Через час так и случилось — торжественная 'комиссия' зафиксировала факт завершения брачной церемонии и Влад с Лесаной спокойно продолжили свои занятия, прерываемые на поедание различных яств, принесённых в комнату в огромном количестве.
Уже поздно вечером, Влад лежал на кровати, рядом с усталой посапывающей Лесаной, и думал: 'Странно как всё закрутилось — я изготовил живые торпеды, и направил их на врага…и эти торпеды вернулись, чуть не погубили людей, практически не имеющих отношения к происшедшему. Манкурты были нацелены на графа Савалова. И когда меня объявили графом Саваловым — сработал спусковой механизм мозга, и три торпеды, оставшиеся в живых, пошли в цель. Если бы не амулет, если бы на моём месте стоял обычный человек — я бы уже лежал в склёпе. Впрочем — если бы я был обычный человек — и манкуртов этих бы не было. Круг замкнулся…' Он закрыл глаза и постарался уснуть — через полчаса, у него это получилось.
Последующие несколько дней прошли в суете — Влад разбирался с системой безопасности замка, делал смотр гарнизона — порядком уменьшившегося после войны с Клиникой. Командиром гарнизона он поставил Борислава — опытней его у него в окружении не было, да и был он абсолютно лоялен. Сейчас гарнизон состоял из восьмидесяти латников, довольно потрёпанных и не вполне умелых. Работа предстояла большая. Хозяйство замка было сильно запутано, непонятно — откуда и сколько причитается доходов, куда идут расходы. Влад попытался разобраться — так и не смог. Оставил это на будущее.
Герцог покинул замок со своей свитой, сухо попрощавшись и уехал не оглядываясь — ясно было, что теперь оглядываться в ближайшие годы придётся Владу. Впрочем — ему было на это наплевать.
Как-то, в один из дней, он попросил Лесану показать ему замок, в котором она выросла. Они долго бродили по замку, она показывала ему портреты предков — засиженные мухами и закопчённые. Он вначале с интересом слушал, потом ему это надоело и после трёх часов хождения Влад отправил её заниматься своими делами, а сам решил спуститься в подвалы замка — он так и не удосужился туда зайти. Пройдя длинными коридорами, он подошёл к тёмному спуску в подземелье. Возле него стоял охранник, который, было, заступил ему дорогу, но узнав графа — отступил в сторону.
— Что там находится? — Влад с интересом смотрел на тёмный зев, начинающийся крутыми ступеньками.
— Ну, вначале, господин граф, тюремные камеры. А потом, дальше — запертые помещения, и я не знаю что там. Может управляющий знает?
— А где он, управляющий?
— Где? Да там же, в тюрьме и есть. В одной и камер.
— А кто его туда посадил-то? С какой стати? — Влад очень удивился, так как знал, что управляющий был доверенным лицом старого графа и он во всём на него полагался.
— Молодой граф…покойный. Какие-то у них с управляющим вышли неприятности, вот он его и посадил. А потом все о нём забыли. Так и сидит с тех пор.
— Ну-ка пошли — покажешь мне, где он сидит.
Они спустились по крутой лестнице, с выщербленными и грязными ступеньками, натоптанными поколениями узников. Факел трещал, отбрасывая неверные, призрачные блики на стены подземелья. Влад заметил странную вещь — явно, основание замка, подземелье, было гораздо старше, чем сам замок. Они отличались по цвету камня, по строению кладки. Более того — тоннель, ведущий к камерам был как будто высечен из целикового камня, напоминал древнюю пещеру. Вдоль коридора тянулись закрытые решётками комнаты, где на полу лежали множество людей в разной степени измождения. Некоторые высовывали руки из-за решётки и слабым голосом просили:
— Еды! Бога ради еды!
Кто-то уже не поднимался и лежал на полу, в охапках соломы. Владу показалось, что охапки эти как то странно шевелятся — он присмотрелся — на соломе и на ещё живых (а может и мёртвых) людях копошились мириады клопов, вшей, тараканов, солома будто шелестела от насекомых
— Эт-то что за блядство?! Это что тут за концлагерь?! — Влад с ужасом и отвращением смотрел на это торжество человеческой подлости и бессердечия.
— Так всегда было…при старом графе ещё как-то о сидельцах заботились — еда была получше, прибирали в камерах, а уже молодой граф запретил что то делать для заключённых.
— А кто здесь вообще сидит?
— Ну, в основном, те, кто бунтовал против графской власти, преступники. Есть часть заключённых — пойманные разбойники, но таких мало. В основном крестьяне, те, кто был против, чтобы молодой граф позабавился, с его женой или дочерью. Но они тут долго не задерживались — молодой граф любил сам их пытать — там, в конце коридора дверь пыточной, граф забирал туда узников, потом их уже никто не видел. Стражник понизил голос и сказал — сказывали — молодой граф якшался с нечистой силой, совершал какие-то древние обряды. Если честно — мы все вздохнули, когда его убили.
— А вы-то как могли служить этому уроду? Вы же видели, что творится?
— А жить как то надо? Деньги нужны опять же… Напьёшься после службы, вроде и забыл…а начнёшь возмущаться — тут и окажешься — стражник указал на страшную дверь в конце коридора — были такие случаи. Панас как то обратился к графу, что надо прибраться в камерах и хоть немного помочь узникам — там и пропал, в пыточной. Мы все и молчали…
— Ладно, разберёмся. Где тут управляющий сидит, в какой клетке? Если он ещё живой…
— Живой — вон, шевелится — стражник показал рукой на крайнюю у пыточной клетку — живой, родимый. Он так-то мужик хороший, справедливый. Похоже это молодому графу и не понравилось. Сейчас я открою.
Стражник погремел огромной связкой ключей, дверь с лязгом распахнулась и Влад с отвращением вошёл к клетку. Его замутило от запаха человеческих испражнений, гниения, к ногам тут же бросились толпы насекомых. Он подался назад и выскочил из камеры, чувствуя, что его сейчас вырвет — сколько бы он не был опытен, видал жизнь, но такого пакостного места не видал.
— Сейчас идёшь в стражницкую, берёшь людей — побольше, в конюшне освобождаете помещение, застилаете его соломой и накрываете тканью — скажи Бориславу — я велел. Сюда тащите воды, острые ножницы, ножи — всё, что угодно, много мыла — что используют для стирки тканей, вонючее которое, хозяйственное. Давай шустрее.
Влад выпроводил стражника, потом создал под потолком тоннеля несколько ярких магических светляков — они осветили весь этот ужас до последней трещинки в стене. Через минуты томительного ожидания в мерзком тоннеле, по ступенькам спустился Борислав:
— Я распорядился, господин граф. Сейчас люди подойдут с водой, мылом и тряпками. Может выйдете отсюда — а то ещё вшей наберётесь. Лучше вы на воздухе подождёте. Или там, в помещении — мы освободили несколько стойл под приём заключённых.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
