— Слышим, госпожа, слышим! — хором ответили внимательно слушавшие кафры. — Будь покойна, мы ничего не забудем и все слово в слово передадим старому баасу, когда доставим к нему молодого господина.
После того, как Зинти дал нужные указания относительно дороги в тайное убежище Черного Пита, фура с раненым Ральфом направилась назад к нашей ферме, а Сигамба в сопровождении Зинти поскакала вдогонку за похитителем нашей несчастной дочери.
Можно себе представить, что было с нами, когда нам привезли назад полуживого Ральфа и сообщили о похищении Сузи! Описать наше душевное состояние невозможно, его можно было только перечувствовать.
Первые слова Ральфа, когда он пришел в себя, были следующие:
— Разве я еще не умер?.. Как я опять попал сюда?
— Нет, сынок, ты, слава Богу, еще жив, — ответила я, обрадованная, что он находился в полном сознании. — Тебя спасла наша славная Сигамба, и наши люди, по ее приказанию, доставили сюда.
— А Сузи? — тревожно спросил он.
— Увы, сынок! Сузи пока еще здесь нет, — продолжала я и видя, как омрачилось его лицо, поспешила прибавить: — Но ты не беспокойся: над ней бодрствует Сигамба, и отец уже уехал с сильным отрядом хорошо вооруженных людей выручать нашу девочку. Он знает, где искать ее.
— Сигамба! — со стоном произнес Ральф. — Что может сделать слабая женщина с таким злодеем, как Пит ван-Воорен?.. Отец опоздает, и моя бедная милая голубка будет биться в когтях этого коршуна… О моя дорогая жена!.. Нет, я не вынесу!.. Я сойду с ума!..
Он начал метаться и городить разную чепуху, пока не лишился чувств. Я поняла, что с ним сделалась горячка, и сейчас же послала в деревню за врачом, который постоянно жил там и славился своим искусством. Врач приехал в тот же день вечером и, осмотрев больного, успокоил меня уверением, что молодость и сильная натура Ральфа помогут ему перенести горячку и что беспокоиться особенно нечего. Необходим только тщательный уход за больным. Врач пробыл у нас несколько дней, находясь почти неотлучно около постели больного. Когда главная опасность миновала, врач дал мне нужные советы, как обращаться с больным, и уехал домой, так как не мог дольше быть у нас.
Я строго исполняла все его указания и была очень обрадована, когда через семь недель наш дорогой зять снова был в состоянии сесть на лошадь.
Кроме искусства врача, молодости и сильной натуры, выздоровлению Ральфа помогло еще одно обстоятельство, о котором будет сказано дальше.
IX. ПО ГОРЯЧИМ СЛЕДАМ. В ХИЖИНЕ ЧЕРНОГО ПИТА
Я забыла сказать, что прежде чем отправиться в путь, предусмотрительная Сигамба послала Зинти взять из фуры одеяло, фляжку с персиковой настойкой, провизии и даже роер Ральфа; кроме того, она поручила кафру привести трех лошадей для себя, своего проводника и для Сузи, если им удастся освободить ее. Все это она приказала Зинти навьючить на своего мула и вести его на поводу. Сама она взялась вести таким же образом лошадь для Сузи.
Доехав до места, где Черный Пит и его сообщники сели на лошадей, знахарка и кафр направились по их следам, которые хорошо были видны при лунном свете в помятой траве лесной опушки. Но когда они достигли открытой долины, где трава была сожжена, следы исчезли.
— Теперь надежда только на тебя, Зинти, — сказала Сигамба. — Можешь ли ты отсюда найти дорогу в тайник Бычачьей Головы?
— Могу, госпожа, — ответил кафр. — Он находится вон там, за тем пиком, который выше всех гор. Внизу этого пика есть сквозная пещера, такая низкая, что человек с трудом проходит через нее. Отверстие ее с этой стороны закрыто кустарником, но корова пробралась сквозь него, а за ней прошел и я.
— Хорошо! Поезжай же вперед. Только смотри в оба, чтобы нам не наткнуться на кого-нибудь из шайки Черного Пита.
— Будь покойна, госпожа; мои глаза и уши открыты.
Сигамба и ее проводник проехали всю ночь, не заметив ничего подозрительного. Под утро ненадолго остановились на берегу одного ручья, чтобы дать животным возможность вздохнуть, пощипать травки и утолить жажду, да и самим немного подкрепиться. Отдохнув, снова отправились в путь и ехали до самого вечера, как вдруг, когда они были недалеко от пика, поднялась сильная буря с грозой и дождем.
— Ну, теперь наверное придется ждать до утра! — тоскливо проговорила Сигамба. — Едва ли ты в этой темноте найдешь дорогу.
— А молния-то на что, госпожа? — ответил Зинти. — Она будет указывать мне признаки, по которым я найду дорогу… Да вот, видишь, налево выступ горы, похожий на голову большой птицы? Туда нам и нужно ехать. Потом будет лощина с маленькими деревьями, а там уж и самый пик.
Убедившись, что проводник не запутается в горах, несмотря на страшную темноту, лишь изредка прорезываемую молнией, и на то, что он был в этой местности, знахарка спокойно стала продолжать путь.
Через некоторое время Зинти остановился и сказал:
— Вот вход в пещеру, госпожа. Но провести через него животных нельзя: слишком уж узко и низко. Нужно оставить их здесь и к чему-нибудь привязать.
Сверкнувшая в это время молния дала Сигамбе возможность разглядеть, что они находятся у подножия громадного утеса с острой вершиной, окруженного густой порослью кустарника.
Сойдя с лошадей, они привязали их и мула к группе небольших деревьев, стоявших немного в стороне. Затем Сигамба надела им на морды мешки с кормом, подняла над ними руки и что-то прошептала.
— Что это ты делаешь, госпожа? — осмелился спросить заинтересованный Зинти.
— Я внушаю животным, чтобы они стояли смирно и не ржали, пока находятся здесь, — ответила знахарка. — Ну, теперь бери роер и веди меня через пещеру.
Между тем гроза и дождь прекратились, и сделалось светлее. Бушевал еще только ветер, и то порывами, так что можно было бы услышать, если бы поблизости кто-нибудь ехал или шел.
Когда Зинти провел свою спутницу через природный тоннель в утесе в окруженную со всех сторон долину, он указал на черневшую в некотором отдалении большую круглую хижину, освещенную лучами сиявшей на небе луны, и прошептал:
— Вот, госпожа, это место, но хижины еще не было тогда, когда я был здесь.
— Значит, Ласточка там, — сказала Сигамба, и Зинти показалось, будто глаза знахарки в это время горели как свечи.
Она хотела еще что-то сказать, но Зинти поспешно схватил ее за руку и чуть слышно прошептал:
— Погоди, госпожа, я чую людей!
Действительно, вслед за тем послышался шум падающих камней, и с одной из скал стала спускаться какая-то тень.
— Стой! Кто там? — раздался окрик на кафрском наречии.
— Это я, Азика, жена Бычачьей Головы, — ответил тихий, приятный женский голос. — Ты поставлен сторожить, Коршун?
