— Так он искать меня будет. А если будет знать, что меня уже на свете нет, поплачет и перестанет.
— Нет, дорогуша, — протянул Королев, — надо чтобы тебя живой считали и невредимой.
— Неужели, Лёш, ты ко мне ничего не чувствовал? — Девушка пыталась его разговорить, чтобы понять почему её не трогают особо.
— Не обольщайся даже. И никогда ничего не чувствовал. Мне было плевать на тебя. — Королев подошёл вплотную и схватил её своими лапами за лицо, больно сжал его и резко сбросил. — Да кому ты можешь понравиться?
— Действительно, — Лена сделала вид, что ей больно от этих слов.
— Вот скажи, Лен, зачем тебе жить? Ты же никому не нужна. Родителям не нужна, дядьке не нужна. Ну Вадюша поплачет, новую найдёт.
Девушка заплакала, он же этого добивался. Ему нужны её слезы, пришлось вызвать их одним из воспоминаний о детстве, благо их хватало. И она залилась слезами. Королев довольный эффектом, поднялся со стула и бросил зло:
— Ну пореви. Тебе недолго осталось. А потом… — он провел по горлу пальцем, — ну ты поняла. Может напоследок мы тебя удовлетворим ещё, — с этими словами он заржал и вышел.
Лена вытерла слезы и сказала закрывшейся двери:
— Да пошли вы! Мне терять нечего, но и вы ничего не получите.
Она уже решила не подписывать ничего. Жизнь это не спасет, так пусть и папаша ничего не получит. Это будет ее наказание за все, что он с ней сделал и делает, он ведь так любит деньги и она его лишит их. Конечно, скорее всего отец придумает очередную аферу, но это много времени займет. А учитывая, что он творит сейчас, его-то как раз у него и не было.
Лена сбилась со счета времени, сколько она тут находилась. Бородатый приходил приносил еды, водил в туалет, стоял скрестив свои руки с наглой ухмылкой подпирая дверь уборной и отводил назад. Отец заглядывал, узнать не созрела ли она для подписи, уходя на последок давал ей злобно пинка в живот и уходил. Она даже не знала какое время суток — день или ночь. Она вспоминала образ Вадима, чтобы окончательно не отчаяться, а во сне слышала приближающийся каток. Становилось понятно — еще вот-вот и он прокатится по ней, не оставив и мокрого места.
Девушка только проснулась, разлепив глаза, она услышала, как, скрипнув, открылась дверь. Лена увидела в проеме невысокую стройную женщину, одетую в деловой костюм. Посетительница вошла в комнату и встала напротив девушки. — Ну что, уважаемая Елена Сергеевна, удивлены? — нагло хмыкнула вошедшая.
Лена уставилась на нее, закрыла глаза, открыла вновь.
— Ирина? — У девушки никак не укладывалось в голове что это ее зам — Воронина Ира.
— Она самая, — зам стояла, с ненавистью смотря на свою начальницу. — Не ожидала?
— Как? — Лена никак не могла прийти в себя, она отказывалась верить своим глазам. Ее зам ничем никогда себя не выдавала, также ожесточенно искала подвох в том проклятом проекте и ведь нашла же. — Ты же сама с этой “Сказкой” разобралась?
— Так я сама и замутила ее, — рассмеявшись, ответила бывшая подчиненная. — Все документы были отправлены мной Измайлову от имени одного из сотрудников “Сферы”. И договор тот я делала, поэтому знала где искать.
— Я ничего не пойму, Ирина. Зачем так все сложно-то?
— А затем, милая Елена Сергеевна, что ваш нюх немного спутал нам карты. Вы не должны были догадаться ни о чем. Ну отправил бы Захаров деньги на подставной счет, ну поплакал бы потом над ними, а во всем виноваты были бы вы. И из-за этого смылись с денежками, вместе со своим старым любовничком.
— Ну так и оставили бы тогда просто липовый договор. Зачем надо было мудрить с датой? — удивленно спросила Лена.
— А вот с датой накладочка вышла, действительно, — зло ответила Воронила. — Перепутала я, решила, что в ноябре тридцать один день. Сережа меня чуть не придушил.
— Сережа? — Лена уставилась на девушку. — Это еще кто?
— Как кто? — нагло улыбаясь ответила та. — Папенька ваш, Елена Сергеевна. Мы же с ним уже лет пять как вместе. Вот сейчас денежки получим и свалим из страны туда, где нас не найдут. И заживем вдвоем счастливо и богато, — она весело рассмеялась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты надеешься, что он тебя с собой возьмёт? — Лену уже веселило это все. — Он кроме “бабок” не любит никого, Ирина, окстись.
— Ошибаешься, — зашипела женщина. — Он меня любит, я беременна от него.
— От кого ты беременна? — взревел незаметно появившийся Богданов. — Ты сдурела совсем? — он надвигался на Иру, как разъяренный зверь, подойдя ближе наотмашь ударил ее по лицу. От удара девушка упала, Богданов схватил ее за горло и зашипел. — Чтоб избавилась от ублюдка, поняла!
Лена рассмеялась в голос, это была уже почти истерика, столько лживых людей ее окружали с самого рождения. Всем нужны были только деньги, плевать на нее, ее чувства, только деньги, деньги, деньги. Она сейчас смотрела на эту женщину, скрюченную на полу “темницы” и ей не было жалко ее ни на йоту. Сама заслужила, связалась с чудовищем, и ведь не любовь ей двигала, а нажива. “Бабки”, она видела только их, в итоге хорошо, если жива останется.
— Вот тебе и зажили “вдвоем и счастливо”, - весело передразнила Лена своего бывшего зама. — Ира, он — монстр, он никого не любит, — смеясь, указала она на отца. — Он себя-то через раз любит. Да папочка? — Ее заставил замолчал сильный удар под дых. Лена попыталась набрать воздух, но не получалось, она открывала рот, но безрезультатно.
— Заткнись, сука, — злобно зашипел Богданов. — Ты начинаешь мне надоедать. Ты четыре дня тут валяешься. Даю тебе последние сутки, не согласишься подписать, прибью, но сначала пацаны развлекутся.
Отец вышел, грубо подталкивая Воронину вперед, и с силой захлопнул дверь. Лена лежала на своем матрасе, боль в животе разрасталась с неведомой силой, затмевая остальные чувства. “Похоже мне “хана”, - подумала она. — Раньше, чем отец это сделает. Больно-то как”, - девушка всхлипнула от боли. Ее внутренности живота как будто кто-то сильно сжимал, потом отпускал, с каждым разом делая это все сильнее и больнее. Лена застонала, боль нарастала и нарастала. Помощи просить было не у кого. Девушка пыталась сдерживать стоны, но по мере нарастания она уже завывала. Сколько это длилось, Лена не знала, но, когда немного отпустило, она забылась тревожным сном. Ей опять снился каток, вернее его звук, только на этот раз он был уже совсем близко, хотя разглядеть его еще нельзя.
Глава 21. Медлить нельзя
— Вадим, пока ничего, — буркнул в трубку Леший, когда Вадим в сотый раз набрал ему узнать новости.
— Леша, уже пятый день известий нет! — Вадим был в отчаянии. — Я готов нарушить данное обещание, Леш.
— Вадим, не делай глупости. Мы ищем, поверь мне. Почти все сотрудники на поиски кинуты. Другие дела отложены в сторону. Вадим, он ей ничего не сделает! — Но в голосе не было такой уверенности. Леший уже сам не верил, что Богданов не убьет Лену. Только бы она ничего не подписала.
— Ладно, Леш, ждем, — Вадим отключил вызов.
Его начинала накрывать паника, в таком состоянии можно было наделать глупостей. Этот ублюдок как в воду канул, никто ничего про него не знал. Вадим подключил уже всех. Бирюк только развел руками — “глухо, как в танке”. Люди Лешего побывали у родителей и девушки Измайлова, но те не видели его давно. С девушкой он поругался месяца два назад, и она вообще ничего не знала. Родители Волковой вообще у “черта на куличках” и давно не общались с дочерью, подруг и друзей, как оказалось, у нее здесь нет. Про Королева родственники не слышали лет пять ничего, разругавшись с ними в пух и прах, он, хлопнув дверью, ушел в неизвестном направлении, не звонил и не писал им. Сейчас Вадим чувствовал себя тигром, загнанным в клетку канарейки. Он прошерстил всех и вся. Леший так же не оставался в стороне, тряся всех, кто хоть как-то был связан с Богдановым.
Вадим ходил по своему кабинету из угла в угол, не находя себе места. В дверь аккуратно поскреблись.
— Да! — грубо сказал он.
