— Что?
— Ты слышал, — прошептала девушка, не поднимая глаз.
Она только почувствовала, как просел диван под его тяжестью, когда он плюхнулся рядом.
— Невероятно! Тебе уже двадцать пять! Как могла такая красивая женщина сохраниться невинной до сих пор? — Его голос выражал явное недоверие.
— Наверно, не у каждого человека есть принципы, а для меня счастье, секс, любовь, семья — нечто единое. И ничто по отдельности меня не устраивает.
— Вот как? — подначил Никос, с прищуром взирая на нее.
— Так.
В общем-то она не лгала, хотя вряд ли призналась бы Никосу, если бы не ее мстительный замысел.
— Значит, то, что десять минут назад ты почти полностью капитулировала, мне всего лишь померещилось? — Рот Никоса цинично скривился. — Мне тридцать девять, я уже не юноша, и мне трудно поверить в твою невинность, как бы стыдливо ты ни уверяла меня в том.
Верить или нет — ваша проблема. Моя сейчас заключается в другом — поскорее оказаться дома.
— Значит, мы так и не завершим то, что так удачно начали? — глядя на девушку, ухмыльнулся Никос.
— Ни в коем случае. — Она отвернулась, чтобы не видеть, как он не торопясь натягивает брюки, рубашку и пиджак.
— Ну, случай можно и организовать. Только тебе он мерещится исключительно в брачном ложе, а я не такой глупый, чтобы попасться.
— Таково мое условие, — огрызнулась Маджи.
— Драгоценности, меха, вилла в Греции? Ты убедишься, я щедрый любовник. Подумай. Даю тебе двадцать четыре часа!
Маджи должна была бы испытывать удовлетворение оттого, что Никоса, судя по всему, сексуально влечет к ней. Это льстило самолюбию, но одновременно и пугало.
Полчаса спустя, когда она молча покинула машину, в которой Никос подвозил ее к дому, Маджи вдруг поняла, сколь опасно даже пытаться отомстить такому человеку, как Костаки.
— Дороти, мне нужно спросить у вас одну вещь, я надеюсь на честный ответ, — сказала Маджи, заканчивая утренний массаж. Они уже обсудили вчерашний ужин во французском ресторане. И девушка вполне удовлетворила любопытство хозяйки насчет тамошних блюд и обслуживания, утаив, конечно, о продолжении. — Скажите, вы намеренно не пошли с нами вчера?
— Да конечно нет, — пожала плечами Дороти.
— А ваш сын сказал мне, что вы… — Об этом надо спрашивать в лоб, решила Маджи. — Ну, он сказал — вы каждое лето заводите себе компаньонку, пытаясь женить его.
Дороти рассмеялась.
— Может, один или два раза я так и поступила. Но разве сие такой уж большой грех? Бог свидетель, я хочу увидеть внуков до своей смерти, а я отнюдь не молодею, да и Никос тоже. Он уже приближается к критическому для женитьбы возрасту, о чем я часто напоминаю ему.
— Так, значит, Никос сказал правду? Для этого вы и меня наняли? Только скажите откровенно, хотя бы ради нашей с вами дружбы.
— Нет! — оправдывалась хозяйка. — С тобой я не пошла бы на такой трюк. А Никос пусть говорит что угодно, не обращай на него внимания. Обещаешь?
Если бы я могла, хмуро подумала Маджи. Горячее возражение Дороти, поспешное «нет» показались ей не очень убедительными. Гордость девушки была задета тем, что миссис Костаки вполне могла и ее использовать в качестве пешки в своей игре.
— Он слишком большой, чтобы не обращать на него внимания, — сухо пробормотала она. Быстро накрыв тело своей подопечной простыней, Маджи добавила: — Я закончила. Пойду помою руки, а вам нужно после массажа, как всегда, подремать. Через час-полтора разбужу.
Затем быстро собрала свои склянки с маслами и направилась к себе.
Маджи никогда не была мстительной, но, когда узнала, что Никос является владельцем проклятого «массажного салона», желание отомстить ему за себя и Шейлу стало навязчивой идеей, постоянно разъедающей мозг.
Завернув кран и вытерев руки, девушка удрученно вздохнула. В теории месть хороша, но на практике все не так-то просто. Маджи понимала, что Никос желает ее, хочет ее, но не так легко превратить его страсть в наказание. Она, конечно, может причинить ему боль, хотя бы посвятив мать в то, какими грязными средствами «драгоценный» сын умножает свое состояние, но справедливо ли приплетать к этому делу пожилую даму, в общем-то не сделавшую ничего, кроме добра? Так что остается все тот же план — заставить Ника жениться на ней и сбежать в первую же брачную ночь! Это будет неотразимый удар по самолюбию — раз. А во-вторых, при официальном разводе — и по его карману.
Маджи взглянула на свое отражение в зеркале над раковиной. Зеленые глаза, полноватые губы, мягкие черты лица, открытый взгляд — нет, на роковую женщину-мстительницу она явно не тянет. Да и на красавицу тоже. Единственное привлекательное, что в ней есть, пожалуй, фигура. Длинные ноги, стройные бедра, узкая талия, хороший бюст, хотя и он чуть великоват. Но в общем ничего особенного. Таких, как она, девушек — тысячи!
По спине пробежал холодок. К ней внезапно пришло понимание, что ее безрассудный план заманить Никоса в брак нелеп и глуп! Искусный, динамичный, опытный любовник, он может иметь любую женщину, которую только пожелает.
Маджи криво улыбнулась отражению. Как можно быть настолько тупой и вообразить, что сумеет завлечь такого мужчину в супружество да еще и лишить состояния? Единственной, кто пострадает от идиотской авантюры, будет в итоге она сама. Слава богу, вовремя пришла в себя и одумалась!
Закрыв глаза, опустив голову на руки, Маджи молилась. Просила Всевышнего простить за греховные помыслы, помутившие разум. А еще умоляла свою Шейлу. Если есть справедливость на свете, Никоса ждет заслуженное возмездие, шептала про себя девушка, но сама я не в силах, да и не хочу ему мстить. Пусть собственная совесть будет ему судьей.
Она долго и горько рыдала. Как ни странно, слезы принесли облегчение. Или слова ее молитвы были услышаны? Будто груз свалился с плеч, освободив от непомерной тяжести.
Потом девушка постояла под душем, подставляя под холодные струи припухшее от слез лицо, тщательно припудрилась и расчесала волосы. Это помогло успокоиться. Сегодня Дороти собирается в гости, значит, у нее будет свободный день. Есть возможность посмотреть один небольшой салон, объявление о продаже которого Маджи прочла в газете. В конце концов, пора всерьез заняться будущим. Никто, кроме нее, об этом не позаботится. Она доработает у Дороти, избегая как чумы ее сыночка, оформит и получит лицензию для своего дела и навсегда выкинет из головы Никоса Костаки.
Обрадованная своим решением, Маджи вернулась в спальню хозяйки. Прислонившись к косяку двери, там стоял Никос в застиранных джинсах и домашнем голубом свитере. Вид у него был не то немного растерянный, не то смущенный, впрочем, ей плевать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
