– Да так, – гость замялся и отвёл взгляд.
– Тебя что-то смущает? – как можно мягче спросил Альберт и пристально взглянул в тёмно-серые глаза.
Пациент поёжился. Переборщил с силой взгляда. Коженевский обвёл глазами помещение. Попытался поймать мысли Сергея. Не удалось. Интересно! Ева осталась у двери.
– Альберт, я себя отлично чувствую, но меня всё ещё держат здесь. Или вам… – он запнулся, – если вам нужен выкуп, назовите сумму.
Ни хрена себе! Во даёт! С такой реакцией сталкиваться не приходилось. Снова посмотрел парню в глаза. Не так жёстко. Тот взгляда не отвёл.
Коженевский отошёл от Исаева и, обойдя кровать, приблизился к столику, где рядом с книгой аккуратно стоят кружка и тарелка. Рядом вилка с ножом.
– Сергей, ты прекрасно прошёл период ремиссии…
«Господи, что я несу?» – появилась и тут же умчалась мысль.
Неуловимым движением схватил нож и метнул в Исаева, целя в горло:
– Лови.
Пациент легко поймал нож уже около шеи. Причём, за рукоятку.
– Видишь, какие у тебя навыки появились? – усмехнулся Коженевский.
Исаев посмотрел на нож, на Альберта и, наконец, сказал:
– Какие навыки? Я с детства айкидо занимаюсь.
– Хочешь меня убедить, что айкидошник может поймать неожиданно брошенный в него с расстояния четырёх метров нож? Не смешно. Ни один человек на это не способен. Присядем?
Альберт обошёл кровать и присел прямо на одеяло в белом больничном пододеяльнике. Сергей опустился рядом.
– Не буду ходить вокруг да около, ни к чему. Мы… не совсем люди. И, так получилось, ты теперь становишься одним из нас.
Кривая ухмылка исказило лицо новичка. Но от Коженевского не укрылась едва заметная бледность. И сердечко забилось быстро-быстро.
– Что значит «не совсем люди»?
– Тебя на охоте подрал ягуар.
– И чё? Какое…, – вспыхнул Исаев.
– Погоди, – выставил ладонь Альберт, – не перебивай. Это не совсем обычный ягуар. Оборотень. Шаман индейского племени. Так как ты выжил, тоже скоро станешь оборотнем. Тот был высшим. А поскольку его убил ты, тоже станешь высшим. Со временем, конечно. Мы плохо его знали, но то, что знаем, даёт основание предполагать…
– Стоп, стоп… – быстро перебил новичок и слегка отодвинулся. – Чё за хрень ты несёшь? Какой ещё, в пень, оборотень?
Коженевский слегка улыбнулся.
– Нет, Сергей. Это – не хрень. Это – правда, которую тебе пока трудно принять. Если хочешь, я сейчас расскажу о нас, а если тебе нужны доказательства…
***
Чтение в голову не лезет. Просто заняться больше нечем. Сергей уже час лежит на кровати, не пытаясь понять смысл прочитанного. Просто скользит глазами по буквам. Он уже в этом подземелье около двух недель. Чувствует себя превосходно. Появились новые звуки. Иногда слышно, как за стеной бегают мыши. Или крысы? Судя по топоту, крысы. Но так бывает не всегда. Зрение стало подводить. Пытался выяснить у приходивших медсестёр, что с ним. Девчонки отвечали, последствия болезни. Скоро всё пройдёт. Даже название выучил – вирус Гольфштейна-Бёрка.
Недавно брюнетка Саша принесла ужин. Чёрт, в этом подземелье не поймёшь, что сейчас – день или ночь! Ориентироваться приходится так: принесли завтрак, значит утро, обед – день. Ну а если ужин, то, естественно, вечер. Использованная посуда справа на столике, у изголовья кровати.
Удобств в камере, как Сергей назвал просторную комнату, нет. Медсёстры (уже всех знает по именам) приносят воду для умывания и ведро для естественных нужд. На вопрос, почему не переведут в нормальную палату, ответ – Альберт не разрешает. Так и говорят – Альберт. Не по имени-отчеству, не «доктор», а просто – Альберт. Странно. Кстати, главврач с тех пор больше не появлялся. Приходят только девчонки-медсёстры. Все как на подбор – стройные, красивые.
Мысль, не раз выползавшая из закоулков подсознания, снова всплыла на поверхность. Он – заложник. Хотя тоже бред. К заложникам не пускают красивых девчонок, судя по кинофильмам.
Тут только дошло, что ни разу не вспомнил о родителях, Ритке. Они наверно с ума сходят! Ладно, спокойно. Нужно срочно поговорить с главврачом. Что им от него надо? Болезнь уже прошла. Раны от когтей затянулись, даже шрамов практически не осталось. Лечат здесь, надо признать, великолепно. Хотя условия… н-да, ничего не понятно. Срочно нужен Коженевский.
Тяжёлая, обитая железом дверь открылась. Наверно Саша за посудой. Он поднял глаза. На пороге Альберт в отглаженном белоснежном медицинском халате. Отлично! На ловца и зверь бежит! Следом вошла Ева в коротком зелёном расклешённом платье и остановилась у двери.
Главврач протянул руку и справился о здоровье. Сергей отложил книгу, встал и пожал крепкую кисть. Поразительно горячую. Т емпература у него, что ли? Буркнул, мол, так себе.
– Тебя что-то смущает? – мягко спросил доктор.
Сергей наткнулся на его взгляд. Голубые глаза смотрят, словно в самую душу. Невольно поёжился. Главврач стал рассматривать комнату. Странный лёгкий холодок в районе лба. Сергей непроизвольно опустошил голову от мыслей, как на занятиях по дзэн. Спросил прямо, сколько им за него нужно денег.
У Альберта вытянулось лицо. Ева округлила синие глаза. Версия с заложником отпадает. Тогда совсем ничего не ясно.
Коженевский обогнул кровать. Холёная рука плавно, даже грациозно, опустилась на столик с посудой и книгой. Исаев как загипнотизированный наблюдает за движением. Оказывается, период ремиссии прошёл великолепно…
Резкий окрик «Лови!» вогнал в лёгкий транс. К горлу, кувыркаясь, летит ножик, до этого лежащий на столике. Сергей лёгким движением схватил нож за рукоятку. Есть! Не зря столько лет ходит в до-дзё!
Голос Альберта вырвал из транса. Главврач восхитился новыми появившимися навыками.
Исаев взглянул на пойманный ножик, на Коженевского. Тоже мне новые! Они на тренировке часто во время разминки пытались увернуться от брошенных предметов, хоть и не с такого близкого расстояния. Сергей усмехнулся:
– И чё? Я с детства айкидо занимаюсь.
Альберт скептически на него посмотрел и заметил с лёгкой ехидцей, что ни один человек не способен поймать внезапно брошенный в него с четырёх шагов нож. Предложил присесть и, обойдя кровать, уселся. Даже не удосужился приподнять одеяло и простынь. Сергей, немного постояв, сел рядом.
А дальше этот тип понёс полнейшую муть. Будто порвавший Исаева ягуар – оборотень. Шаман местного индейского племени. Поскольку Сергей выжил, то скоро тоже станет одним из них. Оборотнем.
Сергей скривился, словно от зубной боли. Дурацкая шутка? Наткнулся на взгляд главврача. Тот совершенно серьёзен. Сердце быстро заколотилось. Блин, похоже, Альберт сумасшедший. Ещё этого не хватало. Вот влип. На лбу выступила холодная испарина. А что же Ева? Взглянул на девушку. Она что, ничего не понимает, что несёт Коженевский? Или заодно с главврачом? Они все сумасшедшие!
Альберт грустно улыбнулся и предложил доказать.
– Какие, на хрен, доказательства? – взвился Исаев.
И замолк. А почему, собственно, нет? Пусть попробуют, а мы посмеёмся.
– Ну давай. Удиви.
Лёгкая улыбка вновь коснулась тонких губ главврача. Обратился к до сих пор молчавшей Еве:
– Покажи ему.
– Почему не ты? – вздёрнула подбородок та.
Похоже, идея с доказательствами девчонке не понравилась. Ну-ну. Посмотрим.
– С каких это пор мы такие стеснительные? – хмыкнул Коженевский. – Тебя ему будет приятнее видеть в голом виде. Прости за тавтологию. Давай. Покажи нашему гостю…
Дошло не сразу. Что значит «в голом виде»? Прежде чем Сергей успел что-либо сказать, Ева взглянула синими с лисьим разрезом глазами, подошла ближе и стала медленно расстёгивать платье.
– Нет-нет, не нужно, – попытался возразить Исаев.
Но его никто не думает слушать. Когда Ева расстегнула пуговицы, оказалось, что под платьем у неё ничего нет. Сергей сглотнул. Ещё бы! У него уже давно не было женщины. Платье медленно падает на пол. Миг. Рыжая красавица резко переворачивается в воздухе. Он даже не разобрал, сальто это или что-то ещё. И тут стало не до аппетитных женских форм. Сергея янтарными глазами буравит палевая волчица. Зверюга облизнулась и, пройдя немного, встала около Альберта, не сводя глаз с Исаева. Чувствовать себя бифштексом, оказывается, жутко неприятно. Покосился на Альберта. Тот лишь улыбается. Погладил волчицу по голове.
– Достаточно, Эвся.
Миг. Едва заметный кульбит. Перед офигевшим Сергеем снова красивая, рыжеволосая молодая женщина. Лишь синие глаза лихорадочно блестят. Ева развернулась, подошла к брошенному на пол платью, медленно подняла и, не сводя с Исаева откровенного взгляда, оделась.
Повисло долгое молчание.
– Что скажешь?
Наткнулся на пронзительный взгляд Альберта, но промолчал. В горле пересохло. Голова пустая, мыслей ноль. Всё-таки древнее японское искусство помогает сохранить психику в порядке.
