Мы с Картером разошлись, потому что я сказала, что хочу быть одна. Он узнал всё позже.
— И я простил Киару. Мы живём дальше. Хотим ребёнка. Не получается из-за меня.
— Ясно, — мистер Беркрофт что-то помечает себе в своём блокноте впервые за то время, что мы здесь. — Это подтверждено медицински, или вы просто считаете, что…
— Всё подтверждено.
— А почему вы не женаты?
— Потому что до фига людей женятся, и именно в браке выползает всякая хрень, которой не было прежде, а потом наступает развод.
— Потому что ни один из нас не предлагал другому этот шаг, — инстинктивно отвечаю я почти одновременно с Картером, и он поворачивает голову ко мне, ощутимо напрягшись. — Не то чтобы это обязательно, но…
— Я тебе предлагал. Не прямо. Но мои планы насчёт нашего будущего включали в себя и это. Ты хочешь за меня замуж?
— Нам не стоит говорить об этом прямо здесь, Картер.
— Если дело во мне, то не обращайте на меня внимания, — замечает мистер Беркрофт. — Я видел столько ссор в этом кабинете. Споры, ругань, крики, слёзы. Не представляете, каким приятным разнообразием было бы…
Внезапно и за мгновение Картер поднимается с кресла, но только чтобы встать на одно колено. О нет. Или же да? Нет, я не хочу замуж. Или я не хочу церемонию, о которой будут знать все, и папарацци станут неофициальными приглашёнными? Я не хочу, чтобы знали чужие мне люди. Чтобы они увидели то, что не предназначено для их глаз, а должно быть личным. Только моим и только Картера. И максимум наших близких людей. Я не хочу замуж с соблюдением всех традиций. Но я хочу стать женой Картеру. Да, я хочу быть его женой. Я хочу стать лучшей версией себя.
— Киара Миллер, ты подаришь мне несколько приятных минут или часов, выходя за меня замуж, и целую жизнь потом?
— Приятных или нервных?
— Приятных, нервных, комичных, слезливых. Неважно. Так выйдешь или нет? Кольца пока нет, но мы что-нибудь придумаем.
— Выйду. Да, я выйду за тебя, Картер Винтерс, и постараюсь не плакать. Никогда.
— Ты не сдержишь это обещание, — качает он головой.
— Не сдержу, — соглашаюсь я.
— И что теперь? — Картер встаёт и не отпускает мою руку, когда садится обратно в кресло. — Дадите совет для успешного брака, в котором может не быть детей?
— Он такой же, как в браке с детьми. Слушать и слышать партнёра. Рано или поздно дети разъедутся, и вы останетесь в той же точке, откуда начинали. Только вы двое, и больше никого. Я о людях, не о домашних животных. Мало кто думает об этом в начале пути. Но думать стоит.
— Это же будет хрен знает когда, — мне не удаётся сдержать эмоции. — Зачем людям думать о чём-то, что может и не наступить через несколько десятилетий? Можно умереть и не дожить.
— Да, можно, — мистер Беркрофт закрывает блокнот. — А если вы оба доживёте, если у вас появятся дети, и они уедут, что вы станете делать в тот день, когда им потребутся строить свою собственную жизнь вдали от вас? О чём вы станете говорить? Останется ли у вас общее увлечение музыкой, когда вы перестанете гастролировать? Однажды вы двое…
— У нас оно возникло до встречи друг с другом. Музыка в нашей жизни существовала и до знакомства. Я не думаю, что кто-то из нас её бросит. Послушайте, мы же пришли к вам не за этим.
— Знаю, мистер Винтерс, но у меня нет универсальных ответов. Я не скажу ни вам, ни какой-либо другой паре, как не сломаться, когда речь о чём-то важном, что не удаётся обрести. В психологии не существует универсальных средств. Всё индивидуально. Я могу только направлять вас, но только вы сами в конечном итоге путём собственных проб и ошибок поймёте, что для вас действенно, как способ не зацикливаться. Всем помогает разное. Проводить время с близкими или разговаривать только друг с другом. Кто-то, я уверен, приходит к усыновлению. А кто-то ищет и находит суррогатную мать. Что вы оба ощущаете при упоминании мною других вариантов?
— Ну я не против усыновления, — после взгляда на меня, ещё крепче обхватив мою ладонь, говорит Картер. — В целом, по-моему, не против. Понимаете, это дети, которым не повезло в жизни, и их много, и они… Никто из них не виноват, что от него отреклись. Но я не думаю, что хотел бы усыновлять, не попытавшись достаточно долго. И не уверен, что выбрал бы подростка. Я не настолько стар, чтобы сойти за его отца. И никаких суррогатных матерей. Наверное, так.
— Почему?
— Не потому, что ребёнок не будет полностью моим, как вы наверняка считаете. Но для меня лучше не обрести ребёнка совсем, чем знать, что его родит посторонний человек, а я ему за это заплачу. Я не хочу покупать ребёнка. Это не покупка в буквальном смысле, но вы же понимаете, да? Мой ребёнок в чьём-то чужом животе, не в животе моей жены или невесты, которого я мог бы касаться. Это дико для меня. Дико.
— Ладно. А что думаете вы, Киара?
— Тоже никаких подростков. И я тем более не хочу выбирать другую женщину, чтобы она родила мне ребёнка, — исключено. Исключено. Исключено. Это не так, как если бы Картер переспал с кем-то, чтобы у нас появился ребёнок, которого выносит эта женщина, но я, правда, не желаю видеть, как у чужой женщины растёт живот из-за моего дитя. С суррогатными матерями может быть много проблем. Девять месяцев проблем. И всякие сложности до зачатия. — Но вообще я сомневаюсь в усыновлении в целом. Я никогда об этом не думала. Не было потребности.
— Конечно, не было. Это нормально. Но главное, что вы открыты друг перед другом. Что решились прийти сюда и проговаривать свои чувства, прорабатывать их. Что у вас они не одинаковые, но схожие. Вы оба не хотите пользоваться сторонними услугами, поэтому у вас есть только два пути. Продолжать пытаться или подумать об усыновлении. Или вы можете сделать всё это. Сначала что-то одно, а потом другое.
— Да, наверное, — осторожно говорю я.
— Ну тогда мы пойдём, да?
— Время до окончания сессии ещё есть, мистер Винтерс.
— Так вот как это называется? Сессией?
— Вы можете называть это так, как называете. Приёмом или консультацией. Могу ли я спросить?
— Да. Спрашивайте.
— Кто-то ещё знает о ваших проблемах?
— Да, но это не слишком большой круг людей. Только мои родители. Точнее, мама. У меня осталась лишь мама.
— Не только.
— Что?
