— Сейчас вернусь, — сказала Лора и вышла из комнаты.
Колби искоса посмотрел на Поля.
— Ей повезло, что у нее есть такой друг в такое трудное для нее время. Поль улыбнулся:
— Сэм, опять выуживаешь информацию? Тут нет ничего, что сгодилось бы для твоего расследования.
— Согласен. Но может сказаться на фильме обо мне. Если ты так занят ею, когда ты двинешь меня на телевидение?
— Пока не знаю. Вряд ли это будет телекомпания; эта затея провалилась. Но я намерен закончить фильм и или же продать его кабельному телевидению, или для реализации в кинопрокате. Так или иначе я прославлю тебя, Сэм.
— Ты же знаешь, это нужно не мне, — честно сказал Колби, — это для моих внуков. Они так обрадуются. Поль рассмеялся:
— Еще бы!
На лестнице послышались шаги Лоры.
— У Клэя с собой ничего не было, кроме вот этого бумажника, — проговорила она, входя в комнату. — Его уже просматривала полиция, но ничего не обнаружила, кроме ключа от камеры хранения в аэропорту. Там они нашли сумку, обратный билет до Мехико-Сити. Мы даже не знали, что он находился там… — она слегка качнула головой. — Сумка в полиции, нам ее возвратят завтра, если она нужна вам.
— Мне трудно сказать, пока не осмотрю бумажник, — Колби вытянул руку.
— При условии, что вы осмотрите его здесь. Я его вам не отдам.
— Хорошо. Кстати, если я обнаружу что-нибудь, могу ли попросить вас никому не говорить, пока я не сделаю соответствующих шагов? Другими словами, никаких пресс-конференций или ответов на вопросы репортеров, пока не услышите обо мне. Вы обещаете?
— Сколько времени на это потребуется?
— Не знаю. Надеюсь, не больше нескольких дней. Она кивнула:
— Несколько дней я могу подождать.
— Спасибо, — поблагодарил он, по привычке поворачиваясь спиной и приступая к изучению содержимого бумажника Клэя. Среди листков бумаги и записок, фотографий Лоры, пяти долларов мелочью он обнаружил бумажку со списком десяти и тринадцатизначных телефонных номеров. «Нью-Йорк, — отметил Колби, — Женева, Париж, Рим, Лондон. — Он молитвенно возвел глаза к небу. — Не покидай меня, Господи! Долго мы шли к этому; если повезет хоть с одним номером, считайте, что дело завершено».
Он положил обратно в бумажник все, кроме сложенной бумажки, и возвратил его Лоре:
— Спасибо, мисс Фэрчайлд.
— Вы оставили себе одну записку. Могу я взглянуть?
Колби протянул ей листок.
— Вы сообщите мне результаты ваших звонков по этим телефонам? — спросила она.
— Сразу же, как только что-нибудь выясню, — заверил Колби, забирая листок с номерами телефонов. — Можете на меня положиться. С вашего позволения я откланяюсь. Ценю ваше содействие. Поль, надеюсь, мы скоро увидимся, верно?
— Уверен, — с улыбкой ответил Поль. Последнее, что видел Колби, закрывая за собой дверь, это лицо Лоры, когда она повернулась к Полю. «Счастливый парень, — подумал он с завистью. — Счастливый парень».
Но размышлять о Поле было некогда. Список номеров телефонов жег карман. Еще в такси, везущем его в офис, он начал внимательно изучать его. Пришлось ждать следующего утра, прежде чем он начал звонить, и непрерывно звонил на протяжении четырех часов. Пять номеров не были включены, по трем не отвечали, четыре изменились и были переданы магазинам в Женеве и в Риме. По двум автоответчик указал номера в Риме и Милане. Когда Колби позвонил по названным номерам, оба оказались ошибочными. Проклиная итальянские телефонные компании, Колби, не прекращая молиться, снова и снова набирал номера телефонов. Снова он услышал неправильные номера. «Не может такого быть, — подумал он, — должно быть, он неверно мог записать один номер, но не два же». Колби внимательно посмотрел на номера. Оба начинались на тридцать девять, а заканчивались на девяносто три. «О, вздохнул Колби. — Хитрый черт». Код выхода на Италию — тридцать девять. Он набрал цифры номера в обратном порядке и через пять минут уже беседовал с мажордомом, фамилию владельца которого Колби тут же узнал: ни в чем не нуждающийся плейбой, коллекционирующий старинные монеты и красивых женщин. Он также был известен как азартный игрок — скачки, рулетка и покер, — вероятно, на этой стезе, подумал Колби, он и встретил Фэрчайлда.
Прочитав еще одну молитву, Колби позвонил в римское отделение Интерпола.
Он откинулся в кресле. Сотрудникам Интерпола потребуется некоторое время, прежде чем они позвонят ему. Колби вновь подумал о выражении лица Лоры, когда она повернулась к Полю. Да, что и говорить, Поль везучий парень. Но самый везучий изо всех, пожалуй, все-таки он, Сэм Колби, который добился такого успеха, что его с запасом хватит на многие годы вперед. Спасибо Клэю Фэрчайлду. Сэм отдал ему честь, вскинув руку к воображаемой фуражке. Как-никак, но этот парень, имевший привычку приносить людям несчастье, поскольку думал только о себе, в конце концов умудрился сделать по-настоящему полезное дело: прислал письмо, сознался в содеянном и предоставил кучу доказательств именно тому человеку, который мог извлечь из них наибольшую пользу. Он избавил сестру от серьезных неприятностей, а Сэму Колби предоставил возможность избежать выхода на пенсию и продолжить активную работу.
Возможно, единственное доброе дело за всю его эгоистическую жизнь, но какое дело. Действительно, он достоин, чтобы ему воздали должное.
За неделю до гибели Клэя Лора направила письма всем клиентам, кто хоть однажды останавливался в отелях «Бикон-Хилл», в которых уверяла их в полной безопасности проживания в них. Она готовила другое письмо, когда стали приходить ответы. Позвонила Флавия Гварнери:
— Мне хотелось бы вернуться, дорогая, но сохраняющаяся боязнь опасности сдерживает. Ты тут ни при чем. У меня нет никаких сомнений в отношении тебя. Но работающий у тебя персонал вызывает недоверие. Понимаю, разве легко найти надежную поддержку? Но как только ты сможешь заверить нас, что все проблемы решены, все будет совершенно иначе.
Позвонил Карлос Серрано:
— Как только опять приеду в Нью-Йорк, уверяю, остановлюсь в твоем очаровательном отеле. Черт с ней! Я бы сказал, что жизнь полна опасностей. Готов заявить журналистам и любому, что Карлоса не испугать маленькой угрозой!
Не надо мне никаких поблажек, сказала сама себе Лора. Однако поблагодарила его.
— Надеюсь скоро увидеть тебя, Карлос. Лейгтоны не позвонили; они просто появились в «Вашингтон Бикон-Хилле», пробыли три дня и уехали. В письме, присланном ими позже, отмечалось, что качество обслуживания было, как всегда, высоким, а Келли Дарнтон лучшая из всех известных им менеджеров. Однако из их знакомых никто не пожелал остановиться — в «Бикон-Хилле», пока не будет гарантии безопасного пребывания в них.
