Если человек не кашляет вообще никогда, это такое же серьезное расстройство, как и постоянный кашель без малейшего повода. Иммунодефицит создает почву для инфекции, слишком сильный иммунный отклик вызывает воспаления и аутоиммунные заболевания. Люди, неспособные испытывать физическую боль, умирают молодыми, а страдающие от хронических болей порой жалеют, что еще живы.
До сих пор исследование аффективных расстройств сосредоточивалось на отрицательных эмоциях, главным образом на тревожности и подавленности. Благодаря новой области психологической науки – позитивной психологии – заслуженного внимания удостоились и расстройства, вызванные дефицитом положительных эмоций[235]. Склонность замечать в первую очередь избыток отрицательных эмоций и недостаток положительных легко объясняется принципом удовольствия: нам хочется испытывать удовольствие и избегать страданий. Однако так мы упускаем из виду два других важных вида аффективных расстройств.
Положительные эмоции тоже бывают чрезмерными[236],[237],[238],[239],[240]. Крайнее проявление принимает форму тяжелого и иногда смертельно опасного маниакального состояния. Если у одних оно ограничивается эйфорией, то других затягивает в водоворот погони за грандиозными недосягаемыми целями, и они крутятся в клокочущем вареве смешанных субъективных состояний. Более мягкие варианты неоправданного избытка положительных эмоций хороши для их обладателя, но окружающих эти бойкие и самоуверенные люди нередко выводят из себя, тем более когда в упор не замечают социальных сигналов, подаваемых в надежде добиться от них большей чуткости.
У отрицательных эмоций, в свою очередь, встречается недостаточность. И хотя жалуются на нее редко, она может стать причиной серьезных заболеваний. Гипофобия, то есть недостаток тревожности, способна привести к гибели. Отсутствие ревности снижает репродуктивную успешность. Неумение расстраиваться вынуждает человека снова и снова наступать на одни и те же грабли.
На настоящий момент в центре внимания остаются позитивная и негативная психология. Эволюционная же точка зрения заставляет задуматься о том, что мы упускаем из виду «диагональную психологию», то есть избыток положительных эмоций и недостаточность отрицательных. Как недостаток, так и избыток тревожности, уныния, смущения, отвращения, удивления, вины, гордости, зависти, ревности и любви заслуживает не менее пристального внимания.
Диагональная психология
Избыток и недостаточность – это лишь самые заметные разновидности эмоциональных аномалий. Помимо этого, реакция может быть слишком быстрой, слишком медленной или слишком долгой, она может быть ошибочной, то есть возникать не на те стимулы. Вспыльчивость осложняет жизнь, однако не меньше осложняет жизнь и замедленная реакция, и злопамятность, и мелочная обидчивость. Гнев полезен, когда оправдан обстоятельствами, имеет адекватную степень, интенсивность и продолжительность, но у него существует масса возможностей выйти за рамки адекватности.
Хотя путь к новым способам лечения эмоциональных расстройств в рамках эволюционной парадигмы будет небыстрым, некоторые возможности для практического применения намечаются уже сейчас. У эмоций есть смысл, и мы должны постараться понять, о чем они нам сообщают. Как правило, они пытаются побудить нас к каким-то действиям или, наоборот, к их прекращению. Порой они правы, и к ним стоит прислушаться[241],[242],[243],[244],[245],[246]. Однако не всегда. Иногда они толкают нас на поступки, которые служат нашим генам, но губительны для нас. Иногда они проистекают из превратного восприятия действительности, иногда порождаются аномалиями мозга. Чтобы принять благоразумное решение, нужно учитывать все вероятности. Нередко нам удается справиться с этим самостоятельно, и все же помощь специалиста трудно переоценить.
Специалисты по эмоциям, придерживающиеся механистического подхода, определяют, где произошел сбой, и рекомендуют подходящее лечение. Они склонны списывать все на какую-то одну причину, будь то когнитивные искажения или патологии мозга, и воздействовать именно на нее. Приверженцы эволюционного взгляда на эмоции вырабатывают инженерный подход. Они осознают и пользу эмоций, и исторически сложившиеся конструктивные ограничения, из-за которых мы подвержены эмоциональным расстройствам. Поэтому эволюционисты учитывают не одну, а множество вероятных причин, предполагающих множество способов лечения. Они не записывают автоматически положительные эмоции в полезные, а отрицательные – во вредные, а анализируют, насколько данная эмоция соответствует обстоятельствам. Они не кидаются искать сбой в механизмах управления эмоциями, а оценивают остроту симптомов относительно ситуации. Они не объявляют нормальное проявление симптомов безоговорочно полезным для человека, они считают вполне вероятным, что эмоция обслуживает интересы наших генов, жертвуя нашими личными интересами. Они не сваливают все провоцирующие факторы в одну кучу с табличкой «стресс», они готовы, не жалея сил, докапываться до источника проблемы конкретного человека. Иными словами, они думают и действуют как врачи.
Глава 5
Тревожность и пожарная сигнализация
Тот, кто научился страшиться надлежащим образом, научился высшему[247].
СЁРЕН КЬЕРКЕГОР, «ПОНЯТИЕ СТРАХА», 1844
Я стоял на большом валуне у кромки Тихого океана на мысе Пойнт-Рейес чуть севернее Сан-Франциско, хмельной от умопомрачительного солнца, ветра и соленых брызг, которыми обдавали меня невысокие буруны. Воткнутая неподалеку табличка предупреждала: «Осторожно! Возможна внезапная высокая волна. Не рекомендуется ходить по камням». Да нет, откуда возьмется внезапная волна в такой чудесный день… В следующую секунду я оказался по пояс в ледяной воде и скользкий камень ушел из-под ног. Мне сильно повезло, что временная недостаточность страха не стала для меня роковой. Каждая прогулка по берегу моря до сих пор вызывает живейшие воспоминания, приправленные тревогой, побуждающей к осторожности.
Те же, кто, едва не захлебнувшись во внезапно нахлынувшей волне, испытает лишь восторг, имеют все шансы рано или поздно сгинуть навсегда. Другие впадут в противоположную крайность – перепугаются настолько, что зарекутся на пушечный выстрел приближаться к океану. Какие уж тут игры на пляже, если постоянно думаешь о том, что тебя вот-вот накроет цунами. Человека с тревожным расстройством при малейшем намеке на опасность кидает в пот, он напрягается, у него учащается пульс, сердце колотится, паника нарастает, ему хочется сбежать.
До обращения в нашу клинику Марта не покидала своего дома много лет. За покупками ходил ее муж, одежду (неуклонно растущую в размерах) она заказывала по каталогам.
Сэм был отличным плотником, но, когда садился в обеденный перерыв перекусить с остальными, от волнения не мог проглотить ни крошки. Рабочие, считая, что он просто задается и брезгует ими, не упускали случая позубоскалить, когда он все-таки отваживался что-то сказать, и только усиливали тревожность.
Джули тоже не могла есть при других – потому что боялась подавиться. Питалась она дома в одиночестве, предварительно доведя любое блюдо до консистенции жидкого пюре.
Мэл когда-то любил бывать на воздухе. Он каждый день выходил на пробежку, пока однажды в нем не поселился страх заразиться лихорадкой Западного Нила от комариного укуса. После этого он засел дома, а
