Ты сказала кому-то?
— Нет. Но Келли догадалась сама. Из-за того, что я подсчитывала при ней дни и… Не суть.
— Не суть? Это не так, — повышает голос Картер. — Я пришёл сюда, потому что думал, что ты нашла его сама, а не что ты прежде обсудила мои проблемы с подругой.
— С подругой, Картер. Не с незнакомкой в метро или в очереди на кассу. Я не болтала и ничего не обсуждала. Она поняла сама. Это всё, что было.
— Ладно. Ладно. Прости.
— Не надо извиняться без причины, Картер.
— Иногда стоит, Киара.
— За что я должна была извиниться, но не извинилась? — я вытаскиваю руку из ладони Картера и больше поворачиваюсь к нему боком. — За песни я извинилась. И я подразумевала простить меня и за то, что это в принципе ощущалось мною, как самоё легкое решение, легче, чем поговорить с тобой. Извини меня и за то, что я попросила подругу найти нам толкового психотерапевта, потому что в этом она как гуру. Эмма не знает. Мама с папой тоже. Это между нами. Ты же мне веришь?
— Верю.
— Хорошо.
— Без обид, доктор, но я бы действительно хотел уйти.
— Как вам будет угодно. До встречи, если вы двое захотите поговорить ещё. Или кто-то один.
Мы прощаемся с мистером Беркрофтом и совсем вечером встречаемся в клубе с Эндрюсом и Келли. Эмма и Мэтт заняты с новым мохнатым членом семьи, но и быть вчетвером тоже неплохо. Я прекрасно провожу время с друзьями и не менее замечательно ночь с Картером. На нём, под ним и просто рядом. Он крепко обнимает меня после секса.
— Днём поедем за кольцом.
— Обязательно так торопиться? Я не передумаю.
— Не хочу долгой помолвки. Давай поженимся в июле. Находясь в туре, тебе нужно будет только отвечать на мои вопросы, а потом ты вернёшься, и почти всё уже будет организовано. Останется только купить платье.
— Ты сам посмотришь много мест для церемонии?
— Почему бы и нет. Для второго мнения могу взять Эмму или Келли или снимать всё для тебя на видео.
— Снимать видео будет лучше.
В комнату заходит Джек. Он тащит в зубах свою плюшевую игрушку носорога. И просится в постель к нам голым. Мы голые. Но недавно мы стригли когти. Сами. Картер держал, а я стригла. Хотя Джек воспринял всё терпеливо и не пытался дать дёру. Мой хороший мальчик. Нет, наш хороший мальчик.
— Запрыгивай.
— Но только в ноги, Джек. Нет, не сюда.
Но уже поздно. Он располагается поверх одеяла всем своим тяжёлым весом аккурат между мною и Картером. Мой отныне жених уже не может обнимать меня. И обнимает Джека, смотря на меня поверх его холки, которую поглаживает туда-сюда.
— Что?
— Мы ещё даже не женаты, а уже происходит это.
— По-моему, ничего нового не происходит. Джек любит меня, и втайне тебе же нравится, что он лезет к нам.
— Нравится, но иногда надо будет закрывать дверь. Чтобы более плотно заниматься нашими делами. Поедешь со мной в тур?
— Зовёшь меня на разогрев?
— Для всякого разогрева, — шепчу я, — моего, людей. Ты действительно мог бы исполнить пару песен передо мной.
— Ты мне заплатишь?
— Все расходы уже распределены.
— О как, — притворно обижается он. — Смотри, если твои разогреватели будут плохо справляться, я приеду и за бесплатно, но думаю, они справятся с людьми. А я буду ждать тебя дома и организую нам свадьбу.
Утром я просыпаюсь как раз в то мгновение, когда Картер заходит в комнату с двумя бокалами. Кофе. Определённо пахнет кофе. То, что нужно. Я потягиваюсь, так и оставшаяся обнажённой под одеялом, и тяну штаны Картера за пояс, прежде чем отпустить. Он морщится от удара, но с ухмылкой.
— Доброе утречко.
— Доброе, жених. Где Джек?
— Бегает во дворе. Я его уже выгулял. Ему нужен новый поводок.
— Или ты хочешь, чтобы у него был новый поводок. Старый ещё вполне ничего.
— Думаю, он тоже заслуживает чего-то нового.
— Хорошо, купим ему поводок.
Картер целует меня губами, от которых пахнет кофе и ощущается его бодрящий вкус. Впервые мне особенно тяжело уезжать из дома от Картера и Джека, но, по крайней мере, у меня есть кольцо. Знак верности и преданности. Подтверждение, что я вернусь. Я ещё привыкаю ощущать вес одного единственного, но крупного бриллианта на том самом пальце, когда держу в руке микрофон или просто что-то делаю, или снимаю кольцо, чтобы оно не контактировало с водой. Фактически постоянно находясь на связи, для места проведения свадьбы мы с Картером выбираем ранчо слегка за городом, которое сдают в аренду именно для всяких торжеств. Я уже представляю, как можно будет развесить гирлянды над столами, наняв декораторов, и что в атмосферу вполне впишутся фиолетовые салфетки и чехлы на стулья. Но скатерти должны быть белыми, только белыми. Я так и говорю Картеру однажды вечером примерно за три недели до возвращения домой. Я вернусь, и у нас ещё будет предостаточно времени всё доделать, в том числе и выбрать мне платье. Келли и Эмма уже пошили платья себе. У меня лучшие подруги. Кто-то из них каждый раз выбирается с Картером для какой-либо встречи по поводу свадьбы, но при этом они не претендуют заменить меня на дегустации тортов и не суются давать мне советы, какие цветы достойны быть в моём свадебном букете.
— Белые скатерти, Картер. Только белые, — повторяю я, потому что связь ужасна. — Никаких других.
— Почему? На них будет видно любое пятно.
— Мне всё равно на пятна. Это наш день, Картер. Ты же не хочешь предложить постелить чёрные? Это единственный цвет, на котором не будет видно.
— Есть ещё тёмно-синий.
— Нет, Картер. Я сказала, что нет. В основном используют белые скатерти. Я за традиции.
— Не на все сто, — возражает он. — Ты не купишь платье, как у принцессы, с пышной юбкой, и ты не хочешь фату, хотя её обычно хотят все.
— Скатерти это другое. Они должны быть белыми. Видишь, даже Джек со мной согласен, — я слышу, как он громко гавкает на заднем плане. — Я так скучаю по вам.
— Мы тоже. Но ещё три недели. Даже меньше. Двадцать дней, семь часов и сколько-то минут. Я тебя люблю, Киара. И, по-моему, мне надо убрать коробку с моими свадебными ботинками, потому что Джек начал её раздирать.
— Иди. И я тоже люблю тебя.
— До завтра, детка.
Я кладу трубку с ощущением внутренней тоски. Она как нечто, что сверлит изнутри. Подтачивает скрытые резервы организма. Но на следующий день
