— Мы с ним жили вместе довольно продолжительное время. Он предлагал жениться, я много об этом думала, но так и не смогла. Дело вовсе не в Уэсе, а во мне. Я не могла отделаться от мысли, что на другом конце радуги должен стоять кто-то другой.
Она выложила омлет на тарелку:
— Начинай есть прямо сейчас, я приготовлю второй. Поль взял кастрюлю у нее из рук и поставил на стол. Держа руками ее лицо, нежно поцеловал.
— Сначала тост.
Он передал ей бокал с вином.
— За радугу, любимая, и за золото, которое мы в конце концов отыскали.
Они выпили, а затем Лора приготовила омлет себе. Они сидели на кухне за маленьким столиком и не торопясь ели, окруженные теплом, любящие и любимые, рассказывая друг другу о своих жизнях, начиная длинный путь открытия заново того, что должно было объединить их раздельные миры и создать новый — единый. Поздно ночью, когда они поднялись из-за стола, прежде чем направиться в спальню, Поль обнял Лору и крепко прижал к себе.
— И еще, — сказал он. — Я собираюсь разыскать Клэя. Буду искать вместе с Беном, найму кого бы ни пришлось и чего бы ни стоило. Любимая, я намерен найти его, чтобы раз и навсегда внести ясность во всю эту путаницу, которую он заварил.
ГЛАВА 33
Ключ не подходил. Клэй ожидал этого — каждый по менял бы замки после кражи, — но почему бы не попытать счастья. Скорее всего, сменили и код охранной сигнализации. Во всяком случае, появился сторож, значит входной дверью пользоваться нельзя. С противоположной стороны улицы он наблюдал, как в полночь один сторож сменил другого, и опять наступила тишина. Клэй продолжал наблюдать за домом.
В час тридцать сторож вышел и направился по улице. «Болван, — презрительно подумал Клэй. — Разве так несут службу». Он не жаловался, наоборот, ему даже проще. Как только сторож повернул за угол, Клэй попробовал ключ, единственный, который он не отослал Колби вместе с гравюрами Дюрера и пятью другими копиями ключей сегодня днем сразу по приезде в Нью-Йорк. В час сорок пять сторож вернулся, неся небольшой пакет из продмага и другой из винного магазинчика, что располагался рядом. «Пятнадцать минут, — подумал Клэй, — немного, но, возможно, достаточно».
Он отошел от дома Феликса и направился к третьему дому от угла. Он выбрал его, потому что дома совершенно не было видно с тротуара и с дороги за раскидистыми ветвями дерева. За несколько минут до того, как часы показали два часа ночи, Клэй подошел к водосточной трубе и стал влезать на стену.
Он посмотрел на часы. Три с половиной минуты. Неплохо для четырех этажей.
Он отдал сам себе честь, приложив руку к козырьку кепки, поправил веревку, перекинутую через грудь, перешнуровал ботинки, затем повернулся и двинулся в путь, плавно, бесшумно через четыре крыши к дому Феликса и Ленни. Дул прохладный бриз; оранжевые и красно-коричневые листья падали на крыши и на мостовую; лампы освещали улицы оранжевым светом, но оставляли крыши в темноте такими, какими они нравились Клэю.
Достигнув намеченного места, он перегнулся через край крыши посмотреть на чердачное окно, устроенное в задней стене дома. Около него ничего не было: ни водосточной трубы, ни карниза, ни декоративной отделки; оно было единственным на широкой бетонной панели.
Внутренний голос подсказывал Клэю, что оно не оборудовано охранной сигнализацией.
Он снял через голову свернутую кольцами веревку и привязал один ее конец к трубе, возвышавшейся в нескольких футах от края крыши. Осторожно протянул веревку от трубы к краю крыши, затем перешел на другую сторону, откуда хорошо просматривалась улица, и сел ждать. По его расчетам, сторож через час должен был еще раз прогуляться до магазина. Если у этого парня такие прогулки войдут в привычку, будет гораздо легче.
Клэй вытянул ноги, оперся спиной о парапет и подумал о Лоре. Ей вряд ли понравилось бы то, что он задумал. Для нее не имел значения факт, что на этот раз он не крал, а, наоборот, возвращал. Все равно она не одобрила бы его; сказала, что он неправ. Возможно, перестала бы любить за то, что он для нее делал, предложила бы найти какой-нибудь другой способ. Клэй пожал плечами в темноте. Если даже и был другой способ, то не такой возбуждающий и веселый. Она не захотела бы понимать этого. Скорее всего, не оценит, что он сделал ее причастной; если она будет знать о том, что он сделает, то ее могут счесть соучастницей.
«Лучше ничего не скажу ей, — подумал он со вздохом. — Просто скажу, что письмо находилось там все время. Тогда она не станет ругать меня за проникновение со взломом и не будет соучастницей. Она просто поблагодарит меня за помощь».
Он кивнул, довольный собой. Всегда можно найти выход; он всегда его находил. Клэй тихонько мурлыкал мелодию и ждал. За несколько минут до трех часов он услышал, как передняя дверь открылась и закрылась. Выглянув из-за парапета, увидел, как сторож удалился по улице длинными и легкими шагами. «Осел», — снова подумал Клэй и усмехнулся про себя. Быстро двинулся на противоположную сторону крыши. Взял свободный конец веревки в защищенную перчаткой руку, попробовал ее и полез через парапет.
Клэй чувствовал себя так отлично, что был готов кричать от радости. Вот этот миг! Он взялся за серьезное дело, опасность была реальной. Сердце билось учащенно, дыхание стало быстрым и неглубоким; улыбаясь в темноте, он начал спускаться на веревке по стене к чердачному окну. Повиснув перед ним, упираясь ногами в стену, карманным фонариком, укрытым в рукаве, внимательно осветил раму и внутреннюю часть окна. Проводов сигнализации не видно; больше, чем на пятьдесят процентов, решил он, все нормально. Клэй открыл задвижку и приподнял раму, затаив дыхание, ждал: вдруг раздастся пронзительный сигнал сигнализации. Тишина. В течение нескольких секунд он прислушивался к прекраснейшей, замечательнейшей тишине, затем поднял раму повыше и протиснулся внутрь.
Через минуту он уже стоял в кабинете Феликса. Краем глаза, отметив, что над софой висели новые картины; жалко, что не захватил с собой футляра, чтобы вынести. Отодвинув в сторону картину, скрывавшую сейф, набрал шифр, которым он пользовался в прошлый раз. «Подумать только, — обрадовался он, — старый Феликс даже не подумал его изменить». Сейф оставался таким же пустым — ничего, кроме документов на покупку дома. Клэй извлек письмо Оуэна из внутреннего кармана рубахи и засунул его как можно дальше под стопку документов. Закрыл дверцу сейфа на замок, поправил картину и направился на чердак. Каково! Что может быть проще?
Однако опасность оставалась; сердце продолжало усиленно колотиться. Держась одной рукой за веревку, он выбрался из чердачного окна наружу, закрыл его одной рукой и стал подниматься вверх по стене, подтягиваясь на веревке и упираясь ногами в стену. Взобравшись на крышу, отвязал веревку от трубы, пересек четыре крыши. В тени дерева, используя ту же водосточную трубу, начал спуск вниз.
