Виктор постоял ещё немного и ушёл. Своё дело он сделал. Решил проблему сестры. Да ещё на всякий случай внедрил в память Фёдора Карловича кодовое слово. Любимый образ Харона в лодке с шестом в руках. Теперь достаточно было по телефону произнести кодовое имя "Харон" и отдавать распоряжения. В выполнении этих приказов Фёдором Карловичем можно было не сомневаться. Парень шёл на речку. Он ведь приехал отдыхать?
На пляже Виктор пробыл до 12 часов. Купался, лежал на белом тёплом песке пляжа базы отдыха. Вокруг деловито сновали малыши разных возрастов обоих полов. Их мамаши и бабушки укрылись в тени и наблюдали за своими чадами. В основном это были дети в возрасте до 5–6 лет. Несколько человек были постарше 8–9 лет. Обычно выросших детей отправляли в пионерский лагерь. Сверстники Виктора уже считали себя взрослыми и на базу отдыха не ездили. Наступил полдень. Солнце уже пекло в полную силу. Песок стал горячим, обжигал ступни и тело. Не походишь и не полежишь. Да и надоело. Виктор взял в руки футболку и шорты, пошёл домой. Идти старался в тени. Прятался под сенью деревьев. В их тени было прохладней. Раскалившийся воздух становился душным. Так неспешно и добрёл до дома родителей Николая. Расстояние от заводского комплекса отдыха до подворья одолел за два часа. Весь разбитый, изнывающий от жары зашёл во двор. Остановился возле колодца, набрал ведро воды. Ополоснулся. Холодная колодезная вода остудила кожу и вернула к жизни. На веранде хозяйничала мать Николая. Увидела Виктора, улыбнулась и сказала укоризненно:
— И где ты так долго ходишь? Голодный ведь! Садись! Сейчас кормить буду.
До этого Виктору есть не хотелось. Даже не думал о еде. Жара отнимала все силы. А здесь вдруг почувствовал голод. Тарелку борща заправленного сметаной съел мгновенно. Потом налёг на оладьи с холодным кислым молоком. От стола отполз. Поблагодарил за обед и отправился на сеновал. Там было прохладно. Приятно пахло сено. Улёгшись на подстилку Виктор, поёрзал, удобно устроился, на мгновение прикрыл глаза и уснул.
Проснулся в половине пятого. Разбудил его стук ведер. Это пришедший с работы Николай таскал воду из колодца в летний душ. Деревянная будка с двумя металлическими бочками наверху. Вода в них нагревалась солнцем. Такое простое приспособление скрашивало примитивный сельский быт. В любом дворе таких ухищрений было много. Понятно, с городской квартирой не сравнить. Там горячая, холодная, вода из кранов течёт в любое время дня и ночи. Канализация, туалет. А здесь природная идиллия с лёгкими следами прогресса. Туалет это деревянная будка подальше от дома и выгребная яма, куда вёдрами сносят отходы. Над туалетом и выгребной ямой рои огромных зелёных мух. Здорово! Теперь Виктор понял тех парней и девушек, которым посчастливилось родиться в селе. Понял и их стремление преодолеть всё, но вырваться из села и осесть в городе. Правда, он не понял свою сестру. Она поступила наоборот. Отказавшись от городских благ цивилизации, окунулась и прижилась в нехитром сельском быте. Хотя он и понимал, что таких подвижников, как она единицы. Из тех сотен людей бегущих от этой суровой жизни. Эти ленивые мысли лежащего на сеновале парня прогнал радостный индейский клич. Точнее рёв. Его исторгала Надя, вбегающая в калитку подворья:
— Уго-го! Уи-ии! Да здравствует справедливость! Да здравствую я! Меня перевели техником в отдел капитального строительства и развития. Ура!
Надя не только кричала. Всех, кто попадался на её пути, она горячо обнимала и душевно тискала. Первым ей попался Николай. Увернуться он не смог. Терпеливо переносил объятья радостной жены. Морщился и радостно вздыхал в тот момент, когда объятья Нади размыкались. Тогда его лицо светилось от счастья. Увы, оно было не долгим. Объятия снова смыкались. Отец, Николая решил не рисковать и затаился в сарае. Затих. В жаркие объятия невестки не стремился. Очевидно, имел опыт. Мать Николая прижалась к столбу, поддерживающему крышу веранды, жалобно морщилась, когда смотрела на лицо сына. Помочь не пыталась. Хорошо понимала, что Надиных объятий хватит и на двоих. Выдержит ли это? Была неуверенна.
Виктор тоже затаился на сеновале. Он рассматривал в щель проявление радости сестрой. Предпочитал разделять её радость на расстоянии, не входя в контакт. Боялся за целость своих рёбер. Точно знал, что объятия Нади от медвежьих объятий отличаются не очень. В связи, с чем разумней было переждать, принеся в жертву Николая. Женившись на Наде, он свою участь выбрал сам. Вот пусть и страдает от её радости!
Надя никого больше не обнаружила. Все прятались добросовестно. Но она не расстроилась и всю свою радость излила на несчастного мужа. Эмоции не бывают безграничными. К большой радости Николая и окружающих они закончились и все зашевелились. Первым из сарая осторожно вышёл отец мученика. Осмотрелся. Убедился, что опасность миновала. Откашлялся и осмелел:
— Эй! Мать, где ты там! Давай собирай на стол! Надо отпраздновать радость дочки!
Надя с сияющим лицом повернулась на звук его голоса. Мудрый старик приготовился юркнуть в сарай, но девушка не выпускала мужа из рук, вцепилась в него крепко. К нему идти не собиралась. Отец Николая вздохнул облегчённо и бочком проскочил на веранду к своему тайнику. Отбросил дерюгу, достал из угла заветную банку. Надя тряхнула головой, радостно рассмеялась и потащила Николая на веранду. Тот отходил от крепких объятий не сопротивлялся, только вздохнул с облегчением. Виктор аккуратно слез с сеновала и не спеша пошёл на веранду. Опасность объятий сестры ещё не миновала. Приходилось соблюдать осторожность, не терять бдительности.
На веранде царила суета. Мать Николая и Надя накрывали на стол.
Отец с сыном уединились в сторонке, наполнили и выпили по первой стопке. Отец опасливо посмотрел на невестку, быстро наполнял по второй стопке. Старался успеть, пока радостная невестка была занята. Её радость позволяла расслабиться. Пусть и немного. Ведь даже в радостном состоянии она бдительно следила за тем, сколько пили муж и свёкор. Разгуляться не давала. Вот и торопились.
Но как оказалось, они опасались и торопились напрасно. В этот день радостная Надя любила всех! Она в сотый раз рассказывала, как всё произошло. Её уже не слушали, но на такие мелочи внимания она не обращала:
— Представляете! С утра Фёдор Карлович меня встретил, как обычно. Отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Сказал, что о моём переводе на должность техника отдела капитального строительства и социального развития не может быть и речи. Он своё мнение не изменит и всё! И вдруг через 20 минут прибежал весь в мыле и сказал:
— Надежда Петровна! Извините! Партия указала мне на мою ошибку! И я её осознал! Пишите заявление! С сегодняшнего дня Вы работаете техником в отделе капитального строительства и социального развития! Молодым нужно давать дорогу! За ними будущее! Да здравствует КПСС и Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Брежнев! Коммунисты всегда впереди! Слава КПСС!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
