он взглянул на неведомого учителя и сразу узнал в нем своего наставника, которого не мог признать по голосу. Теперь же на глазах равви Намана разгорелся диспут. «Лев» и Баал Шем Тов приводили множество разнообразных цитат из священной «Книги Великолепия» («Зохар»)*[75], давая им разные интерпретации. Разногласия были то больше, то меньше, и наконец эти два человека, разгоревшись, как два больших пламени, слились в один костер, возвышавшийся до средоточия Небес. И не было никакой возможности решить, кто из участников диспута прав. Наконец они решили обратиться за помощью к Небесам. Вместе они совершили ритуал, вознесший их к Небу. Что там с ними было, превосходит границы всякого понимания, присущего временной жизни, но, когда они вернулись, Ари сказал: «Решение было принято в пользу слов, высказанных Баал Шем Товом». И тут равви Наман проснулся. Открыв глаза, он увидел, как учитель наклонил голову, которая была запрокинута, и сказал ему: «Тебя я избрал сопровождать меня и быть мне свидетелем».
ПО ОБРАЗУ БОЖИЮ
Однажды Баал Шем призвал к себе Саммаэля*[76], владыку демонов, по какому–то важному делу. Владыка демонов зарычал на него: «Как посмел ты вызвать меня! До этого меня вызывали всего три раза: к Древу Познания, при создании золотого тельца и в час разрушения Иерусалима».
Баал Шем повелел ученикам показать свои лбы, и на каждом из них Саммаэль увидел знак образа Божия, по которому был сотворен человек. Поэтому он исполнил все, о чем Баал Шем попросил его. Но перед тем как покинуть Баал Шема и его учеников, Саммаэль обратился к ним с просьбой: «Сыновья Бога Живого, позвольте мне еще немного побыть с вами и посмотреть на ваши лбы».
ЧУДЕСНАЯ БАНЯ
Рассказывают.
Однажды Баал Шем повелел равви Цви, писцу, надписать на филактериях*[77] стихи из Писания и специально объяснил ему, каким должно быть при этом состояние души. Затем он сказал:
«А теперь я покажу тебе филактерии Господа миров». Они пошли в дремучий лес. Один из учеников Баал Шема, равви Вольф Кицес, понял, куда они пошли, отправился за ними и спрятался в том же лесу. И он слышал, как Баал Шем воскликнул: «Баня Израиля – Господь!»*[78] Неожиданно равви Вольф увидел баню в месте, до того совершенно пустом. Но в этот самый момент Баал Шем сказал равви Цви: «Тут кто–то прячется». Он быстро нашел равви Вольфа и сказал, чтобы тот уходил. Так что никто не знает, что произошло потом.
