членам ЦК копию этого письма.
С ком. прив. И. Сталин.
19. VIII. 24 г.
Т. Куйбышев! Я обращаюсь к Вам с этим письмом, а не к секретарям ЦК, потому что, во-первых, в этом, так сказать, конфликтном деле я не мог обойти ЦКК, во-вторых, секретари не знакомы с обстоятельствами дела, не хотел я их зря тревожить».
Но троцкистская угроза была слишком велика, и это понимали многие. Только Сталин мог успешно противостоять напору «левых». К тому же Лев Давидович своими «Уроками Октября» подлил масла в огонь, укрепив этим позиции Сталина как генсека.
Из выступления Сталина на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 23 октября 1927 года: «Возможно, что здесь требуется мягкость в отношении раскольников. Но у меня этого не получается. Я сразу же поставил вопрос об освобождении меня от обязанностей Генерального секретаря. ХIII съезд обсудил этот вопрос, и каждая делегация обсуждала его, и все делегации единогласно, в том числе и Троцкий, и Каменев, и Зиновьев, обязали меня остаться на этом посту».
Однако внутрипартийная борьба не затихала. Это вновь вынудило Сталина пойти на крайние меры и тем самым подчеркнуть свое нежелание идти на компромиссы и отступать со своих позиций.
Заявление И.В. Сталина от 27 декабря 1926 года:
«В Пленум ЦК (т. Рыкову). Прошу освободить меня от поста генсека ЦК. Заявляю, что не могу больше работать на этом посту, не в силах больше работать на этом посту.
И. Сталин».
Но пленум обязал Сталина взять назад свою отставку, так как борьба с оппозицией обострялась и усиливалась. Вновь был необходим признанный лидер, способный сохранить единство партии в такой сложной ситуации.
19 декабря 1927 года, в последний день 18-дневной работы ХV съезда ВКП(б), избранный на нем ЦК собрался для выборов руководящих органов – Политбюро, Секретариата и Генерального секретаря.
Председательствовал глава советского правительства Рыков. Он предоставил слово С.В. Косиору, который огласил предполагаемый состав высших партийных органов. На пост Генсека предлагался Сталин. Он взял слово: «Товарищи! Уже три года прошу ЦК освободить меня от обязанностей Генерального секретаря ЦК. Пленум каждый раз мне отказывает. Я допускаю, что до последнего времени были условия, ставящие партию в необходимость иметь меня на этом посту как человека более или менее крутого, представляющего известное противоядие против опасностей со стороны оппозиции… Но теперь эти условия отпали. Отпали, так как оппозиция теперь разбита.
Никогда, кажется, оппозиция не терпела такого поражения, ибо она не только разбита, но и исключена из партии. Стало быть, теперь нет налицо тех оснований, которые можно было бы считать правильными, когда пленум отказывался уважить мою просьбу и освободить меня от обязанностей генсека… Поэтому прошу пленум освободить меня от поста Генерального секретаря ЦК. Уверяю вас, товарищи, что партия только выиграет от этого.
Догадов: Голосовать без прений!
Ворошилов: Предлагаю заслушанное заявление отвергнуть.
Рыков: Голосуется без прений. В основу кладется предложение т. Косиора….Всеми при одном воздержавшемся отвергнуто предложение т. Сталина.
Сталин: Тогда я вношу другое предложение. Может быть, ЦК сочтет целесообразным институт генсека уничтожить… Я должен сказать по опыту своей работы, а товарищи это подтвердят, что никаких особых прав, чем-либо отличающихся от прав других членов секретариата, у генсека нет и не должно быть… Практически так и велась работа, и никаких особых прав или особых обязанностей у генсека не было. Не бывало случая, чтобы генсек делал какие-нибудь распоряжения единолично, без санкции секретариата. Выходит таким образом, что института генсека, в смысле особых прав, у нас не было на деле, была лишь коллегия, называемая Секретариатом ЦК. Я не знаю, для чего еще нужно сохранять этот мертвый институт…
Я думаю, что партия выиграла бы, упразднив пост генсека, а мне бы дала этим возможность освободиться от этого поста. Это тем легче, что в уставе партии не предусмотрен пост генсека.
Рыков: Я предлагаю не давать т. Сталину освободиться от этого поста… В создании этого органа и в назначении генсека т. Сталина принимала участие и вся оппозиция, все те, кого мы сейчас исключили из партии, настолько это было совершенно несомненно для всех в партии… Что теперь изменилось после ХV съезда и почему это нужно отменить институт генсека?
Сталин: Разбита оппозиция.
Рыков: Я предлагаю отвергнуть предложение т. Сталина.
Голоса: Правильно, голосуй!
Рыков: Голосуется. Кто за предложение т. Сталина: уничтожить институт генерального секретаря? Кто против этого? Кто воздержался? Нет.
Сталин: Товарищи, я при первом голосовании насчет освобождения меня от обязанностей секретаря не голосовал, забыл голосовать. Прошу считать мой голос против. (Шум в зале.)
Голоса: Это не много значит».
Глава 2
Путь в неизведанное
За гремучую доблесть грядущих веков,
За высокое племя людей, —
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья, и чести своей.
Мне на плечи кидается век-волкодав,
Но не волк я по крови своей:
Запихай меня лучше, как шапку, в рукав
Жаркой шубы сибирских степей…
Осип Мандельштам, март, 1931
Критическая ситуация
В приведенных выше строках О. Мандельштама следует обратить внимание на дату. И на то, что он волкодавом называет не кого-либо лично, а весь век, пропитанный революционным духом борьбы с врагами.
Взяв власть в свои руки, победив – при поддержке народных масс – в Гражданской войне, большевики вскоре убедились, что организовать общество на социалистический лад – задача «архисложная» и не решаемая указами и приказами, с каким бы энтузиазмом они ни насаждались. Общественный организм слишком огромен и инертен. Скрепляющий его «скелет» государственных структур, расшатанный в период смуты и междоусобиц, приходится восстанавливать, обращаясь за помощью к профессионалам, так как во время Гражданской войны потребовались знания царских военспецов.
НЭП был вынужденным отступлением, которое могло достаточно быстро привести к установлению буржуазных порядков, переходу реальной экономической власти к имущим капиталы, руководителям производств и предприятий, крупным собственникам.
Этот процесс, как показывает опыт истории, вполне естественно протекает при кризисе феодального уклада. Так было в разных странах. И только в России капиталистическая стадия развития была пресечена новой революцией. Теперь мы знаем, что переход к строительству социализма в одной стране вполне возможен и может быть осуществлен успешно. Однако в 20-е годы в этом вполне резонно было усомниться.
Стремившиеся распространить революционные преобразования как можно шире поднимались на борьбу за власть пролетариев всех стран и сплачивались вокруг Троцкого (левая оппозиция).
Многие из тех, кто делал ставку
