– На самом деле я не передавала ничего важного. Я просто хотела узнать, когда Роуленд возвращается. Не беспокойтесь, пожалуйста. Я сама накануне была на приеме и знаю, каково вам теперь.
– На приеме? – Роуленд протянул Линдсей бокал с шампанским. – Тебе понравилось?
– Нет, там было ужасно. Это имело какое-то отношение к кинокомпании, которая называется «Дьябло». Новая компания Томаса Корта. Видите, Колин, какое странное совпадение. Вообще-то…
– Ты была там одна?
– Нет, я ходила с Марковом и Джиппи.
Шампанское, которое она выпила слишком быстро, придало ей смелости. Она села на вишневый диван рядом с Колином и стала расспрашивать его о Йоркшире. Через минуту Колин, который заметно пришел в себя, уже пустился в повествование, знакомое Роуленду до последнего слова. Когда Колин произнес «этот негодяй», Роуленд поспешно отошел в сторону.
Ресторан, в который они отправились все вместе, назывался «У Теннисона». Это было скорее большое кафе, ценимое студентами за то, что там подавали хорошие и дешевые итальянские вина и лучшие в Оксфорде гамбургеры. Народу было очень много. Приближаясь к столику, стоявшему в нише, отгороженной от остального пространства пальмой в горшке, Линдсей почувствовала, что уже выпила четыре бокала шампанского. И все это на голодный желудок. Она должна была сделать Роуленду признание, и это признание, которое она хотела сделать вчера по телефону, необходимо было сделать раньше, чем Роуленд окажется в Лондоне и поговорит с ее шефом, а своим другом и коллегой Максом Фландерсом. Линдсей чувствовала, что будет лучше, если она поговорит с Роулендом за ленчем в присутствии всех остальных. В этом – несколько трусливом – решении было одно несомненное преимущество: если Роуленд рассердится, а он наверняка рассердится, то в присутствии посторонних ему придется сдерживаться.
Соберись, уговаривала она себя, пока официанты суетились и ставили дополнительные стулья. И еще надо правильно выбрать, где сесть…
К сожалению, у Колина Лассела оказались свои соображения о том, кому где сесть, поэтому, пока Линдсей молча сражалась с пальмой, он уже привел свой план в исполнение. Том оказался во главе стола, рядом с ним Катя и Роуленд. Линдсей пришлось сесть напротив Роуленда, рядом с Колином. Роуленда эти приготовления, казалось, совсем не занимали, но каждый раз, поднимая голову, Линдсей встречала его взгляд. Делая признание, ей придется смотреть ему в глаза. Она обещала себе не тянуть время и покончить с этим как можно скорее – может быть, сразу, нет, лучше все-таки перед десертом. А пока не пить вина, совсем не пить – и как можно больше мучного, чтобы шампанское наконец улеглось.
– Ну вот, – продолжал говорить Колин, – Корт нанял целую команду частных сыщиков, потому что полиция зашла в тупик, а этот человек был очень изобретателен. Он звонил только из уличных автоматов или из других штатов.
– Какая подлость! – сказал Том. – Неужели они снимали «Смертельный жар», когда все это происходило?
– Это происходило до, во время и после, – утвердительно кивнул Колин. – Это началось примерно через два года после рождения их сына и, думаю, продолжается до сих пор.
– Ужасно. – Катя содрогнулась. – А этот человек угрожал им?
– Говорят, да. Не самому Корту, а Наташе и ребенку. Можете себе представить…
– Он как-нибудь называл себя? Почему его до сих пор не смогли выследить?
– Думаю, потому, что он слишком быстро перемещался. Да, он как-то называл себя, вероятно, вымышленным именем. Не могу вспомнить… Какое-то очень простое имя. А-а, кажется Кинг. Да, Кинг. Джон? Джек? Нет. Джозеф. Джозеф Кинг.
– Послушай, Колин, почему ты никогда мне об этом не рассказывал? – спросил Роуленд, метнув на Колина неприязненный взгляд. – Мы с тобой несколько месяцев только и говорили, что о Томасе Корте, и ты ни словом не обмолвился ни о преследовании, ни об угрозах.
– Я знаю. – Колин густо покраснел. – Мне и сейчас следовало держать рот на замке. Это все из-за похмелья. Забудьте все, что я тут наговорил. Возможно, это просто сплетни. Не стоит и говорить, что сам Томас Корт ни о чем таком не заикался. Мне сказал один из его ассистентов. О-о, еда! Я заказывал креветки. Роуленд, у тебя суп или салат? Линдсей, значит, салат ваш.
– По-моему, я заказывала спагетти.
– Нет, салат, зеленый салат.
Линдсей неохотно принялась за салат. Она наколола на вилку салатный лист и обмакнула его в соус, потом пожевала его и отломила кусочек хлеба. Она допила свою минеральную воду и, когда разговор возобновился, решила, что все-таки нужно выпить немного вина, тем более что Колин уже все равно ей налил. Она выпила стакан красного вина, и Колин снова его наполнил.
Вдруг перед ней появился гамбургер, хотя она не помнила, чтобы заказывала его. Линдсей чувствовала, что от ее храбрости не осталось и следа. Колин только что закончил очередной пространный рассказ, и в разговоре наступила пауза. Это был самый подходящий момент для того, чтобы преподнести сюрприз. На самом деле у нее наготове было несколько сюрпризов, но с остальными можно было и подождать. Она устремила взгляд на зеленоватый свитер Роуленда.
– Я уволилась, – проговорила она очень тихо.
Ее либо не услышали, либо не поняли, потому что никакой реакции не последовало. Линдсей кашлянула.
– Я уволилась, – повторила она так громко, что головы людей, сидевших за соседними столиками, повернулись в ее сторону. – Я ушла из газеты, я больше не редактор отдела моды. Вернее, сначала я должна сделать материал о нью-йоркских коллекциях, а потом – свобода. Я бросаю моду, бросаю журналистику. Я начинаю новую жизнь. Собираюсь писать книгу, возможно, это будет биография Коко Шанель. В общем, вы все должны меня поздравить и выпить за меня.
Это заявление вызвало бурную реакцию. Некоторое время все молчали в изумлении, а потом на Линдсей посыпались вопросы: как? когда? почему?
– Я решила уже давно. Оставалось только заставить себя это сделать. Я слишком давно занимаюсь модой. Нужны перемены.
– Перемены! – восхитился Колин. – Это правильно! «И новые поля и пастбища иные…» Я всегда верил в благотворность перемен.
– Леса. «Новые леса и пастбища иные», – поправила его Катя. Она перегнулась через стол и поцеловала Линдсей. – Прекрасно. В моде вы только даром растрачивали себя. Я думаю, что это просто замечательно.
– Какая ты храбрая! – Том подошел и тоже поцеловал ее. – Потрясающе. Надеюсь, я по-прежнему буду получать свое содержание? Это шутка. Никогда не думал, что ты действительно решишься.
– Я хочу произнести тост. – Колин наполнил бокалы. – За прекрасную и мужественную Линдсей. Пусть ее ждет успех во всем, что бы она ни делала.
