Перед полковником Воронковым лежало донесение капитана Демина:
«...36 тигров пытались разорвать меня. 21 пуля настигла...».
А спустя несколько минут и майор Безуглый склонился над бланком, где были выписаны эти цифры:
36 21 24 61 10 32 17 52 33 20
25 64 41 48 45 68 81 27
Только что его вызвал к себе начальник отдела:
— Ваше мнение?
— Мне кажется, это может быть ответом радисту, — сказал Безуглый.
— Я тоже так думаю.
Безуглый пригладил волосы.
— Трудность заключается в том, — заметил он, — что старшина Каримов не слышал ни начала, ни конца передачи. В таком случае я боюсь утверждать, что двадцать семь — последний знак — точка.
— Но если предположить, что система шифровки прежняя, то у вас имеется немало других отправных пунктов, — вставил начальник отдела.
— Это верно, — согласился Безуглый. — Мы знаем, что день передачи должен соответствовать определенной главе «Финансиста». Это во-первых. А во-вторых, шифровальщик, надо полагать, не случайно всякий раз пропускал первую фразу в тексте.
Майор, в который уже раз за эти дни, открыл третий том сочинений Драйзера. Страница восемьдесят шестая. Глава четырнадцатая:
Это был Джордж Стинер, новый городской казначей, игрушка в руках других, который и сделался-то важной персоной именно по причине своего слабоволия...
Точка оказалась сто сорок шестым знаком. Майор нахмурился. Значит, конца кодограмы действительно нет. Стал заменять цифровые группы буквами:
ОРОКЖОТУД...
Бред. Несусветный бред.
Безуглый еще раз внимательно прочел донесение капитана Демина:
Четырнадцатого в 01.00 местного времени неизвестная радиостанция на коротких волнах передавала концерт для русских эмигрантов...
— В час ночи местного времени, — повторил Безуглый. — Запеленгованный передатчик работал на три часа раньше... Минуточку...
Он перечитал донесение начальника заставы:
«Старшина Каримов подключился к середине передачи. Обратил внимание на загромождение дикторского текста числами. Вот что он успел записать: «36 тигров пытались разорвать меня...» и так далее.
Безуглый позвонил полковнику Воронкову. Полковник Воронков немедленно вызвал заставу:
— Откуда старшине известно, что передача велась для русских эмигрантов?
— Так объявил диктор, — сообщил капитан Демин.
— Позовите старшину.
— Он здесь, — ответил капитан Демин. — Передаю трубку.
— Как вы набрели на неизвестную станцию?
— Случайно, товарищ полковник. Хотел послушать что-нибудь интересное, а тут вдруг это...
— А начало передачи вы не слышали?
— Почему же, слышал. Диктор объявил: начинаем концерт для русских эмигрантов... Это я хорошо помню.
— Ну, а что было дальше?
— Я стал искать наши станции. Потом снова попалась эта. Вот я кое-что и записал.
— А в самом начале больше ничего не говорил диктор? — продолжал допытываться Воронков.
— Он сказал: сегодня тринадцатое. Двадцать часов среднеевропейского времени, — ответил старшина после непродолжительной паузы...
...И опять майор Безуглый задумался.
Двадцать часов среднеевропейского времени — это двадцать два часа по-московски. Возможно, за границу передачи идут в двадцать два ноль-ноль по местному времени, а ответ поступает в двадцать два ноль-ноль по московскому... Диктор подчеркнул: сегодня тринадцатое. Значит, в тринадцатой главе нужно искать ключ
Безуглый перелистал несколько страниц назад. Выписал вторую фразу тринадцатой главы:
Стоял октябрь 1864 года.
Двадцать четвертый знак — точка.
Он посмотрел на бланк с цифрами.
36 21 24
Это значит: «БО».
Вполне допустимо, что какое-то слово оканчивается на «БО». Ведь старшина не слышал начала передачи. Но что же в таком случае означает:
61 10 32 17 52 33 20 и так далее.
Майор раскодировал.
Опять явная бессмыслица.
Но может быть, для ответа используется как раз пропущенная начальная фраза в тексте?
Безуглый решил проверить.
В то время как Каупервуд неуклонно продвигался вперед по пути жизненных успехов, великая война против восставшего Юга близилась к концу.
36 21 24
П Р Д
Шестьдесят первый — пробел.
Что же это за слово оканчивается на «ПРД»?
Майор напрасно ломал голову.
Но, может быть, вернуться к четырнадцатой главе, исследовать ее первую фразу?
Быстрое продвижение Каупервуда, главы фирмы «Каупервуд и К°», последовавшее за его блестящей операцией...
36 21 24 61 10
В К П Р
Тридцать второй знак — пробел.
И дальше:
17 52 33
Н — Г
Двадцатый — снова пробел.
— Опять несуразица! — майор отбросил строкомер и некоторое время сидел без движения.
Позвонил начальник отдела, — справился, как дела.
— Мне нужно с вами посоветоваться, — сказал Безуглый. — Разрешите зайти?
— Да, пожалуйста.
«И он еще не ложился!» — подумал майор, взглянув на часы.
Было начало пятого.
— Старшина показывает, что конферансье ссылался на Чехова, — сказал начальник отдела, едва Безуглый вошел.
— Ба! Да как же я упустил это?! — воскликнул майор.
— Вот, вот, — подхватил начальник отдела. — Пока вы там ломали голову над Драйзером, я нашел эти самые «Задачи сумасшедшего математика». Вот они... Послушайте, что пишет Антон Павлович Чехов:
«За мной гнались тридцать собак, из которых семь были белые, восемь — серые, а остальные — черные. Спрашивается, за какую ногу укусили меня собаки, за правую или за левую?»
Он поднял вверх указательный палец:
— А что слышал Каримов? Не тридцать собак гнались, а тридцать две. Не семь из них были белые, а семнадцать. Не восемь — серые, а пятьдесят две. (Заметьте, явная несуразица даже для сумасшедшего математика). Чехов пишет, что остальные были черные. А конферансье, видите ли, и тут умудрился вставить число. О зубах Чехов совсем не говорит, а здесь: двадцать, двадцать пять, шестьдесят четыре.
Безуглый слушал с возрастающим интересом.
— Или другая задача, — продолжал начальник отдела. — У Чехова написано:
«Моей теще семьдесят пять лет, а жене — сорок два. Который час?».
— Теперь смотрите сюда:
«Если теще восемьдесят один год, а жене двадцать семь, который час?»
Опять искажение!
— Но конферансье «критически осмысливал Чехова», — напомнил Безуглый.
— Чепуха!.. Нужно еще искать, Федор Иванович. Я уверен, что это — код. Вы отдохните часок, и всё станет ясно.
В половине восьмого в кабинете начальника отдела зазвонил телефон.
— Есть ключ! — доложил Безуглый.
Они снова встретились.
