«Чей след?».
Николай проехал вдоль следа несколько метров: чужой! Рядом с лыжней не было лунок.
«Почему же кто-то едет без палок?» — последовал второй вопрос. На него нетрудно было ответить: чтобы скрыть направление.
Проверяя себя, Обручев приказал Гебридзе читать след.
Ефрейтор проделал то же, что и старший наряда. Он опустился на корточки, тщательно всмотрелся. Доложил:
— След чужой. Проложен около часа назад.
Обручев кивнул. Быстро измерил глубину своей лыжни и чужой. Последняя оказалась глубже. Возник третий вопрос: один ли прошел нарушитель?
Тут могло быть два ответа: либо лыжню проложил очень грузный человек, либо след в след прошло несколько лыжников.
Николай проехал по своему следу в обратную сторону, измерил его. Обнаруженная лыжня проваливалась в снег на большую глубину. Обручев в зимней одежде весил восемьдесят килограммов. Вряд ли мог найтись человек, который бы весил сто шестьдесят. Значит, три или четыре неизвестных шли по одному следу.
Но куда?
— Впереди камень. Там определим направление, — чуть слышно сказал Обручев.
Было мало вероятным, что неизвестные скрываются за камнем. Скорей всего, они спешили уйти до рассвета как можно дальше. Вероятно, рассчитывали взять перевал. Это было рискованно: один неверный шаг мог повлечь за собой обвал.
Дозорная тропа опоясывала перевал. Летом она соединялась с дорогой на вершину и обычно перекрывалась нарядами. Теперь наверху образовалась обледенелая снежная шапка. В течение долгих месяцев она росла и росла, на нее навешивали тяжесть частые снегопады и прессовали ветры. Путь на вершину был очень труден и опасен.
К камню пограничники подкрались со всеми предосторожностями. Как и предполагал Обручев, там никого не было.
— Разрешите осветить местность? — тихо спросил Гебридзе, доставая ракетницу.
Сержант схватил его за руку.
— Рано. Можем выдать себя. — Он присел на повороте и, загораживая собою свет, включил фонарик: — Читай след.
Гебридзе сосредоточенно всматривался.
— Есть! — вырвалось у него невольное восклицание. — Правильно, товарищ сержант. Они идут в тыл.
Николай тоже взглянул. Как ни старались неизвестные скрыть направление, но это им не удалось. Возле камня они сделали крутой поворот, и передняя часть лыж выбилась из следа.
— Хорошо, — облегченно вздохнул Обручев. — Сейчас сообщим на заставу.
Он отъехал назад, отсчитал четвертый столб от камня и там, где подпорка столба образовывала угол, воткнул телефонную трубку.
Сигнал побежал на заставу. В дежурной комнате тревожно зазвонил телефон. Обручев коротко доложил, что обнаружены подозрительные следы и попросил выслать розыскную собаку.
Отметив условным знаком, в какую сторону идут, пограничники продолжали преследование.
Узкой дорожкой, приближаясь к перевалу, бежал перед ними след. Неожиданно лыжня свернула в сторону. Обручев подумал, что это уловка.
Вскоре наряд действительно выехал, примерно, к тому месту, откуда начал преследование. Дальше лыжня раздвоилась. Обручев послал Гебридзе по одной лыжне, а сам поехал по другой. Метров через двести и эта лыжня раздвоилась.
Обручев остановился. К нему подъехал Гебридзе, доложил, что то же увидел и он.
Задача усложнялась. Обручев предвидел это и не случайно просил на помощь розыскную собаку. Не было сомнения, что пограничники имеют дело с опытным врагом.
Обручев старался найти правильное решение. Где сейчас неизвестные?
Конечно, проще всего осветить местность. Но что это даст? Если неизвестные близко — их легко увидеть. А если ушли далеко? Тогда враг узнает, что обнаружен и примет контрмеры. Да и потом любой выстрел может ускорить обвал, который, чего доброго, сорвет всю операцию.
Нет, о ракетах сейчас не могло быть и речи.
Инструктор с розыскной собакой подойдет примерно через час. Значит, пока надо действовать самим.
«Может быть, неизвестные идут за кордон? — спросил себя Обручев, но тут же ответил: — А архарьи крики, словно животных гнали сюда? А след, идущий в тыл?».
Вывод напрашивался сам: неизвестные явились из-за кордона. Действительно, если бы они шли туда, зачем нужно петлять, путать следы: ведь до границы — рукой подать. Если неизвестные держат путь к горловине ущелья, там их, бесспорно, встретит наряд, идущий на помощь.
Может быть, они обогнут перевал и выйдут на шоссейную дорогу? Нет, пожалуй, не выйдут. Там тоже наряд, и его трудно обойти.
Остается путь через перевал. Где его будут брать нарушители? Левей — почти отвесные скалы. Правей — тоже двигаться опасно. Но, допустим, нарушители пройдут. Куда они выйдут? На дорогу в колхоз! И по пути им встретится кибитка Ибрагима...
Николай быстро сориентировался. К скалам налево можно доехать за пять — семь минут. Значит, вначале — туда.
Выполняя приказание старшего наряда, Гебридзе снова провел несколько раз палками по снегу, обозначая направление движения.
Обручев оставил раздвоившиеся лыжни и уверенно прокладывал путь. Он первым заметил, что начался подъем. Остановился. Прислушался. Всё было спокойно.
Лесенкой стал подниматься к скалам. На полпути еле сдержал радостное восклицание.
След!
Присмотрелся. На мгновение закралось сомнение. Тот ли? Появились лунки около лыжни. Значит, неизвестные шли с палками. Странно...
Приказал Гебридзе проверить, сколько человек шло по следу.
Ефрейтор двинулся параллельно обнаруженному следу. Заметил одну лунку, взмахнул палками и сделал несколько шагов. Затем стал тщательно изучать участок между первой своей отметкой и последней. Оказалось, что пройдя такой же отрезок пути, неизвестные в четыре раза чаще отталкивались палками.
Гебридзе доложил Обручеву, что по лыжне прошло четыре человека.
— Те же! — решил Обручев. — Но откуда взялись у них палки?.. Вероятно, не пользовались ими до поры до времени. А тут пришлось круто.
Ага, и неизвестные зашагали «лесенкой»!
Голый скалистый выступ вырос перед пограничниками неожиданно, хотя они хорошо знали, что он должен здесь быть.
Обручев включил фонарик. Неизвестные останавливались, пробовали взобраться на скалу. Один из них сорвался и упал. Об этом свидетельствовала наскоро замаскированная впадина в снегу.
Убедившись в непроходимости этого участка, нарушители оставили скалы и спустились в долину. Здесь снова шел след без палок.
«Значит, они!» — обрадовался Обручев.
Потом лыжня раздвоилась — старый прием. Обручев, не раздумывая, последовал по верхней.
Еще через полкилометра следы неизвестных вновь сошлись и теперь открыто повели на перевал.
Обручев, смахнул рукой пот с лица и, переведя дыхание, прислушался. Наверху хрустнул снег. Судя по всему, неизвестные близко. Николай припал к земле. Гебридзе — тоже. Он неслышно подполз к Обручеву и зашептал:
