Вот и сейчас, она была рада, что муж обратился к ней с обсуждением проблемы змеелюдей, но никак не могла понять, чего он добивается — ведь змеелюди и Змеебог это сказки…и как это — разумные ящерицы? Она же видела ящериц — они не могут думать! Эта ограниченность взбесила Влада. Но закончилось всё благополучно — в постели, где жена постаралась как можно изысканнее утешить своего супруга умелыми ласками.
Перед тем, как отойти ко сну, Влад вызвал Борислава и переговорил с ним — теперь возле комнаты новобрачных стоял усиленный наряд телохранителей. Кто знает — что задумают противники — а тут ещё обнаружились странные сведения о змеелюдях…
На следующий день Влад вызвал в рабочий кабинет графа управляющего. Тот уже поправился, немного отошёл после отсидки и мог соображать — по крайней мере он так заявлял. Через четыре часа Влад примерно представлял, на чём зиждется благополучие графства: рабский труд. Кроме того, выяснилось, что финансовое положение графства было довольно печальным — несмотря на внешний лоск, пиры, алмазы на костюмах господ, казна графства была пуста — предыдущий хозяин вычерпал её, готовясь к войнам, создавая отряды латников (благополучно полёгших под стенами клиники).
В общем, Влад получил довольно обнищавшее графство, с разбегающимися от беспредела господ крестьянами, зарастающими полями и некошеными лугами. Основным видом отношений между крестьянами и хозяином была барщина. Крестьянам практически не давали развиваться, заставляя работать на полях графа три дня в неделю. Что при этом происходило? Крестьянин не мог как следует обработать свой участок земли, выделенный ему хозяином, а на полях господина трудился плохо. Урожаи были отвратительные, крестьяне, задушенные беспределом, бежали — разбойничали или жили где-то в лесах, живя охотой и рыбалкой.
Управляющий нарисовал очень неприглядную картину. Скоро должна была начаться посевная, поэтому надо было срочно решать эту проблему.
— Михаил, через неделю у меня должны быть все старосты деревень. У меня к ним предложение, от которого они не смогут отказаться — Влад устало откинулся на спинку кресла — так не может продолжаться. Графство разорено. Единственный выход — перемены.
И он объяснил управляющему — что хочет сделать. Михаил пришёл в ужас, долго убеждая, что так нельзя, что это не принято, что это вызовет гнев соседей-землевладельцев, но Влад был непреклонен — будет так, как он сказал. В конце концов, управляющий успокоился и неохотно признал, что это может сработать.
Они отправили гонцов во все двадцать семь деревень графства и стали разрабатывать систему, которую предложил Влад. В спорах, вычислениях, в бумажной писанине, за которую усадили несколько писцов, прошла неделя. Наконец — настал день сбора старост.
Во дворе столпились двадцать семь старост — в основном, это были мужчины уже вошедшие в зрелый возраст — лет около пятидесяти-пятидесяти пяти. Они подозрительно смотрели на графа и его управляющего — ничего хорошего от господ они не ожидали, умудрённые опытом предыдущих лет. На их бородатых лицах с морщинистым лбом было так и написано — чем ты ещё собрался нас мучить, аспид?
Влад внимательно осмотрел незнакомые лица — из них он знал одного Селифана, и начал:
— Уважаемые! У меня есть к вам предложение, которое вы, надеюсь, оцените правильно. Итак, с нынешнего дня барщина отменяется. Он сделал паузу и посмотрел на крестьян: они зашумели. Послышались выкрики — а что будет?! Как мы будем теперь?!
Наконец — все угомонились, по жесту управляющего, и Влад продолжил:
— Теперь вы будете платить оброк. Каждая деревня будет платить определённую сумму, с учётом количества работников и членов семьи каждого крестьянина.
Старосты опять зашумели, ошеломлённые известием — А сколько платить? А с землёй как?
— Тихо! Тихо все! Слушать господина графа, вы что как дети расшумелись?! — управляющий повысил голос на всю площадь — сейчас всё узнаете.
Влад:
— Все деревни получат землю, всю землю, что предназначена для пахоты и покосов, каждому старосте будет предложена земля — сколько надо, в пределах графства. Староста распределит землю между крестьянами. Это земля будет вами обрабатываться и весь урожай с неё ваш, за исключением двадцати процентов, которые вы будет выплачивать в денежном выражении, или натуральным способом, по ценам, оговариваемым отдельно — эти вопросы к управляющему. Сразу оговариваюсь — земля не должна пустовать — вы её будете обрабатывать обязательно, хотя можете и заниматься отхожим промыслом — если есть кузнецы, сапожники другие ремесленники — это приветствуется. Вы будете платить со своей деятельности налог двадцать процентов, а остальное всё будет идти вам. Всё это будет закреплено договором, заверенным стряпчим, где будут оговорены все условия выплат, аренды земли, наших отношений на годы вперёд. Грамоты уже подписаны мной — каждый получит по такой грамоте. Ещё вопрос: воинская повинность. Все крестьянские парни, желающие служить в гарнизоне замка, могут прийти к нам — их будут обучать, поставят на довольствие. Через десять лет службы — они получат освобождение. Вот теперь всё. Вопросы есть?
Толпа ошеломлённо молчала — Влад чувствовал эмпатически, что они излучают недоверие, надежду и радость…
— Ну что вы молчите, бородачи?! Благодарите графа, ведь такой подарок вам сделали! — управляющий возмущённо крикнул в толпу бородачей. Они, как очнувшись, упали на колени и поклонились графу, заголосив нестройными голосами:
— Спасибо, ваша светлость! По гроб жизни спасибо вам!
— Хватит, встаньте — недовольно бросил Влад — какие-то вопросы, пожелания есть?
— Ваша светлость, а как будет с правом первой ночи? Молодой граф всегда им пользовался — всех девок у нас перепортил…и жонок тоже.
— Не будет никакого права первой ночи. А если кто-то из заезжих благородных вас обидит — едете ко мне с жалобой, я с ним буду разбираться, и накажу. Вы под моей защитой.
— А что с нашими мужиками, ну с теми, то молодой граф забрал в замок?
— Часть из них жива — после нашего разговора, вам покажут, где они находятся — это человек шестьдесят, где остальные — я не знаю. Больше такого безобразия не будет — хотя и преступлений я не потерплю. Все, кто будет уличён в преступлениях — будут доставляться мне на суд. И я буду их судить по справедливости. Никаких безобразий не потерплю — убийства, изнасилования, воровство — буду карать беспощадно. Тюрьма теперь свободна, учтите.
Вперёд вышел пожилой мужчина, лет шестидесяти:
— Ваша светлость. За последние годы исчезло много девок, баб и мужиков, только в нашей деревне человек двадцать. Плохие ходили слухи — куда они пропали. Боимся мы…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
