Все эти произведения в наши дни могут взволновать разве что библиографов и, право же, не стоят большего, чем те строчки, которые мы им уделили. Единственная книга, оказавшая значительное влияние на современников (среди которых был молодой биолог Герберт Уэллс) — это толстый роман видного натуралиста Ричарда Джеффриса "После Лондона" (1885). Книга заслужила печальную славу первого произведения, в котором впечатляюще обрисована панорама будущей загаженной Земли.
Но то был глас вопиющего в пустыне. Основная масса писателей-фантастов продолжала завораживать читателей увлекательными приключениями на Земле и в космосе, чудесными изобретениями, призванными коренным образом изменить быт людей, сценариями будущих войн и политических интриг. Картины технократического рая чередовались редкими — вспомним Мэри Шелли! — видениями Апокалипсиса. Катастрофы изображались одна эффектнее другой, однако сообразить, что виновником может быть человек, — такое почти никому не приходило в голову.
Начало XX века. Лишь в рассказе Джона Бересфорда "Человек, который ненавидел мух" (1929), кажется, мелькнуло искомое. Маньяк-ученый открыл абсолютный инсектицид, вызвавший в результате настоящую экологическую катастрофу (были уничтожены и все насекомые — природные опылители)… Однако и этот рассказ стоит в одиночестве — хотя за два года до того, вышел в свет первый фундаментальный труд по новой научной дисциплине, "Экология животных" Чарлза Элтона.
Новые магниты притягивали авторов научно-фантастических романов — атомная опасность[18], проблемы перенаселения, зловещий облик государства-компьютера, генная инженерия, а вполне реальная опасность необратимого засорения планеты, видимая невооруженным глазом, по-прежнему оставалась для научной фантастики как бы в слепой зоне поисков.
И в пятидесятые годы — лишь считанные книги и рассказы.
В 1950 году Эдвард Хьямс в романе "Астролог" первым в научной фантастике задумался о близкой перспективе истощения природных ресурсов. За десяток лет до выхода в свет известного нашему читателю романа англичан Кита Педлера и Джерри Дэвиса "Мутант-59" их соотечественник Джон Блэкберн описал первого "пожирателя пластмасс": им оказался некий вирус, выпущенный на волю бывшим нацистом (роман "Запах скошенного сена", 1958). В романе "Зеленее, чем ты думаешь" (1947) американского писателя Уорда Мура новый тип удобрений вызывает нежелательную мутацию, в результате появляется "чертова трава", уничтожающая все живое на Земле. Мелкие, но эффектные экологические штрихи встречаются и у Фредерика Пола и Сирила Корнблата, авторов известного романа "Торговцы Космосом" (1953; в русском переводе — "Операция Венера"). А в рассказе одного из соавторов, Корнблата, впервые была поднята проблема утилизации промышленных отходов ("Корабль "Акула", 1958). И наконец, Джеймс Уайт в рассказе "Смертельно опасный мусор" (1960) пишет уже о мусоре орбитальном…
И пожалуй, все. Впрочем, и эти редкие произведения не вызвали потрясения в умах. Дело дошло до того, что знаменитый роман патриарха британской фантастики Джона Уиндэма "День триффидов" (1951), где описано нашествие на Землю землянами же выведенных растений-убийц, был по инерции воспринят как очередной "роман о катастрофе". А ведь в этой книге автор прозорливо увидел трагедию, принесенную не стихийными катаклизмами, а слепотой человеческой — в прямом и переносном смысле.
Роман не был забыт: в мастерстве Уиндэму не откажешь. Однако эстафетную палочку никто не подхватил, и еще долгие полтора десятилетия тема экологической катастрофы будет пребывать на периферии научно-фантастической литературы.
2. ЭКОКАЛИПСИС
Уделять серьезное внимание экологическим проблемам стало первое поколение землян, в костях которых находится стронций-90, а в тканях — ДДТ.
Из газетТем временем отнюдь не периферийное место заняла экологическая проблема в реальной жизни. На большинстве языков мира слово "природа" женского рода — женщины не прощают безразличия. И восстают против насилия.
Отвлечемся на время от художественной литературы.
Как все быстро меняется в нашем мире! Самому слову "экология" едва минул век — ввел его в научный лексикон в 1866 году немецкий биолог Эрнст Геккель — теоретическая дисциплина не успела осознать самое себя, а уже под угрозой исчезновения сам предмет молодой науки.
Ныне первозданное значение слова "экология" основательно подзабыто. Менее всего сейчас вспоминается картина многосвязной и идеально функционирующей фабрики природы, организованной миллионами лет поисков и слепого эксперимента. Где каждый агрегат, самый распоследний винтик строго на своем месте, в тесном взаимодействии со всеми остальными узлами. А человек — мудрый, рачительный хозяин, ведущий учет каждой мелочи, каждой детали.
Где, когда все это было — в прошлом, подернутом розоватой дымкой неизбежной идеализации? Или в грядущем, на какой-то иной планете. Может быть… Но не сейчас. И не на Земле.
Сейчас, произнося ставшее всем привычным слово "экология", мы имеем в виду скорее антиэкологию, в голову приходят тревожные мысли о известных фактах разрушения тонкой и запутанной связи мириадов элементов биосферы, налаженной миллионами лет.
Мы еще вернемся к анализу того, по чьей вине все это происходит, пока же обратимся к фактам.
Фотографии, фотографии…
Крупные западные города в клубах смога. Чайка, не в силах вырваться, в исступлении бьет крылом по нефтяной пленке на поверхности океана. Фото, на котором запечатлен токийский полицейский-регулировщик в противогазе. В самый разгар рабочего дня… И наконец, уникальный снимок, обошедший в 1970 году западную печать: японские фотолюбители сфотографировали здания химического комбината, а проявили пленку в водах речушки, протекающей неподалеку!
"Экология" сейчас означает все. Засоренный, становящийся все более ядовитым воздух. Планомерно уничтожаемый биофонд Мирового океана. Фрукты и овощи, обработанные пестицидами, которые не только эффективно убивают вредителей-насекомых, но вполне возможно, что и людей. Разрастание оврагов и истощение природных ресурсов, вырубка лесов и вымирание биологических видов. Постоянный шум, травмирующий психику, гигантские свалки мусора — спутники крупных городов. Наконец — не стоит забывать об этом — человечество уже вмешивается в процессы, носящие глобальный характер… И если в будущем ужасные картины, изображенные писателем-фантастом Саке Комацу в романе "Гибель Японии" (1973) и впечатляюще продемонстрированные в кино, обернутся реальностью, это будет не просто природной трагедией. Это будет преступлением.
Количественно все эти тревожные процессы отражены в бесчисленных таблицах, результатах анализов, докладах комиссий и стенограммах научных симпозиумов. Однако есть цифры лаконичные, по-журналистски броские, доступные миллионам читателей-неспециалистов. Страшные именно своей доступностью.
В 1975 году четверть миллиарда автомобилей пожирали кислорода столько же, сколько три с лишним миллиарда землян — человечество уже отдает половину своего воздуха машинам! Летом и осенью в реке Сене больше сточных вод, чем естественных. Все стихийные бедствия, случающиеся на нашей планете, — землетрясения, наводнения, цунами — уносят в год около 250 тысяч человеческих жизней. Столько же ежегодно гибнет в результате автомобильных катастроф… А по некоторым оценкам средняя температура Земли (высчитывается и такая!) к 2000 году может подняться на 6 °C.
Много это или мало? Чудовищно много: уже при увеличении температуры на 3 °C специалисты предсказывают катастрофическое таяние полярных льдов. И прощайте тогда Голландия и другие низкорасположенные приморские страны!
Исчезновение целых биологических видов. Их сейчас, по оценкам биологов, от 3 до 10 миллионов, хотя в специальной литературе на сегодняшний день зафиксировано и описано всего полтора миллиона — оказывается, еще не переписано и половины того богатства, которое нас окружает. По оценкам Международного союза охраны природы и природных ресурсов (МСОПП) ежегодно из биофонда планеты в среднем исчезает один вид…
Может быть, не так все и страшно? При том, что одних насекомых более миллиона видов. На наш век хватит…
Но подумаем о темпах этого процесса. По данным того же МСОПП, за период 1700 — 1970-х годов вымерло около 150 видов зверей и птиц, из них более 80 — только за последние полвека. За 1800 лет нашей эры в столетие исчезало в среднем два вида млекопитающих, между 1800 и 1900 годами один вид исчезал каждые пять лет, а начиная с первых десятилетий XX века — ежегодно… Как видим, оценки разные, но в целом картина ясная.
Видный американский эколог Норман Майерс считает, что в тропических лесах — кислородной фабрике планеты — ежедневно исчезает не менее одного вида растений; в недалеком будущем подобное будет происходить ежечасно. А каждый исчезающий вид растений способен утащить за собой в могилу от десяти до тридцати других видов — растений, насекомых, животных!
