— Я ж его только попугать, — виновато опустив голову, оправдывался Димка.
— А ну, орлы, пошли! — поднимаясь, сказал Гулин.— И запомните — ни одного выстрела. Банда тут близко, на шум могут, дьяволы, прискакать. А Павла Щербатенко живым во что бы то ни стало должны захватить.
— А если они в нас начнут палить? — спросил Иванов.
— Ну, тогда другое дело...
Ребята проверили оружие, заложили в гранаты запалы и по одному вслед за Гулиным и стариком вышли из риги.
Уже занимался рассвет. Залитую вешней водой леваду окутал туман. По скользкому скату поднялись чоновцы на гору. Впереди показался пятистенный бревенчатый дом с примыкающим к нему большим крытым соломой двором, деревянный амбар, рига. Уже явственно различимы стали вишневые и яблоневые деревья с густо выбеленными известью стволами за плетневым частоколом, раскинувшимся по взгорью над облачным туманом низины.
Гулин и Димка осторожно подошли к двору. Димка сунул наган в карман и проверил гранату на поясе.
Гулин подсадил Димку, и тот легко взобрался на крышу, разгреб солому и, спустив ноги в образовавшуюся дыру, не раздумывая, спрыгнул вниз. Со двора донеслось коровье мычанье и блеяние перепуганных овец.
Гулин, Иванов остановились у крыльца с наганами в руках. Усенко держал наготове веревки и тряпки, чтобы связать бандитам руки и заткнуть рты.
За дверью в сенях послышались шаги, проскрипел деревянный засов, звякнула железная щеколда.
«Наконец-то Димка в потемках нашел вход в сени», — подумал Гулин, поднимаясь на ступеньки крыльца.
Дверь широко распахнулась, и перед глазами удивленных ребят, покачиваясь, как привидение, предстала высокая, широкоплечая фигура атамана Турки в нательном белье.
— Бандюга! — отступая на шаг, выдавил из себя растерявшийся от неожиданности Усенко.
Турка с тяжелой с похмелья головой, вышедший, видимо, по нужде, в свою очередь, увидев перед собой с наганом в руке богатырского сложения Гулина, обмер.
Гулин, рванувшись всем телом вперед, схватил левой рукой бандита за горло, а правой стукнул рукояткой нагана по всклокоченной голове.
— Вяжите его! — приглушенным голосом приказал он ребятам, опуская на землю обмякшее тело бандита.
А в это время отворились дубовые ворота и оттуда как ошалелый вылетел Димка Стрижов, а за ним бородатый козел и овцы.
Оказалось, дверь из сеней во двор была закрыта, и Димка, преодолев борьбу с перепуганными им быками и овцами, сгрудившимися у ворот двора, еле добрался до засова, чтобы освободить себе путь к отступлению.
Турка связали, и он лежал на земле с кляпом во рту.
— Димка, оставайся тут с ребятами! — грозно прошептал Гулин.— Пронин, Иванов, Усенко — за мной!
Димка с наганом в руке поспешил к товарищам, охраняющим окна.
Внутри дома стояла тишина, Димка заглянул в окно и увидел Пронина с фонарем в руке. Гулин наганом указал Усенко на лежавшего на скамейке бандита и пошел в горницу. За ним, подняв над головой фонарь, пошел Пронин.
Желая увидеть, что будет дальше, Димка бросился к следующему окну, но в это время за его спиной раздался громкий звон разбитых стекол. Не успел Димка обернуться, как в распахнутые створки окна выпрыгнул полураздетый бандит. Подняв над головой обрез, он выстрелил в воздух.
Пригнувшись, Димка рванулся к бандиту и с разлету ударом головой в живот сбил его с ног. Подскочившие чоновцы схватили бандита за руки, вырвали обрез, связали.
— Ой, что ты наделал, зачем стрелял? — поднявшись с земли и вытирая разбитый при падении нос, в мальчишеской наивности набросился Димка на связываемого. Бандит, которому уже кто-то успел сунуть в рот тряпку, таращил на Димку испуганные глаза.
На крыльце появились Гулин и Пронин. Гулин как чувал с овсом тащил связанного по рукам и ногам Павла Щербатенко.
— Хлопцы, помогите Пронину взять раненого Усенко, бандит ему голову обрезом раскроил. А ты, Димка, скорей подавай сюда повозку!
Димка со всех ног бросился к риге. Там уже стояла запряженная парой коней бричка. Старика, запрягавшего коней, не было. Димка отвязал коней, вскочил в бричку, взял в руки ременные вожжи.
— Но-но, пошли, соколики! — как заправский кучер, прикрикнул Димка.
У крыльца дома он остановил коней. В бричку положили связанных бандитов и раненого Усенко. Голова его была обмотана полотенцами, лицо залито кровью.
— Гони, Димка, к Гремячему! Гони что есть духу! А нам, может быть, придется отбиваться... Услышишь стрельбу, не задерживайся в Гремячем, дуй в Уразово! — распорядился Гулин.
Рассветало. Заливисто перекликались петухи. Лаяли встревоженные выстрелом собаки. Вопила выбежавшая на крыльцо с растрепанными волосами женщина, глядя вслед удалявшейся бричке.
ГЛАВА XIV
Дорога шла опушкой Думского леса, то среди густых кустов орешника, то между столетних суковатых дубов и мачтовых сосен.
— Ну, тут бы нам проскочить, и все в порядке. Малость осталось, давай отдохнем, — предложил Женька, сбрасывая с плеча на землю деревянные рамки. Он устало опустился на груду сухих листьев под раскидистым дубом.
Василий с удовольствием стащил с себя мешок с вощиной и присел рядом.
— Это и есть Думский лес? — спросил он.
Женька утвердительно кивнул головой.
— Пока не вижу в нем ничего страшного.
— Да ты его совсем еще не видел, — возразил Женька. — В этом лесу наши партизаны при немцах и белых скрывались, лесище большой. Я с ребятами сюда за ягодами и грибами ходил. Видел землянки и пещеры, где партизаны зимовали.
— И далеко это место? — поинтересовался Василий.
— Да вот туда, вглубь, горы там будут, крутые овраги.
— Куда это «туда»? Географии вас в школе не обучали?
Женька с неохотой, подняв нос, будто принюхиваясь к чему-то, повертел головой в разные стороны.
— От дуба, под которым мы сидим, в юго-восточном направлении.
— Вот так и надо отвечать, когда с тобой разговаривают по-деловому.
Василий закурил.
— Смотри-ка, сколько тут стреляных гильз! — разгребая у ног листья, воскликнул Женька.
— Тоже нужно знать, что это за гильзы, почему они сюда попали, — заметил Василий.
— Ну, гильзы винтовочных патронов, стреляли тут, наверно...
— А из чего стреляли: из винтовки или из пулемета? В каком направлении велась стрельба? — допытывался Василий.
— Из чего стреляли?.. В этом трудно разобраться, — признался Женька.
— Совсем не трудно. Вот смотри: гильзы с этой стороны дуба, значит, огонь велся с опушки в направлении дороги, по которой мы шли. Стрельба велась из пулемета. Он стоял под дубом, стреляные гильзы вылетали вправо. В глубь леса стрелять не могли, видишь, какая чащоба... Из винтовки один человек не мог столько выстрелов сделать — здесь не траншея и не окоп...
