появились советы трудовых коллективов, пошли повсеместные выборы всех мастей и уровней. Возглавляли эту работу, как всегда, партийные организаторы.
..В кабинете управляющего 47 трестом Юрия Александровича Сенина только что прошло совещание. Повестка — ввод объектов в эксплуатацию. Народу пригласили много, никак не рассчитав с площадью помещения, так что духота здесь стояла невообразимая.
После совещания секретарь парткома попросил меня задержаться на минуту, и мы остались втроем.
— Ну, что ты хотел сказать? — обратился управляющий к партийному секретарю. — Только не тяни, Семеныч, а то мы здесь вымрем от духоты…
— Выборы нужны, дорогие товарищи руководители, — выдохнул парт секретарь.
— Какие выборы?
— Выборы управляющего трестом.
— Давай в следующий раз, — попытался избежать неприятного разговора Сенин.
— Следующего раза не будет, Юрий Александрович, и так райком партии нас в черные списки занес. Если сейчас не договоримся, придется мне срочно собрать партком.
— А что тебе эти выборы приспичили?
— Партия велела. Как будто ты не знает… Время такое.
— Хорошо, а кто моим соперником будет? Парт секретарь раздраженно махнул рукой.
— Да вот хотя бы он, — он кивнул на меня.
Я не вмешивался в их диалог, потому что не понимал до конца, о чем идет речь. Похоже, они не в первый раз обсуждали эту тему, и сейчас разговор достиг своей кульминации.
— Пиши заявление, — обратился ко мне секретарь парткома.
— Какое заявление?
— Что ты согласен на выборах управляющего быть его соперником.
Меня поразил и разозлил этот цинизм, хотя партийный секретарь был, в общем, мужиком неплохим.
— Слушай, мне не до шуток, — я встал и вышел из кабинета.
Часа через два раздался звонок по внутренней связи. Звонили из парткома, срочно просили быть у секретаря.
— Что случилось-то?
— Вопрос обсудим на месте.
В кабинете сидели четыре человека: секретарь, его заместитель по идеологии, управляющий трестом и секретарь партийной ячейки аппарата треста.
Секретарь не стал тянуть резину, сразу приступил к делу.
— С выборами управляющего трестом медлить нельзя. Мы остались последними, кто не проводил такого важного политического мероприятия.
— Но я же сказал, что согласен, — перебил его Юрий Александрович Сенин.
— Вы то сказали, однако соперник ваш должен быть серьезным, нам ведь не галочки нужны.
— А что, главный инженер треста не годится? — опять перебил секретаря управляющий.
— Годится, но он к этому относится как к игрушкам и не желает участвовать в выборах.
Все повернулись ко мне. Я тоже смотрел на них и лихорадочно придумывал ответ. Разные мысли одолевали меня. Господи, ну чего этим людям от меня нужно? Я главный инженер треста, многие хотели бы работать на моем месте. Я строил уникальные сооружения, аналогов которым нет не только в нашей огромной стране, но и в мире. Я люблю свою работу, что тоже немаловажно…
Что нужно этим людям: выполнить очередное указание вышестоящих партийных чиновников, или они радеют за судьбу нашего предприятия?
Сенин, обращаясь ко мне, как-то устало сказал:
— Соглашайся, Михаил Константинович… Я и сам понимаю, что это профанация, но надо, значит надо.
— Но у вас же три заместителя, им по рангу положено вас замещать и участвовать в таких «ролевых» играх.
— Да мне-то все равно, кто будет участвовать в выборах, но у замов моих возраст пенсионный. Я прошу тебя, не отказывайся. Чего мне бояться на выборах? Я двадцать пять лет работаю в тресте, начинал прорабом, каждую ступеньку прошел до управляющего. Людям я только добро делал. Потому и уверен, в нашем случае вся эта затея — формальное мероприятие. И что плохого в этом? Пусть и тебя люди узнают, лишний раз показаться перед ними не вредно. Ну как, убедил я тебя?
— Не готов я, Юрий Александрович.
— К чему не готов?
— К выборам.
— А кто тебя выбирать собирается?
— Зачем тогда участвовать, если результат заранее известен?
— Может, на колени встать перед тобой?
— На колени не надо.
— Значит, по рукам?
Я молчал, опустив голову.
— Ну, вот и решили, — с облегчением сказал секретарь. Юрий Александрович, не глядя на меня, встал и вышел из кабинета. Вышли и другие, мы остались одни с секретарем. Он дал мне лист бумаги, и я под его диктовку написал текст заявления. Делал все молча. Отдав бумагу и ручку, пошел к двери.
— Ты чего боялся-то? — спросил он вдогонку.
— Ничего не боялся.
— Не вздумай отказаться перед выборами, партия не простит.
Я повернулся и посмотрел на него.
— Ладно уж… Не смотри на меня, как на врага народа… Может, конечно, ты и прав — лучше бетон на стройке принимать, чем интригами в партийных кабинетах заниматься…
* * *
Большой зал Дома культуры имени Газа, что стоит рядом со станцией метро Кировский завод, был заполнен до отказа. Желающих было так много, что открыли второй ярус и балконы.
Офицерский состав военно-строительных отрядов, не имеющих права участвовать в выборах руководителя треста, явился при параде и в полном составе.
Я пытаюсь найти себе место, хочу укрыться от людских глаз. Но где уж тут скрыться! Сотни взглядов, самых разных: оценивающих, равнодушных, радостных. Что ждет меня впереди? Как бьется сердце, все-таки я волнуюсь.
Стих гул в зале. Дошла очередь до меня. Я стою на огромной сцене, освещенный светом ламп. Мне видны первые несколько рядов, а дальше — темнота. Но я знаю, что отовсюду за мной наблюдают сотни людей, я слышу их дыхание и приглушенные голоса.
Мое выступление длилось несколько минут. Я был готов к вопросам. Молодой мужчина спрашивает, почему я не рассказал о своей программе? Отвечаю, что она у меня точно такая же, как у Юрия Александровича Сенина. Слышу недовольные голоса. Задают вопросы о строительстве жилья для работников треста, о повышении заработной платы.
Все, как всегда. Но неужели люди не понимают, что здесь происходит игра? Пытаюсь отвечать честно.
Наконец, испытание закончилось. Я ухожу с освещенной сцены в
