Да, хотеть такого – очень хорошо, и она была бы счастлива, если бы жила вместе с вами. Она могла бы спариваться с четырьмя самцами сразу, как это делаете вы. Тогда она была бы очень рада!
Но отец Зеба смотрел на это по-другому.
Потому что он сделал с ней вещь, которая называется «брак», а в браке у каждой женщины должен быть только один мужчина и у каждого мужчины только одна женщина. Хотя иногда их было больше. Но так не должно было быть.
Потому что они все жили в хаосе. Это вещь хаоса. Поэтому вы ее не понимаете.
Теперь никакого брака уже нет. Коростель уничтожил и его тоже. Он решил, что брак – глупая вещь.
«Глупая» означает, что эта вещь Коростелю не нравилась. Он считал глупыми очень многие вещи.
Да, хороший, добрый Коростель. Если вы будете петь, я перестану рассказывать.
Потому что из-за этого я забываю то, что рассказываю.
Спасибо.
И тогда отец Адама нашел себе другую женщину для брака, и родился Зеб. Теперь маленький Адам уже не был одинок, потому что у него был брат. И Адам с Зебом помогали друг другу. Но отец Зеба иногда делал им плохо и больно.
Я не знаю, почему. Он думал, что детям полезно, если им делают больно.
Нет, он был не такой плохой, как те плохие люди, которые делали плохо Аманде. Но он не был добрым человеком.
Я не знаю, почему, но тогда многие люди были недобрыми. Это вещь хаоса.
И мать Зеба часто ложилась поспать или делала другие вещи, которые были ей интересны. Маленькие дети ее не очень интересовали. Она часто говорила: «Вы смерти моей хотите».
Мне трудно объяснить, что это значит. Это значит, что она была недовольна тем, что они делали.
Нет, Зеб не убивал свою мать. Она просто так говорила «Вы смерти моей хотите». Очень часто говорила.
Почему она это говорила, если это было неправдой? Это… тогда многие люди так говорили. Нельзя сказать, что это правда или неправда. Это что-то среднее. Это такая фигура речи. «Фигура речи» значит…
Да, правильно. Мать Зеба тоже не была добрым человеком. Иногда она помогала отцу Зеба запирать Зеба в чулан.
«Запирать» значит… «чулан» значит… Это была очень маленькая комната, и в ней было темно, и Зеб не мог выйти наружу. Или его родители думали, что он не может выйти наружу. Но скоро он очень много узнал о том, как открывать закрытые двери.
Нет. Мать Зеба не умела петь. Не так, как ваши матери. И как ваши отцы. И как вы.
Но Зеб умел петь. Это одна из тех вещей, которыми он занимался, когда его запирали в чулане. Он пел.
Срань Господня
Труди, мать Зеба, была чрезвычайно добродетельна, а Фенелла, мать Адама, – течная сучка, готовая трахаться с кем угодно. Во всяком случае, так говорили Труди и преподобный. По их словам, Зеб был гадкий, негодный мальчишка, а поскольку они сами отличались незапятнанной добродетелью, Зеб, конечно, думал, что он не родной, а усыновленный. Не мог же он произойти от двух таких идеальных источников беспорочной ДНК.
Порой он грезил, что его бросила Фенелла – что она и есть его настоящая, негодная мать. Она была вынуждена спешно бежать и не могла взять его с собой – поэтому оставила на крыльце в картонном ящике, и Труди забрала его себе и измывалась над ним как могла, да еще и врала, что она его родная мать. И теперь Фенелла – где бы она сейчас ни была – горько жалела, что бросила его, и собиралась вернуться и забрать его, как только получится. И тогда они вместе уедут далеко-далеко и будут делать абсолютно все из длинного списка дел, которые не одобрял преподобный. Зеб так и видел, как они с Фенеллой сидят на скамье в парке, жуют лакричные конфеты и самозабвенно ковыряют в носу. Например.
Но тогда он был еще совсем маленький. Позже, узнав кое-что о генетике, он решил, что Труди тайно порезвилась с каким-нибудь водопроводчиком по вызову, который заодно подрабатывал взломом и мелким воровством. Или с садовником; она потрахивалась с нелегалами, текс-мексиканцами, у которых были черные волосы, точно как у Зеба. Она недоплачивала текс-мексиканцам, которые возили ей компост на тачке, окапывали кусты, подваливали камни на альпийскую горку. Насколько Зеб мог судить, горка была единственным, о чем его мать по-настоящему заботилась. Она постоянно торчала у горки, то выковыривая сорняки трехзубой садовой вилкой, то поливая гнезда муравьев горячим уксусом.
– Конечно, могло быть и так, что я унаследовал криминальные наклонности от преподобного. Вся разница между нами в том, что он свои эскапады приукрашивал и придавал им респектабельный вид, ну а я не стеснялся. Он был скрытным и хитрым, а я мозолил глаза.
– Не надо так сурово себя критиковать.
– Детка, ты не поняла. Я хвастаюсь.
Преподобный изобрел свою собственную религию. Это было верное дело в те дни, если ты хотел грести мегабаксы лопатой и умел толкать речи с громами и молниями, бичуя нравы, запугивать свою паству и красноречиво проповедовать, доводя ее до исступления, но тебе недоставало других востребованных на рынке навыков, таких, как умение торговать деривативами, например. Назовись основоположником новой религии, рассказывай людям то, что они хотят услышать, выжимай из них деньги, заведи собственных карманных журналистов и используй их для ловких рекламных кампаний в Интернете, задействуй автоматический телефонный обзвон, дружи с политиками или шантажируй их, уклоняйся от уплаты налогов. Надо отдать должное преподобному. Его психика была искривлена, как крендель. Он был мелкий садист и сволочь, святой с жестяным нимбом, крысиный король, но он был не глуп.
Об этом свидетельствует его успех. К тому времени, как родился Зеб, у преподобного уже был мегахрам, построенный среди бескрайних равнин, весь застекленный, со скамьями из поддельного дуба и отделкой из фальшивого гранита. Организация, созданная преподобным, называлась «Церковь ПетрОлеума» и была ветвью чуть более традиционной церкви петробаптистов. Те одно время пользовались колоссальным успехом – как раз когда нефть, ранее доступная всем, начала иссякать, цены на нее полезли вверх и в плебсвиллях воцарилось отчаяние. Корпоративные шишки часто являлись на богослужения в качестве приглашенных ораторов. Они возносили хвалы Создателю за то, что он благословил сей мир выхлопами и токсинами, возводили очи горé, словно бензин спускался с неба, и вообще выглядели набожными, как черти.
– Набожные, как черти, – повторяет Зеб. – Я всегда любил это выражение. По моему скромному мнению, набожность и черт – две стороны одной медали.
– Скромному мнению? – переспрашивает Тоби. – С каких это пор твое мнение стало скромным?
– С тех пор, как я встретил тебя. Один взгляд на твою прекрасную попу, чудо Господня творения, и я понял, какое я в сравнении с тобой убожество. Еще немного – и я начну вылизывать пол у тебя под ногами. Сжалься надо мной, а то я застесняюсь.
– Хорошо, я позволяю тебе иметь ровно одно скромное мнение. Продолжай.
– А можно я поцелую тебя в ключицу?
– Через минуту. Сначала расскажи до конца, – она только учится кокетничать, но наслаждается этим занятием.
– До конца? Ты соскучилась по моему концу? Хочешь поговорить о том, чем мы сейчас займемся?
– Обязательно, но сначала закончи свой рассказ.
– Ладно уж.
Преподобный разработал теологическую доктрину, с помощью которой греб деньги. Конечно, с обоснованием из Писания. Евангелие от Матфея, глава 16, стих 18: «Ты – Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою».
«Не нужно быть семи пядей во лбу, – говорил преподобный, – чтобы понять: Петр по-латыни «камень», а значит, подлинное значение имени «Петр» – петролеум, каменное масло, оно же нефть. А значит, друзья мои, этот стих из Писания относится не только к святому Петру; это пророчество, предвещающее нефтяной век, и доказательство тому, друзья мои, у вас перед глазами! Ибо что в наши дни ценней всего? Нефть!» Да, этот вонючий говнюк был умен, ничего не скажешь.
– Он и правда все это проповедовал? – спрашивает Тоби. Это должно быть смешно или нет? По тону Зеба не понять.
– И не забудь про «олеум». Эта часть еще важней, чем «Петр». Преподобный мог часами распространяться на эту тему. «Друзья мои! Как мы все знаем, «олеум» по-латыни – масло. И действительно, в Писании повсюду упоминается освященное масло, елей! Что как не оно используется для помазания священников, пророков, царей? Елей – знак особой избранности, помазание им – одно из таинств Церкви! Какое нам еще нужно доказательство того, что наше каменное масло, петролеум, нефть – священна? Ее поместил в Землю Господь с особой целью, уготовав ее для верных, чтобы они могли преумножать Его дела! Его орудия для извлечения нефти ныне изобилуют на лике Земли, и Он посылает нам свои щедрые дары! Разве не сказано в Писании, что светильник нельзя держать под спудом? А что горит в светильнике, как не масло? На чем работают электростанции, дающие нам свет? Вот именно! На нефти, друзья мои! Священное масло нельзя прятать под спудом – иными словами, нефть нельзя оставлять в толще каменной породы, ибо поступать так означало бы идти наперекор Писанию! Вознесем же свои голоса в гимне, и да изливается нефть неиссякающими, благословенными потоками!»
